Впрочем, к вечеру Маня выяснила, что старовер с оплеванной ею спиной уехал, даже не попрощавшись, скотина! И это после всего, что между ними было! Зато вместо него сопровождать Маню на вечернюю прогулку вышел другой скитник, старый знакомый Засранец. Лежавший в больнице с простреленной ляжкой и по совместительству — первая удачная жертва опытов Мани в гипнозе. Немалых трудов стоило не показать охватившую радость при виде её подопытного!

Южный Урал, март 1797 г.

С утра участковый включил голову, усилием воли подавил желание перебить всё семейство гастарбайтеров и развил кипучую деятельность. Первым делом освободил из погреба поджигателя, сломал ему руку и отконвоировал по месту жительства.

— Будете жить под присмотром! — Объявил он выстроенному выводку. — Скотину у вас всю конфискую, в счет ущерба причиненного деревне!

На охнувших баб прикрикнул:

— Мы, как правопреемники Российской Федерации, лишаем вас гражданства! И помимо долга за вредительство здесь, взыскиваем с вас все соцвыплаты, которые вы обманным путем получали там! В частности: материнский капитал, детские пособия и пособия по безработице. Мне тут бухгалтер начирикала, что вы никаких налогов отродясь не платили. Короче, до конца жизни не расплатиться! Живые вы пока исключительно чудом, молитесь, чтоб дочка нашлась целая и невредимая, тогда есть у вас шанс! За ночь ничего не вспомнили по существу дела⁈

Видя, что никто не горит желанием поделиться с ним сведениями — сломал вторую руку поджигателю и втолкнул его в сгрудившуюся толпу:

— Я не изверг, детей убивать не будем. По колесу телеги померим, кто ниже, тех продадим. Остальных к высшей мере социальной защиты! Первый на очереди этот, любитель баловаться со спичками, вчера не до него было, сегодня повесим! А ферму кто поджег?

То ли речь была настолько убедительной и проникновенной, то ли совесть проснулась у нерусских — но каяться они стали не отходя от кассы. И не дожидаясь вечера. Впрочем, ничего нового и интересного не рассказали. Поджог фермы свалили на Абассата. Он всё равно сейчас в прозекторской на пару с отцом отдыхает. То, что вещи вывозили в течение двух недель староверы — участковый и сам догадался. Только что ломал голову, связанна ли верхушка сектантов с диверсией или же это попытка со стороны Карасакала столкнуть их лбами: «Течет у нас со страшной силой, то, что конфликт был с древлеправославными — вся округа знает, думай теперь, то ли этих двоих вербанули, то ли новый наезд с их стороны, в коалиции с иностранными спецслужбами…»

— Эти жалкие оправдания не могут считаться сотрудничеством со следствием! — Заключил участковый. — Абассата со старшим чепубелем вчера привезли, мужики к успеху шли, не повезло, не фартануло. В бегах, получается, ещё два моджахеда. Хотя я склоняюсь к мысли, что они налимов кормят. Или волков в лесу. Сидите дома смирно, до окончательного решения таджикского вопроса!

Казаки в происходящее не вмешивались, и Серёгу понимали, и Петрович вчера рассказывал, как он в начале девяностых чудом живым из Средней Азии выбрался. Да и сами уже убедились, что это за публика — мигранты. Одно дело в интернете читать про их бесчинства, другое — лично увидеть. А завтра предстояли похороны их товарища, к смерти которого приложили руку родственники вот этих, сейчас прикидывающихся невинными овечками…

К обеду прискакал отряд с Пантелеем и батыры Азата, устроили импровизированное совещание, как действовать дальше. Пока Серёга с Егором не пошли по округе огнем и мечом. Вернее — с карабином и сайгой. И примкнувший к ним ветеринар с СВТ.

— Давайте сразу вознаграждение назначим, — предложил Председатель. — за беглых отступников и информацию о украденных вещах по тысяче рублей, за сведения о Мане пять тысяч. Это помимо войсковой операции, которой не миновать, как мне кажется. Азат, узнал у соседей по поводу тех, кто у нас отметился?

— Узнал, — Выступил вперед бий и кивнул на одного из приехавших с ним воина. — Соседи с нами приехали, узнали убитых. И тех, кто убежал, тоже знают. Во все рода вестников отправили, им нигде не спрятаться!

— В Златоуст отправил курьеров, организуют там пост и по реке проедут, или встретят беглецов, или следы поищут. — Взял слово Пантелей. — И во все окрестные заводы отписал, там тоже настороже будут. Ну и я со своими приехал в помощь, что решите. Как по мне, надо сыск учинять, авось спугнем с лежки зверьё и на засады загоним. И вниз по реке в помощь вашим отряд снарядил.

Деревня гудела как осиное гнездо — тут и вояки всех видов, от башкир до казаков, Анисим с винтовкой на плече и видимые невооруженным взглядом следы пожаров. Захар и не заикался о делах производственных. Егор, улучив момент — сам подошел и успокоил: «У меня, Михалыч — всё нормально, Митенька занимается в лаборатории, план работ выделил ему. У меня сейчас, сам понимаешь — голова не о химии болит».

Розыск похитителей Мани и её самой — был в приоритете, Азатовские отправились патрулировать окрестности, Пантелей, оставив часть казаков — вернулся в завод. Организовывать посты на всех мало-мальски известных дорогах и тропах. А Серега с Егором возглавили отряд для прочесывания мест, где могли спрятаться предполагаемые недруги.

И в этот же день первым делом направились в скит к староверам. Как и предполагалось — те от своих открестились сразу. Мол это не наши, приблудные, и семей у них в Иструти нет. Потому и отправили на отработку мусорщиками, нормальные мужики в заводе трудятся и в Известковом, да дома хозяйничают. Серёга древлеправосланым не верил ни на грош, поэтому до вечера производили тотальный обыск. Морды при этом у сектантов были зело недовольные, но если и роптали — то только про себя. А при бойцах — проявляли воистину христианское смирение.

Никаких намеков на причастность староверов не нашлось, однако участкового всё это не очень убедило: «Тут они Егор, где-то в округе затаились! В радиусе дневного перехода, не больше! Но на всякий случай — охватывать надо всё. Ты как, помнишь окрестности местные? Сплавлялся же не раз и по пещерам шастал?» Егор почесал голову: «Помнить то помню, тут этих пещер — замучимся все осматривать. А если карстовые провалы брать, где тоже отсидеться можно — пару недель придется на всё положить. И до сухих водопадов подняться, они и в лесу пересидеть могут, не обязательно щемиться по норам. А ты чего так в окрестности уперся, что им мешает потихоньку свалить отсюда, при желании можно лесом уйти?» Серега показал глазами на греющих уши неподалёку местных: «Вечером дома поговорим…»

В Попадалово возвратились по темноте, сразу направились к Сереге — перекусить, успокоить Марию. И возле дома встретили дожидавшегося атамана Вахромея с казаком.

— А ты чего тут? — Спросил вымотавшийся за день Егор.

— За дальнейшими распоряжениями! — Отрапортовал десятник.

— А ты чо, весь свой квадрат отработал? — Недоверчиво поинтересовался участковый. — И Старую Пристань, и хутора?

— Поселок весь проехали! — Похвастался Вахромей. — Серёга, у нас же по всем отрубам и выселкам свои живут, из казаков бывших! Как ты говоришь, агентурная сеть! И мышь не проскользнет! Да и проехались обратно лесом, на мельницу заезжали, три хозяйства навестили, предупредили! У нас там если чужие объявятся, сразу известно станет!

— Ладно, заходите, перекусим и решим, кто куда завтра. — Серёга открыл дверь и посторонился, запуская гостей.

Ели нехотя, за столом царила гнетущая атмосфера. Мария, накрывавшая на стол, молчала. Вины в похищении племянницы за собой Егор не чувствовал, но перед женой брата было почему-то неудобна. Та это заметила, подошла и присела рядом, ласково спросила: «Ты чего плохо ешь Егор, весь день на ногах, кушай давай. Вам силы ещё понадобятся!» Егор, отводя взгляд, ответил: «Кусок в горло не лезет, Маш, не нашли ведь сегодня…» Мария его подбодрила: «Найдете, обязательно найдете! Ты ведь любимый и единственный Манин дядька, знаешь, как она тебя любит⁉ На тебя и отца сейчас надеется и вы её отыщете!» Выбрались из-за стола с облегчением и пошли на двор перекурить, где к ним присоединились подошедшие ветеринар с Талгатом.