От предложенного прихваченным Егором с собой пива, однако — не отказался и во время распития поведал, кто из должностных лиц имеет право доступа к телеграфу в любое время суток. «Али по письменному распоряжению сех лиц!» — Воздел палец, которым только что оттер усы от пивной пены казак. И тут же перечислил всех, кто мог дать это распоряжение. Расула, который по словам и учителя — находился в цехе, при плавке стали, Егор беспокоить не решился. А вот Матвей, секретарь Губина, который находился при заводе в непонятном статусе, но был не только незаменимым специалистом по сношениям с местной общественностью и облеченными властью, но и экспертом по местным реалиям, как бытовым, так и правовым — для целей Егора подходил идеально.

Уточнив у служивого место обитания секретаря — обрадовался, что неподалеку, через два дома от учителя. В этом же райончике, предназначенном для проживания заводских управленцев, пять минут ходу от заводоуправления. Поблагодарив дежурного и обещав вскоре вернуться, Егор целеустремленно направился по добытому адресу. Матвей, как и предполагалось казаком — оказался дома и даже не спал. С подозрением принюхался к Егору, но внятным и аргументированным доводам, что ему, как непосредственно стоявшему у истоков создания телеграфа, просто необходимо провести плановый техосмотр и проверить состояние связи — внял. Сам, ввиду занятости, составить компанию не пожелал и просто выписал распоряжение за своей подписью, с которым Егор вначале зашел к учителю, прихватил ещё пива и уже оттуда пошел к телеграфному пункту.

Казак тщательно изучил бумагу, сверил подпись с имеющимися на посту образцами и признав право Егора на посещения и использование телеграфа — провел к кабинету, отданному под пункт связи. Телеграфист, оказавшийся молодым долговязым парнем, с непослушными вихрами и конопатым лицом — вопреки наветам дежурного не спал, а занимался самообразованием и матчастью. Читал что-то точно, а что именно — Егор уточнять не решился, не став вгонять в краску и так изрядно смущенного молодого специалиста.

Потирая руки, Егор попросил кружку для пива и плеснув немного телеграфисту, с предвкушением начал общение, отметив время начала сеанса связи — десять ноль семь вечера. Так как с устройством телеграфа особо никто не заморачивался и принцип воплотили самый простой, возложив все обязанности по расшифровке непосредственно на оператора, принимающего и передающего сигналы азбуки морзе — через два часа Егор узнал только минимум информации. А телеграфист то и дело утирал пот со лба рукавом. Выяснил, что в Известковом всё хорошо, и там за каким-то делом присутствует Анисим. В свою очередь оправил сообщение, что завтра с утра приедет и поглядев на часы, с удивлением узрел, что вся эта канитель заняла почти два часа.

Нестерпимо подмывало пообщаться с ветеринаром, но осознав, что скорость передачи чуть больше двадцати знаков в минуту не позволяет нормально чатиться — с сожалением и разочарованием покинул телеграфный пункт. «Тут или изобретать по новой полноценный агрегат телеграфный, по принципу пишущей машинки, чтоб знаки печатал, огород городить, к чему душа совершенно не лежит. Или телефон воплотить, что и проще будет, и эффективней. Мой проеб, признаю, что упустил. Поторопились к приезду императора, вот всё у нас так, ничего не меняется!» — Сокрушался он по дороге к временному пристанищу, слегка покачиваясь от принятого на грудь…

Брат уже спал или делал вид. Когда Егор стал укладываться, в процессе негромко сетуя на то, то всё у них не слава богу и каждую хрень нужно лично контролировать, чтоб не запороли — Серёга сонным голосом недовольно пробурчал: «Как же ты меня утомил! Накидался и бубнишь среди ночи, угомонись давай и спи!»

Южный Урал, апрель 1797 г.

— Давай вставай, просыпайся! — Без всякого снисхождения тряс Серёга брата. — Мы тут опять куда-то попали, задолбали эти хронопереносы!

— Да иди ты! — Сделал вялую попытку отбиться, натянуть одеяло на голову и продолжить дремать Егор. — Я на такую залепуху не ведусь!

Егор с опаской прислушивался к своим ощущениям — с пивом он вчера оторвался, не зная меры. Но к своему глубочайшему удивлению — самочувствие было в относительной норме, голова слегка побаливала, но и только. «Вот что значит натурпродукт без консервантов! А если ещё не продрищусь после этого варева кустарного, то всё, больше никакого спиртного окромя пива!» А Серёга между тем не унимался, не собираясь оставлять его в покое:

— Да не пиздю я тебе! Иди сам посмотри, мы тут уже с полчаса голову в догадках ломаем, в какую эпоху занесло в этот раз, ты на улицу просто выйди!

Егор, продирая глаза и ожидая подвоха — восстал с кровати, оделся и вышел на крыльцо, сзади дышали в затылок учитель с братом.

— Ну чо, как на твой взгляд профессионального читателя макулатуры про попаданцев, где мы? Средневековье поди? — Полюбопытничал Серёга. — или ваще в прекрасное далеко закинуло?

— Большой ледниковый период, — авторитетно заявил Егор, сворачивая самокрутку и с неодобрением оглядывая выпавший снег. — Можно динозавров пошукать по сугробам, свежемороженых. Грету Тунберг бы сюда, посадить голой жопой в сугроб! Конец апреля!

— Май по нашему, — учитель щегольнул образованностью. — одиннадцать дней прибавлять надо, чтоб как у нас было по времени.

— А не две недели? — С сомнением посмотрел на него участковый. — Всю жизнь же старый стиль так был? А то, что у нас на Урале весна непростая, так это всю дорогу. Я обшествоведение под снегом шел сдавать в июне…

— Сейчас так, в девятнадцатом веке двенадцать дней разницы, в двадцатом и нашем уже тринадцать суток. — Заметив недоверие в глазах собеседников, учитель оскорбился. — Это мне хирург наш объяснил, да ну вас! Мне в школу пора, погода погодой, а детей к знаниям приобщать надо! Привет нашим всем передавайте!

Завтракали все вместе, с подтянувшимися казаками и охотниками, в рабочей столовой. Где наконец поймали Расула, не выспавшегося, небритого, с красными глазами и погруженного в свои мысли. Подсели к нему, тот при виде их оживился и тут же насел на Егора, чтоб побыстрей решал проблему с изоляцией медной проволоки — хоть пластик, хоть лак какой, но вынь, да положь. Ладно для экспериментальной телеграфной линии кинули одну медную жилу, а в проекте как генератор для гидроэлектростанции, так и всё остальное. Егор не спорил, сам будучи электриком — важность этих работ понимал.

Долго не засиживались, Расул торопился в цех, да и Егору с Серёгой рассиживаться было не с руки. Уже встав из-за стола, бывший завгар хлопнул себя по лбу рукой:

— Чуть не забыл! Вот скажи мне кто ещё осенью, что я без киповцев страдать буду, в морду плюнул! У тебя, Егор, как химики эту проблему решают?

— Работаем, на основе артефактных измерительных приборов создаем новые, — пожал плечами Егор. — понятно, что как не крути, надо всё, от термометров и манометров до эдектроизмерительных. Повезло, что не с нуля создаем, есть от чего плясать.

— Давай скоординируем их усилия как-то с моими, не знаю. Творческие рабочие встречи там, выездные практики для начала, потом рабочие моменты можно по телеграфу утрясать.

Егор был только за, правда, при упоминании общения посредством телеграфа — скептически вспомнил свою вчерашнюю попытку. Проще было доехать эти семнадцать километров и переговорить непосредственно, чем мучиться с расшифровкой и передачей сигналов азбуки Морзе. И мучить телеграфиста, хотя для экстренных и коротких сообщений — пока самый лучший и рабочий вариант. Договорились, в общем — уделить этому вопросу достаточно внимания и сил, на чем было распрощались. Но теперь уже участковый задержал:

— Расул, а ты с этими попами понаехавшими имел сношения?

— Да ты чо⁉ — Чуть не задохнулся тот от возмущения. — То что я жену больше месяца не видел, не дает тебе право!

— Тьфу, да я не про это! Ты с ними не общался, ничего не выпытывали?

— Ааа, нет, они приходили, послал их в пешее эротическое прямым текстом, я башкир во первых, во вторых, не до них совсем, кесарю кесарево, слесарю слесарево. Друг друга поняли, особенно когда намекнул, чтоб на производство не совались. Не ровен час из расплава каплей раскаленного металла кило так в сорок прижжет ненароком, с головы до копчика…