— А Начальник на месте? — Спросил я.

— Да вроде не выходил, — пожал плечами охранник и прошел к высокому, но узкому окошку, защищенному решеткой с той стороны.

Некоторое время он что-то высматривал во внутреннем дворике, потом сказал:

— Тут он. Машина вон стоит.

— Тогда я пройду?

— Пройди, конечно, — снова пожал он плечами. — Да только я не знаю, че тебе Палыч скажет. Он же этими делами не занимается.

Приняв слова охранника к сведению, я все же прошел внутрь. По его рассказу, нашел на первом этаже кабинет начальника. Постучался, а потом сразу же заглянул внутрь.

За столом в кабинете сидел русоволосый мужчина лет за сорок. Крупный, но полноватый он поднял на меня взгляд своих маленьких холодных глаз. Мужчина создавал впечатление крепкого в прошлом человека, которого, однако, сидячая работа сделала обрюзгшим: немного бесформенное лицо, животик, натянувший китель, соседствовали в нем с широкими плечами и мощными руками. Короткие русые волосы падали на лоб маленькой челкой.

— Василий Палыч? — Спросил я.

— Да, — сказал он низким, хрипловатым голосом. — Что ты хотел?

Ответ начальника вневедомственной охраны показался мне нервным и резковатым.

— Дело у меня к вам, — сказал я, войдя в кабинет и закрыв за собой дверь. — Я от Степаныча. Вас должны были предупредить.

— Слушай, парень, — он вздохнул, снял с лица очки, казавшиеся на нем забавно маленькими, — не знаю я никаких Степанычей. Прием граждан тоже не веду. Ты, видать дверью ошибся. Все вопросы к заму.

— Зама нет, — сказал я ровным тоном.

— Угу. Он уехал в служебную командировку, в Краснодар. Вернется на следующей неделе. Ты договор хотел заключить?

— Да.

— Ну тогда это не ко мне, а к нему. Как вернется — приходи.

— Слишком долго ждать, — покачал я головой.

— Ну, ничем не могу помочь. Давай, не отнимай мое время. Работы выше крыши.

Долго у двери я не стоял. Видать, что-то со знакомым Степаныча пошло не по плану. Ну ничего, придется выкручиваться самому.

— Давайте обсудим этот вопрос, — сказал я и прошел к свободному стулу, стоящему у беленой стены.

Под недоумевающим взглядом Василия Палыча я взял стул и поставил перед столом начальника. Сел. Ну а потом запустил руку в пакет с магарычом.

Василий Палыч наблюдал за этим напряженным взглядом своих будто бы вечно хмурых глаз. Когда я поставил на его стол бутылку виски Teacher’s, которая долгое время пылилась у Степаныча на полке, взгляд начальника вневедомственной охраны немного повеселел.

Виски Степаныч урвал год назад, когда ездил в Москву, к своему товарищу. Да только открыть бутылку все не решался, было жалко. Когда я сказал, что с пустыми руками в ОВО лучше не ходить, он сам предложил мне взять вискарь.

— Не жалко? — Спросил у него я тогда.

— Ай, — он махнул рукой. — Да жалко было пить. Выпьешь, ну и нажрешься просто и че? Толку нету. Вискарь, что был, что не было. А так хоть пускай пользу какую-нибудь принесет.

— У меня свое охранное агентство, — пояснил я начальнику вневедомственной охраны. — Беру под охрану склад масложиркомбината. Бизнес у меня молодой, развивающийся. Ну и своей группы быстрого реагирования пока нету. Вот и хочу вас нанять.

Василий Палыч, сверливший взглядом бутылку, снова посмурнел. Поднял глаза на меня.

— У нас так не положено, — сказал он. — Если уж надо что-то под охрану взять, пускай с комбината приходят и договор с нами заключают.

— Вам что, клиенты не нужны? — Спросил я. — Сейчас у нас один объект, а в будущем появится больше. С каждого будет оплата по договору.

Палыч не оторвал от меня взгляда, но я заметил, что выражение его глаз стало задумчивым.

— Если есть какая-то проблема, можем договориться, — сказал я. — Цену договора оставим такой же, а я буду сверху вам чуть подкидывать. Так, за беспокойство.

Внезапно в дверь постучали, но почти сразу открыли. В кабинет вошел молодой парень лет за двадцать. Носил он, простив начальника, гражданскую одежду.

— Василий Палыч, — сказал он, глядя в какие-то бумажки, которые тащил с собой. — Как вы и просили, по госорганизациям списки.

Увидев меня в кабинете, парень застыл на месте.

— Здрасте, — несмело сказал он.

— Добрый день, — ответил я добродушно.

— Рома, — нарушил возникшую в кабинете неловкую тишину Василий Петрович — Сходи-ка в кабинет к Петру Сергеевичу, возьми у него бланк договора.

С этими словами начальник вневедомственной охраны убрал со стола виски, поставил бутылку куда-то у ножек своего кресла.

— Угу, — кивнул Рома. — А списки?

— Списки потом.

Паренек еще раз кивнул и закрыл за собой дверь с той стороны.

— Ну че, — начал я. — Поговорим о ваших расценках?

Полдень следующего дня

Горелый жил в свежем частном доме, построенном из красного кирпича. По городским меркам дом был довольно велик. Косой, навскидку оценил его квадратов в триста. Это если брать оба этажа. Перед домом авторитет выстроил высокий и глухой кирпичный забор с колоннами. Над входом — тяжелой железной калиткой, выкрашенной красным, висел странный герб, из геометрических элементов белого кирпича на красном. Что он изображал, Косой так и не понял. То ли это была плоская стилизация памятника «рабочий и колхозница», то ли кривоватый двуглавый орел.

Косого провели в широкий двор, выложенной красно-желтой плиткой. Тут и там, вдоль забора, росли маленькие елочки. У проезда к внутреннему горожу, стоял недоделанный фонтан с фигурой, напоминающей дельфина-инвалида.

Кабинет самого авторитета расположился на втором этаже, в полукруглом эркере. Если убранство всего дома можно было охарактеризовать словосочетанием «цыганский шик», то кабинет принадлежал, скорее, поклоннику фильма крестный отец: стены, обшитые красным деревом, лакированная мебель из массива. Большой стеллаж, развернувшийся от пола до потолка, пестрил корешками многочисленных книг за спиной Горелого. Читал ли эти книги авторитет, или они были выстроены тут понтов ради, Косой не знал.

Ну здорова, Слава, — сказал Горелый, довольный тем, какое впечатление произвел кабинет на Косого, — располагайся, будь как дома. Че нить выпьешь? У меня тут Джек Дениелс есть. В последнее время тянет на что-нибудь этакое.

— Да не, спасибо, — отказался Косой. — Я люблю обсуждать дела на трезвую голову.

— Ну как знаешь.

Горелый достал откуда-то из-под стала, надо думать, из встроенного минибара, большую квадратную бутылку с черной этикеткой. Наполнил широкий коньячный стакан. Пригубил.

— Так че там, Косой, с тем лошком? Как его звали-то?

— Шелестов, — напомнил Косой.

— Во-во. Харя эта наглая. Сам не знаю, и чего я его под зад не пнул, когда он приперся прямо ко мне в офис? Будто бессмертный, прикинь?

— Шелестов очень настойчивый пацан.

— Говорю ж, — Горелый долил себе еще. — Наглая харя. Ну так че ты с ним сделал? Он же тебя кинуть хотел. Бизнес твой, а бабло мое. Если б я ему лапши не навешал, а денег дал, были бы у нас с тобой терки.

— Шелестов сидит у меня в подвале одном, — Косой пожал плечами. — Щас поголодает, поймет, что так косячить не надо.

— Да ну, — отмахнулся Горелый. — Рожа у него наглая, а глаза как у дебила. Хер он че поймет. Так че ты хотел-то? Мне Вова Меньшой говорил, хочешь на комбинат пролезть. Если да, то ты, братан, не по адресу.

— Я не хочу на комбинат. Решил бизнес развивать. Легальный. Охранную контору запустил. А им как раз охрана нужна.

— Это я знаю, — кивнул Горелый. — Ну а я тут каким боком?

— У мясуховских вопросы есть к Летову. Знаешь же Летова?

Горелый, который тянул по-американски свой вискарь, остановился на полглотка. Отставил стакан. Авторитет как-то помрачнел, глянул на Косого прищуренным глазом.

— Знаю. Тоже наглый. А я, как ты догадался, наглых не люблю.