На меня вдруг нахлынула волна нежности и благодарности. Я обняла его и прижалась к горячей груди:

— Но ты… хороший мой, заботливый, не забываешь никогда о моем удовольствии, — я чмокнула его губы, а он проговорил прямо в них:

— Так, я запутался, это сейчас был негативный или позитивный отзыв?

Мы обменивались короткими поцелуями, опять дурачась.

— Заметка на будущее, — Ник коснулся моего виска указательным пальцем, — когда нужно будет продлить момент и оттянуть мой оргазм, я буду просить тебя называть мой член Гудини.

— О! А если сказать трижды, он типа вообще упадет?

— Не вздумай это проверять! — предупредил Иванов, заметив мое задумчиво-игривое настроение.

Я поцеловала его в плечо и встала на ноги:

— Как-то наша прелюдия превратилась в болтовню. Или ты мне зубы заговариваешь, репетитор?

Никита встал вслед за мной, тихо посмеиваясь.

Я расстегнула бюстгальтер, сняла его и повернулась к своему парню, застывшему на миг любуясь моим телом. Обожаю ощущение уверенности, которое он дарил своим восхищенным взглядом!

Я села на край аккуратно застеленной постели и наблюдала, как Никита расстегивал джинсы.

— Надо же, я дождалась стриптиза, — у меня голос слегка дрожал, от того, как сильно я нервничала. Сама даже не знала почему. — Музычку включить?

Он протянул мне свой разблокированный телефон, я быстро нашла приложение и поставила Дуа Липа.

— Да твою ж… — Никита опустил голову, его плечи затряслись от смеха.

Я подпела только первым строчкам песни «Гудини» и тоже засмеялась.

— Все, это теперь к тебе приклеилось, прости, — я убрала телефон в сторону и притянула его к себе за пояс джинс. Он возвышался надо мной, а мое лицо было напротив его паха.

— Продолжим прелюдию? — я подергала бровями, погладила по его каменно-твердому достоинству под тканью.

— О, не в этот раз, цветочек, — он подхватил меня за талию, уложил на кровать и подтянул выше к изголовью. — Я и сам уже до чертиков хочу до тебя добраться!

Он разделся полностью, пока я наблюдала за ним, приподнявшись на локтях.

— Подожди, — попросила я, с жадностью и восторгом разглядывая его тело. — Постой так, я хочу на тебя посмотреть немного.

Никита запустил пятерню в свои волосы и как-то прерывисто выдохнул. Теперь его нервозность была еще больше заметна.

— Ты такой красивый, — прошептала я, ложась на спину. — Иди ко мне.

Оказавшись сверху, он поставил руки по обе стороны от моей головы. Я зацепилась пальцами за цепочку на его шее и потянула Ника к себе.

— Привет, — улыбнулась я и поцеловала его губы со вкусом… черт, меня. — Все идет прекрасно, просто чудесно, мне хочется шутить и смеяться, и кончать, конечно же. С тобой мне хочется все, Никит.

Он провел губами по моей шее, выдохнув в ямку между ключицами:

— Я в первый раз не был на такой нерве, как сейчас.

— А я?

— О, ты тогда вообще была на бодряках!

Я усмехнулась и вернула его лицо к своему, увлекая его в сладкий, нежный поцелуй, в который вкладывала все, что сейчас испытывала. Наши поцелуи распалились и набирали обороты, превращаясь в жажду.

Никита опустился на мое тело, прижав его своей тяжестью, я радостно простонала в его губы и расставила ноги, согнув в коленях.

Поцелуй прервался, мы сбивчиво дышали.

— Черт, презерватив, — Никита потянулся к тумбочке и вытащил запечатанную коробку.

— О, можно я попробую надеть его? — попросила я, поднимаясь.

Иванов без слов отдал мне пачку. Я быстро справилась с коробкой, вытащила один презерватив, чувствуя, как безумно трясутся руки. Фольга легко поддалась, я вынула свернутое в колесико черное-пречерное недоразумение.

— Почему он черный, это нормально? — я показала его Нику, у которого в глазах промелькнуло сначала удивление, а потом понимание.

— Егор… Зараза!

Он взял коробку и быстро оглядел. На его шее задергалась жилка.

— Ну, в принципе, какая разница? — я была все еще настроена сделать это и потянулась к его члену. — Что делать, рассказывай…

Никита спокойным голосом, размеренно объяснял и инструктировал меня, а я раскатывала далеко не прозрачный латекс по всей длине. И чем больше его великолепный член скрывался в этой черноте, тем труднее было сдерживать улыбку. Закончив, я закусила губы и виновато посмотрела на Ника, а он в этот момент закрывал рот рукой, в глазах выступили слезы от сдерживаемого смеха.

Мы оба заржали одновременно. Никита упал рядом со мной на спину и громко хохотал.

— Бли-ин… — пищала я, у нас у обоих была самая настоящая истерика. — Как хорошо, что ты тоже ржешь! Я боялась, что ты как-то обидишься или…

— А я боялся испортить момент, как кретин!

Мы держались за животы, у меня даже щеки заболели. Из нас сыпались эпитеты, один ржачней другого, и мы хохотали как чокнутые.

— Это трындец! — я вытирала слезы смеха. — Мы когда-нибудь потрахаемся?!

— Непременно! — с серьезным видом ответил Ник, а потом, опустив голову вниз, снова заржал. — Но, видимо, не сегодня!

— О, господи, я не могу перестать орать!

— Клянусь, у меня сейчас одно желание: сесть в тачку и поехать в Сочи, чтобы хорошенько врезать брату!

— Ага, вот этой вот своей черной дубинкой!

У нас опять случилась истерика.

— Почему это так смешно? — плакала я. — Мы как два торчка по накурке!

— Ага, голые в постели.

— Ну, ты хоть немного одет… — я добавила, пропев последние слова, как в песне из мультика, — … в черный плащ!

Все, кажется, мы окончательно попрощались с надеждой перестроиться на романтический лад.

***

Полчаса нам понадобилось на то, чтобы перестать прыскать со смеху при слове «черный». Мы лежали, пялясь в потолок и угорая, уже не помнили с чего вообще все началось. Никита держал меня за руку, крепко сжимал в своей и постоянно целовал мои пальцы. Я повернула к нему голову и любовалась его лицом. Он заметил, что я за ним наблюдаю и тоже повернулся.

— Мне нравится, что мы с тобой на одной волне, — признался он. — Это бесценно!

— И мне это тоже нравится, — я дотянулась до его волос свободной рукой и начала их перебирать, пропуская сквозь пальцы. — А еще мне нравится наша традиция созваниваться 24/7.

— Ты помнишь, что мы даже пару раз уснули, не выключая видео?

— Была бы моя воля, я бы с тобой вообще никогда не разлучалась.

Никита задумался. Я поднялась, приблизившись к нему и прищурилась:

— Рассказывай.

— Э-м-м-м, есть одна идея, но она может показаться тебе безумной, так что я лучше сначала продумаю детали…

— Никит!

Он полностью развернулся ко мне и посмотрел в глаза с непоколебимой решимостью:

— Что, если ты будешь жить у меня?

У меня глаза чуть из орбит не вылезли. Я искала на его лице хоть какие-то признаки того, что он шутит, но он был серьезен и даже не волновался. Словно был убежден в правильности этого решения.

— Не рановато ли? — неуверенно проговорила я, сердцем чувствуя, что уже согласна, но мой мозг все еще подкидывал картинки с недовольным профессором Ивановым или хмурым дядей Пашей.

— Всех остальных я беру на себя, — словно прочитав мои мысли, Никита придвинулся ко мне и поцеловал. — Ты реши сама. Ты бы этого хотела?

Я оглядела его комнату, пока еще не понимая, имею ли право вмешиваться в этот идеальный, упорядоченный мир со своим хаосом.

— Куплю кровать побольше, здесь есть место для еще одного шкафа, — продолжал давить Никита, поглаживая меня по волосам, — и, пожалуй, это отличный пинок разгрести хлам на балконе, чтобы поставить там мольберт.

Я слишком ярко представила нашу жизнь вместе и растерялась в собственных эмоциях. Это была бы… мечта наяву!

— Ну, хочешь стены в розовый перекрасим, — с улыбкой предложил Ник.

— Нет, не нужно, — я перебралась к нему и легла на него сверху. Почему мы все это время не лежали в обнимку? Он такой теплый! — Я была согласна еще до предложения с большой кроватью.