Сегодняшнее утро выдалось почти наполовину свободным, потому что лекции Ротчестера отменили до понедельника из-за какой то конференции в другом городе. Так что я надеялась, что в его отсутствие справлюсь с отработкой до конца и побуду в одиночестве. Слишком многое нужно было обдумать. И его отсутствие все только упрощало. Я бы не смогла трезво размышлять, если бы смотрела на него в привычном костюме и думала только о том, что скрывается под белой рубашкой и что делали пальцы, держащие книгу.
— Доброе утро, — почти пропищала на ухо Лиза, обхватывая меня двумя руками. Я поморщилась от громкого звука, но все же обняла девушку в ответ, как делала каждое утро уже несколько лет подряд.
— Откуда у тебя столько энергии, Лиз? Ты черпаешь его из какого-то неиссякаемого источника? — спросила я, поправив сумку на плече. Подруга задорно рассмеялась, явно с утра находясь в хорошем расположении духа.
— Это врожденное.
— Или у кого-то свидание прошло очень хорошо, — вклинилась появившаяся Кассандра, поправив черную вязаную шапку. Лиз от ее замечания тут же засмущалась, выскользнув из моих рук и отойдя в сторону.
— Лиза, — тихо позвала я, — ты ведь знаешь, что мы не будет осуждать, завидовать и рассказывать об этом где-то на стороне? — девушка только кивнула, нерешительно подняв голову, но ничего не сказала.
Колокольчик на двери звякнул, впуская нас в теплое маленькое пространство. Так как нам сообщили об отмене в самый последний момент, то мы с девочками решили провести время с пользой в кофейне на соседней от университета улице. Кофе никогда не бывает лишним.
Правда, от мыслей о Ротчестере и здесь не получилось избавиться. Справа диванчик, где ждала свой заказ Монро, слева окно, в котором я тем утром увидела Кристиана. И даже за кассой была та же самая девушка.
Латте пить абсолютно перехотелось.
И его, как назло, заказала Лиза под полный вздох отвращения Кэсс, которая терпеть не могла этот напиток. Кассандра была ярой поклонницей просто черного кофе, без сахара, молока, сиропов и так далее. Только так, по ее мнению, можно почувствовать настоящий вкус кофе.
Я долго смотрела на черную доску-меню, исписанную белым мелом. Такой выбор, что хотелось всего и сразу и при этом ничего. Глаза бегали от привычного «латте с карамелью» до «лавандового рафа» и еще половины меню. И почему так сложно было выбрать всего лишь один напиток?!
Девочки уже устроились за столиком, перемигиваясь ехидными взглядами в мою сторону.
— Вишневый пунш, пожалуйста, — в итоге сдалась я. Удивительно, но выбор пал не на кофе.
— Не ожидала такого, — хмыкнула Кэсс, заглядывая в мой стаканчик. Я закатила глаза, опускаясь на кожаный диванчик рядом с подругами. Лиза молчала, упорно смотря только на черную крышку бумажного стаканчика с латте.
— Как думаете, когда-нибудь нам будут заранее сообщать об отмене лекций? — лучше перевести тему, пока не стало поздно. Не то, чтобы они спешили поругаться, но я чувствовала вину за то, как резко упало настроение Лизы. Кажется, мы слишком сильно надавили, она человек скромный и не очень любила обсуждать происходящее в ее жизни. Вот в чьей-нибудь другой — запросто.
— Пффф, — фыркнула Кассандра, — конечно, нет. Зато никто не опоздает.
— Зато все разбредутся по домам. Это мы с вами такие ответственные, а вот все остальные не особо, — тут же оживилась Лиза, а затем снова скисла, вперив взгляд в крышку стаканчика.
Несколько секунд мы сидели в тишине, вслушиваясь в слова какой-то энергичной песни, которая больше раздражала, чем задавала нужное настроение. А потом Лиза все-таки подняла глаза.
— Кэсс права, — тихо проговорила девушка, — Вчера у меня было просто потрясающее свидание, и мне стало так страшно, так невыносимо страшно, что это все нереально, что обязательно будет какой-то подвох, ложь, а потом опять больно, — она все еще говорила шепотом, но при этом глаза заблестели от слез. Лиза пыталась с ними совладать, но они все же прорвали защиту от эмоций, которую девушка долгое время выстраивала.
Мы, не сговариваясь, сели ближе к подруге, обняв с двух сторон. Ничего не говоря, только лишь обнимая и легко поглаживая по спине, давая выплакаться и успокоиться. Ей это было необходимо, и сколько бы слов сейчас не рождалось в моей душе, я не давала им выход, позволяя Лизе просто поплакать на плече подруг.
— Спасибо, девочки, — шмыгнула носом она, — я так боюсь. Он какой-то слишком идеальный, слишком правильный, слишком нужный мне. Я боюсь, что ничего не получится, что что-то случится, хотя я понимаю, что это неправильно! — Лиза вновь разрыдалась, вытаскивая одну салфетку за другой.
Я смотрела на подругу, от вида которой сердце сжималось, словно в него с силой всадили нож. Мне бы тоже хотелось рассказать им обо всем. Я так сильно понимала ее чувства и переживания, хоть и не признавалась в этом самой себе, но почему-то на ее словах в мысли влез Ротчестер со своей невыносимой ухмылкой, голубыми глазами, которые в темноте будто светились, руками, в которых было так спокойно и тепло, в которых так хотелось просто лежать, а потом и вовсе легко проваливаться в сон.
Мне не хотелось скрывать что-то от девочек, но и рассказать про это я им тоже не могла. Эта тайна касалась не только меня, и она бы разрушила все, к чему шла я, к чему шел Кристиан. Это был самый настоящий риск, край обрыва, у которого под ногами осыпалась земля. И после вчерашнего в архиве мы стояли на самом его краю, с которого так легко можно упасть и потеряться в обломках, прилетевших сверху. И это была одна из причин, почему я была рада тому, что его не будет до понедельника.
— Лиз, — прошептала Кэсс, когда всхлипы подруги стихли, а она сама расслабилась, обмякнув в наших объятиях, — это нормально, что ты так чувствуешь. После Эша, — брюнетка на секунду замолчала, оценивая реакцию подруги. Но Лиза молчала, будто у нее кончились и слезы, и слова, — страх это нормально. И не хотеть боли — тоже. Ты живой человек, Лиза. Твоя душа просто прекрасна, и ты заслуживаешь все то, о чем мечтаешь.
— Кэсс права, — согласилась я, — ты не говорила с ним? Какие у вас отношения? — в ответ Лиза лишь отрицательно мотнула головой.
— Тогда, если у тебя есть силы и желание, вам нужно это обсудить.
— Я боюсь.
— Это тоже нормально, но, узнав правду, тебе станет легче. Сейчас ты просто изводишь себя, милая, — я потянулась за салфеткой, осторожно принялась вытирать, размазанную по розоватым щекам девушки, тушь. Лиза молча позволила помочь, отведя глаза в сторону, долго о чем-то думала. Затем, несколько раз моргнув, словно перезагрузив систему, открыто посмотрела на меня. На пухлых губах расцвела привычная улыбка.
— Вы правы, девочки. Что-то я тут разошлась, прямо как школьница, — она усмехнулась, отпивая уже давно остывший кофе. — Спасибо, что вы есть. — мы еще раз обнялись, а затем блондинка глянула на время, ужаснулась и начала нас поторапливать, боясь, что на лекцию мы не успеем.
***
К вечеру пятницы я, как и планировала, закончила с отработкой в архиве. В это время факультет снова пустовал, старого профессора уже тоже не было на месте, поэтому я занесла кипу бумаг в его кабинет, попрощалась с охранником, надеясь, что его реально не было в здании, когда Кристиан зашел ко мне в архив. Его, кстати, так и не было. Ни звонков, ни сообщений. Хоть я и хотела бы остаться наедине со своими мыслями, но какая-то часть меня по нему скучала.
Мне не хватало его шуток, лекций, во время которых я часто ловила на себе холодный взгляд, случайных столкновений в коридоре и его появлений в архиве. И мне не хватало вечеров в его машине, которые стали какими-то слишком частыми. Весь Кристиан Ротчестер был каким-то… живым, не таким, как привычные люди вокруг. За ним хотелось наблюдать, его хотелось слушать. И с его появлением время почему-то ускорилось еще сильнее.
Я закуталась в шарф, толкнув дверь на улицу. Морозы подбирались все ближе, почти ласково убирая платья и легкие свитера еще дальше на верхние полки. Зима в этом году выдалась очень холодной. Радовало, что отголоски праздничного настроения все же теплились еще где-то внутри. Может быть, в этом году чудо не обойдет меня стороной?
