Я не удивлюсь, если мне кто-нибудь когда-нибудь расскажет, что они ещё на своих девичьих посиделках устраивают соревнования по сквернословию. Уж очень обогатился их лексикон за последнее время…

— Ну как, где… — задумчиво муркнула Ня, — повсюду… Повсюду, где присутствуют наши бравые гвардейцы.

— Так я и думал… — пробормотал я, — но, ладно, чистота вашей речи, конечно оставляет желать лучшего, то это далеко не самая насущная проблема…

— Ну, больших проблем я не вижу, — возразила Ня, — хотя снижать бдительность, наверное, не стоит…

— Истину глаголешь, — согласился я, — ладно, пойду я дальше, а ты следи за этим субчиком, всё подмечай, что он там себе по карманам распихивает, что за колёса глотает…

— Колёса же большие, как их можно глотать? — озадачилась Ня.

— Ты не знаешь иных значений слова «колесо», кроме буквального? — удивился я, — и что, ни один гвардеец не взял на себя труд просветить вас на этот счёт?

— Ну, я правда не знаю, — смутилась наша кошечка.

— Колёса, это жаргонное слово, обозначающее таблетки, поняла?

— Ага, — расцвела Ня, — я всё поняла. То есть надо следить и за тем, что за препараты он может принимать?

— Ну, что именно он принимает, ты вряд ли поймёшь, — я немного задумался, — но сам факт приёма таблеток ты зафиксировать сможешь. Так что, на всякий случай это тоже отмечай.

— Будет сделано, — дисциплинированно отозвалась икати.

— Ну и славненько, — я закруглил разговор и двинулся по делам.

Зара не бездельничала. Нет. Она деятельно готовилась к вечернему мероприятию, в процессе которого собиралась совместить приятное с полезным, то есть получить долгожданное сексуальное удовлетворение, и заодно обезвредить этого засланца, покусившегося на сестру сюзерена.

За подобное, если по хорошему, надо кастрировать. Но этому проходимцу крупно повезло, поскольку его бубенчики останутся при нём.

Дело в том, что его кандидатура рассматривается на замещение вакантной должности постельного раба прекраснейшей Зары.

Ну, и не только постельного. А то жирно ему будет, если пользовать его хозяйка будет только в койке. Ещё работа найдётся. Скучать он, определённо не будет.

Так размышляла Зара, критически оглядывая свою спальню. Дело в том, что очень много различнейшего реквизита нужно разместить так, чтобы реквизит этот находился под руками, а, с другой стороны, сразу не бросался в глаза.

Нежелание Зары размещать все эти специфические аксессуары на виду объяснялись её опасениями преждевременно насторожить или даже напугать жертву до такой степени, что она попробует дать задний ход и трусливо отступит.

— Пусть этот красавчик до поры до времени думает, что это он тут главный, — пробормотала про себя краснокожая затейница, пристраивая за портьерой семихвостую плеть, сплетённую из воловьей кожи.

— Куда же мне всё это пока положить? — продолжала бормотать Зара, критически оглядывая кучу кожаных ремешков с блестящими пряжками и прочие интересные детали одежды поклонников затейливого секса.

— А, ладно, положу в комод. Выдвинуть ящик, это дело нескольких секунд, — подумала она, — но, вот эти наручники, — она посмотрела на стальные браслеты, с пушистыми мягкими накладками провокационно-розового цвета, — надо закрепить сейчас. И сделать это как следует. А то вон, бугай какой, вырвется ещё и убежит, а это было бы обидно. Я хочу получить от сегодняшнего вечера массу положительных ощущений и много адреналина.

— И раба, сильного, выносливого раба, — она кровожадно облизнулась, — ему придётся многое вытерпеть ради своей хозяйки. Я его научу быть послушным и кротким, — она даже тихонько зарычала, предвкушая сегодняшний разнузданный фестиваль секса и насилия, — и он будет любить только меня, беззаветно, бескорыстно и преданно. Любить так, как я ему прикажу. Со временем, я, конечно, научу его угадывать мои желания. Но этому будет предшествовать долгая дрессировка. Так что придётся ему пройти через боль, горькие слёзы, унижения, ну, и здорово по-потеть, доставляя удовольствие обожаемой хозяйке, его властительнице, его прекрасной богине…

Так, гоняя в голове эти, в высшей степени приятные и будоражащие мысли, краснокожая любительница экстремального секса неспешно пристёгивала к угловым столбикам своего пятиместного сексодрома прочные хромированные цепочки, оканчивающиеся розовыми помпонами, в которых прятались стальные браслеты.

Именно эти аксессуары были нужны, чтобы надёжно зафиксировать на кровати сегодняшнего гостя для его дальнейшей обработки.

Она проверила прочность креплений и удовлетворённо вздохнула.

— К приёму гостей всё готово, — Зара улыбнулась и взглянула на винтажные механические часы, тикающие на стене, успею даже принять ванну и выпить чашечку кофе… Время ещё есть…

В восемнадцать тридцать мы собрались, как обычно, в бункере.

— Докладываю, — начала Ня наше совещание, — объект только что распылил на себя какой-то аэрозоль и…

— Афродизиак? — недобро прищурилась Зара, — да, припоминаю, чем то таким от него сего попахивало… Какой шалунишка, однако…

— Вполне возможно, — согласилась Ня, — но я не договорила…

— А что ещё? — Зара заинтересованно посмотрела на кошкодевочку.

— А ещё он сразу после того, как распылил этот аэрозоль сделал себе какую-то инъекцию.

— Ну, это скорее всего, антидот, призванный нейтрализовать воздействие афродизиака на нервную систему, — задумчиво протянула Зара, — но, — она обвела нас свои фирменным блудливым взглядом, — это ему вряд ли поможет.

— Ты уверена в этом? — это уже я проявил интерес к происходящему.

— Да, — плотоядно улыбнулась суккуба, — моя химия скрутит его в бараний рог и превратит его в неистового кролика-мутанта, не взирая на то, что он там себе вколол. От моих духов нет антидотов.

— Только, прошу, не распыляй эти свои хитрые вещества нигде, кроме собственных апартаментов, — я ухмыльнулся, — а то тут народ начнёт фестивалить не по детски…

— Да, — Зара, как это ни странно, отнеслась к моему предостережению серьёзно, значит у неё, действительно забористые вещества, — пока гость не почтит своим присутствием мою скромную обитель, я не буду это использовать… А раньше в этом и надобности не будет. В гости-то ко мне он пойдёт сам, а вот там мы уже и повеселимся…

— Ня, больше ничего там у нашего казановы не происходило? — спросил я кошкодевочку.

— Нет, в остальном всё как всегда, — дисциплинированно ответила она.

— Ну, что же… — я занял место перед широким монитором, — пора начинать. Зара, — я обернулся к чертовке, уже успевшей принять облик Лизы, — выдвигайся!

— Да, мой генерал! — ну, никак она не может без этой клоунады обойтись. Крайне несерьёзная особа… И опять грудь колесом, хотя, следует отметить, что когда Зара в образе Лизы, то это не выглядит немного менее провокационно, чем если бы она облик свой не меняла — у Лизы просто грудь несколько скромнее выглядит…

— Иди уже, — хмыкнул я, — а мы… Мы понаблюдаем… Ни пуха…

— К чёрту! — надо сказать, что это как-то двусмысленно прозвучало в её исполнении…

Дверь за нашей краснокожей распутницей закрылась, и мы прилипли к мониторам…

Смена закончилась в восемнадцать ноль-ноль. Но Васисуалий, к большому удивлению его напарника, вместо того, чтобы идти и вкушать заслуженный отдых остался на рабочем месте.

Буркнув, что этот его трудовой героизм ни в коей мере не освобождает его от обязанности произвести оговоренные выплаты в связи с его отлучками в первой половине дня, угрюмый напарник убыл в расположение.

Найджел остался наедине с собой. Минут пятнадцать он медитировал, с целью получения более плотного контроля над звериной стороной своей натуры.

Он вполне справедливо считал, что медицинские препараты и прочая нажористая химия, это, оно, конечно, хорошо. Но и духовное спокойствие, достигаемое через медитацию, может оказать в некоторых случаях нешуточную поддержку.