Построившим Второй Медицинский институт Для построивших Мед несущественно – верх или низ, — При скольжении мини Его коридорами: если Перепонки видны,так пускай будет виден сервиз, — Вот такие дела, – как в гинекологическом кресле. Если подиум тверд, то как воды, по коим ступать Не дано без понтов: медицинские зыбкие хляби. Но у вечности здесь не впервой под ножом воровать И запутывать след, лебезя и рыдая по бабьи. Для построивших Мед с поволокою мрамора стен, Навещавших толпой ежедневно пивную палатку Ниоткуда – для них – и с любовью, точнее – затем, Чтобы сверху прижать, как к проколотой кожице ватку, Свою речь и свою не совсем нецензурную брань; Даже выбор дорог между жизнью и смертью – не выбор! Где теперь каждый день препарируют всякую дрянь, Крыл бригаду прораб – кайфоломщик по жизни и пидор. Для постороивших Мед – констатирую: Мед, а не Мид, — Там, где Бакулев-стрит упирается лесом в холмину, — Я любил тебя так, как другими любимою быть Можешь тысячу раз и еще тыщу раз вполовину. Для построивших Мед, увлеченных вселенской игрой, Не имевших имен, но по имени Н.Пирогова,- Если жизнь только миг – первый миг, – то за ним и второй Будет миг или час. А потом – ни того, ни другого. * * * Светлый путь в направлении храма сегодня закончен почти. Быть точнее:не путь, а попытка и поиск его. То ли крест до звезды не по силам детине нести, То ли повод волхвам на халяву бухнуть в Рождество. И пока на хребтине чужой чья-то треплется плеть, И тебе пару раз, как ни ныкайся, перепадет. Не одна еще, видно, рука по прошествии лет, Выполняя наказ, под сурдинку гвоздем прорастет. Только роздан всем страждущим Чудом размноженный хлеб, Только рыбой несет от промежностей Бывших гетер, Кто единожды сделался зряч, тот уж дважды ослеп, Обреченный блуждать в темноте лабиринтами вер. Взять постелю свою и пойти завалиться в шинок, На литовской границе задумав прикончить царя. Всякий путь нехорош для неверно поставленных ног, Что-то в роде таком и поведано было – зазря. Мирно воды струит в недрах сточной трубы Иордан, Он везде ведь один, словно Лета и сказочный холм, Где распяли Его, умудренного не по годам. И навис горизонт поперек набегающих волн. * * * На улице алкаш одет не по погоде. Уже к семи часам становится темно. Сказать ли о себе? Сказать ли о народе? Не все ли нам равно. В наручниках тоски, в машине милицейской, Непойманный-не вор закурит натощак. Спаситель говорил... и выговор еврейский Картавое руно над ранами вращал. И все-таки шкала задуманного кода, Как некий люминал, растаяла в крови. Я позабыл теперь названье эпизода, Где некогда сыграл подобие любви. Давно плюет в стакан другое поколенье, Которое поймут, дай бог, через века, Да будет славно дум высокое стремленье! И рифмы к ЖКХ. И, выставлен на стрем в осеннем камуфляже, На улице дрожит незавершенный стих. Что мне твои шаги и топот третьей стражи, Когда мой третий рим до первой стражи стих. Сонет с отточием
Живя на первом этаже, Вот-вот опустишься в подвалы: Ведь на сортирах есть уже «М/Ж» – мои инициалы. В глазах чернильная мазня — Вином забрызганные строчки. Пришла весна, и у меня, Как на ветвях, набухли почки. ... ... ... ... ... ... ... Я это все пишу тебе Под утро, медленно трезвея. Пигмалион и Галатея — Мы не подходим по резьбе. И в Ж отосланный тебе я, Как М, ответствую на Б. * * * Сандуны, Где над стойкой завис Гомосексуалист. Нет вины, что раздет, Нет вины, что забыт. Неустойчивый свет, Незатейливый быт. Нет луны в запотевшем окне. Ни в уме, ни во сне, Ни в чужой простыне Не дойти до стены, Что напротив тебя, И шаги неверны, И уходишь в себя. По уму — Мы с тобою, дружок, Никому Не нужны, Так клади пирожок На свои же штаны. Да простят нам должок Все, кому мы должны. В переулке снежок. Разливая портвейн, Не найти нам, дружок, Злополучный бассейн И парилку, где срам Можно спрятать в тени... Все. Пока. По домам. Деньги будут – звони. Про пору Как не люблю твою пору — Пора не та и все не в пору, И день и ночь не ко двору, Да и дела мои не в гору. Мент, покидающий контору, Глядит на пеструю игру Объяв, прилепленных к забору Его конторы, на ветру. Призвав, как Герцен к топору, Пожару, голоду и мору, Воздал отечеству позору Телеведущий поутру. И я, прибегнувший к перу, Скуривший пачку «Беломору», Для рифмы пролиставший Тору, Как Моисей народу – вру. |
