— Ясно. Спасибо огромное! — улыбнулась Арина, и помахала рукой.

Не успела отойти от автобуса и посетить магазин, как сзади окликнул тонкий девичий голосок:

— Люська! Ты куда это?

Арина обернулась и увидела невысокую белокурую девочку лет 14-ти, одетую в курточку с капюшоном и джинсы. Девчонка радостно улыбалась и подходила ближе. Печально, но Арина совершенно её не знала и как реагировать на её появление тоже. Придётся идти методом проб и ошибок…

— Люся! Ну ты как? — улыбнулась девчонка. — Мы все переживали за тебя.

— А что такое? — настороженно спросила Арина. — Зачем переживали?

— Ну как, ты же упала! Об этом Серёжка рассказал всем. Пойдём, в магазин, поговорим, что тут стоять, мёрзнуть…

Вошли в продуктовый магазин и остановились у батареи. Арина смотрела на девочку и не знала, с чего начать разговор. Та тоже не знала, лишь смотрела дружелюбными глазами на Люську и счастливо улыбалась.

— Эмм… Я дико извиняюсь, конечно, но… Тебя не Саша звать? — спросила Арина.

— Ха-ха-ха! Ну ты даёшь, Люська, в своём стиле, как всегда! — звонко рассмеялась девчонка. — Да! Представь себе, я — Саша! И мы в одном классе учимся! Ха-ха-ха! Да ты прикалываешься!

— Это не прикол и не рофл! — возразила Арина. — Я ударилась головой, и немного… память отшибло.

— Ой, да ты чтооо? — округлила глаза девчонка, закрыв руками рот. — Не может быть!

— Может, представь себе! — мрачно заявила Арина. — Я нихера не помню от слова совсем!

Тут раздался грубый окрик продавщицы, услышавшей, что две малолетки стоят у батареи, да ещё и матерятся внаглую.

— Так! Вы что тут забыли? А ну, идите давайте отсюда! А то увижу вас с родителями, всё им про ваше поведение расскажу! Стоите, сквернословите, как на базаре!

— Щас пойдём! Я больше не буду, сорян!— пообещала Арина, и обратилась к Саше. — Помоги мне пожалуйста, надо макарон и хлеба купить. А потом за яблоками пойдём. А потом… Куда скажешь. Пошли быстрее, а то там эта тётка морозится!

А куда скажешь — это значило в подъезд. Больше зависнуть негде. Как ещё провести время советскому подростку, когда на улице минус тридцать, а ты живёшь в спальном районе, где кроме домов, пары ЖЭКов, магазина, детсада и школы больше ничего нет? Подъезд был местом встреч, расставаний, тусовок, драк и прочего, чем богата подростковая среда. Первый от остановки подъезд 12-этажки как раз и служил местом тусовок местных. Войдя, девочки поднялись на площадку между первым и вторым этажом и стали у мусоропровода.

— Эмм… Продолжаем разговор! — заявила Арина. — Я потеряла память. Уже говорила об этом. А мы с тобой, подруги, судя по всему?

— Подруги, да! Ещё с детского сада! — звонко рассмеялась Саша. — А сейчас в одном классе учимся. В 37-й школе. Вот в этой, что неподалёку. Ну слушай, мне всё-таки не верится…

— Это твоя мама в спортивном диспансере работает, в регистратуре? — перебила Арина.

— Моя. Ты видела её?

— Видела, — согласилась Арина. — Я ходила сегодня в диспансер. Меня не допустили к тренировкам, хотя я абсолютно здорова. И от школы отстранили на неделю.

— Люся! Но это же здорово! — рассмеялась Саша. — Не ходить в школу, хотя бы неделю — две это ж здорово.

Арина хотела возразить, что это нездорово, но сдержалась. Спор ни к чему конструктивному не привёл бы, а попусту тратить время на него не хотелось. Лучше выяснить другой вопрос.

— А у тебя вот эта курточка симпатичная! — похвалила Арина. — Сколько она стоит?

И тут вдруг Арина подумала, что совсем не знает здешней стоимости денег. Сравнивать с привычными вещами не получалось. Их тут просто не было. Арина вытащила из кармана сдачу, оставшуюся после покупки продуктов, — от трёх рублей осталось семьдесят копеек. Она точно помнила, что булка хлеба стоила 18 копеек, макароны в картонной пачке — 50 копеек, и за яблоки заплатила рубль восемьдесят. Деньги имели хорошую цену. Во времена Арины три рубля — это была мелочь, на которую только коробок спичек можно купить.

— Пятьдесят пять рублей, — удивлённо ответила Саша. — У тебя же точно такая же есть. Но тебе мама не разрешает их носить, потому что холодно.

— Хм… Ясно… — неопределённо промычала Арина. — Ну что? Ты куда сейчас?

— Домой. У нас урока нет. Русичка заболела. Всех отпустили раньше. А ты куда?

— Тоже домой. Буду изучать… Книги! — нашлась что сказать Арина. На самом деле она не знала, что ей делать. Нечего. Разве что найти спортивную одежду, которую спрятала от неё маман.

— На каток придёшь вечером? — спросила Саша. — Там все наши соберутся. Прихооодиии!

— Каток? — задумалась Арина. — Тут есть каток?

— Конечно есть! Уличная коробка! У двадцать третьего дома по Коммунаров. Там пацаны в хоккей вечерами играют, дети катаются, взрослые.

— Приду обязательно! — заявила Арина. — Ну ладно! Мне пора. Удачного дня!

Арина приобняла Сашу и поцеловала её в щеку на прощание, как делают все селебрити, но вызвала этим… Явное смущение! Похоже, здесь не принято так выражать симпатию.

Девчонки вышли из подъезда и разошлись кто куда. Арина отправилась домой, но по пути решила зайти на уличный каток, куда звала Саша, и посмотреть, что с ним. Имеет ли смысл ходить сюда? Конечно, фигуристы тоже люди и даже иногда ходят на катки для массового катания. По разным причинам. Например, в отпуске, когда надо хотя бы пару-тройку раз в неделю покататься, чтобы форма окончательно не ушла. Обычно отпуска летом, и катки крытые, в торговых центрах, где более-менее хороший лёд. На открытых катках для массового катания фигуристы тоже бывают. Как гости, приглашенные спонсорами, на рекламные акции вроде мастер-классов для всех желающих, либо в рамках небольших бесплатных ледовых шоу для посетителей катка, устраиваемых администрацией города. Например, на Новый год.

И Арина со Смеловой даже участвовала в этих новогодних шоу, но… Люди приходили посмотреть на звёзд в надежде, что они будут исполнять элементы ультра-си, однако этого не происходило. Открытый лёд непригоден для профессионального фигурного катания. Слишком жёсткий, плохо держит рёбра. Прыжки вообще лучше не исполнять — со стопроцентной вероятностью они закончатся самым непредсказуемым падением. Даже с вращений можно слететь. Надо учитывать ещё то, что лёд на массовых катках, как правило, основательно попорчен массой народа, а заливку делают пару раз в день, что явно недостаточно при большом количестве людей, катающихся одновременно.

Люди на шоу были недовольны, что новоиспечённая чемпионка России, распиаренная из каждого утюга, ограничилась только двойным акселем. Саша Смелова, занявшая третье место на чемпионате страны, попробовала прыгнуть тройной тулуп — прыжок дешёвый и самый простой из рёберных, которые только юниоры поодиночке исполняют, и свалилась даже с него под дружный вздох зрителей. Единственное, что можно исполнить на открытом катке, — красивые хореографические дорожки и самые эффектные дорожки шагов, да и то смотреть в оба, чтоб не навернуться.

Раз здесь есть открытый каток, надо посмотреть, можно ли на нём хоть что-то исполнить. Да и коньки не мешало бы примерить и проверить в деле.

Каток у 23-го дома находился недалеко от основной пешеходной дорожки и оказался прост как три копейки. В каждом советском районе был такой — построенный за счёт ЖЭКа, им же и поддерживаемый, а зачастую вдобавок и местными жителями. Обычная коробка из деревянных щитов с несколькими скамейками рядом с бортами. Размер сделан на глазок. И даже ещё меньше, чем североамериканский стандарт.

Многие, особенно неопытные фигуристы, выступая на этапах Гран-при в США и Канаде, улетали в борта, потому что размер европейской ледовой арены — 60 на 30 метров, а североамериканской — 60 на 26. Разница в 4 метра становилась фатальной для фигуристов, привыкших с точностью до сантиметра откатывать программы, и немало горячих голов оставили свои отпечатки на мягких, покрытых матами бортах североамериканских арен.