Не успел он договорить, что скажет, как Арина захныкала, а потом закрыла лицо руками, и разрыдалась так горько, что техничка бросила швабру, и бросилась её утешать.

— Люся, ну что случилось? Ну зачем? Вот смотрите, Владислав Сергеевич, что вы сделали. Довели ребенка до слёз. Разве так можно?

— Я не хотел… Лишь рассказал об условиях допуска на лёд, — растерянно пробормотал тренер. — Люся, успокойся. Никто тебя не собирается выгонять. Катайся на здоровье, но не сейчас. Ты девочка взрослая, и должна понимать, что лично я не могу пойти против закона и распоряжения директора. Пойдём в тренерскую, поговорим детально. Покажешь, что тебе посоветовали врачи.

Тренер подхватил всхлипывающую Арину под локоть, и повёл за собой в тренерскую, мимо инвентарных, туалетов, и раздевалок. Арина исподтишка посмотрела на тренера. Кажется, купился.

Чем ближе подходили к тренировочному катку, тем более Арина чувствовала свою стихию, свой мир. Он как будто притягивал и наполнял её силой. Здесь даже запах стоял давно забытый и вызывающий воспоминания. Как на том катке в Иженске, где она начала кататься совсем малышкой и где пробыла до 13 лет. Что человек чувствует, приходя домой после долгой отлучки? Знакомый запах, который вызывает воспоминания и щемящее чувство некоей потери. Чего-то такого, что прошло стороной, пока он отсутствовал в родных пенатах. Или нечто давно канувшее в Лету и вытащенное оттуда услужливой памятью. Вот и Арина вспомнила былое — первую победу. В 5 лет. И как она плакала, потому что ей было жалко девочек, которые проиграли ей, и завыли хором, когда объявили результаты. К общему вою присоединилась и Арина. За компанию. Хоть ей и дали за первое место открытку, шоколадку и маленькую куклу, всё же девочек было жалко.

Программа была простейшая. Как раз для пятилеток. Показать, чему научились маленькие фигуристки за год. Там и исполнить-то всего надо было подпрыжку, и не свалиться после неё, разворот на 360 градусов с вытянутыми руками, имитация вращения, и проехать пять метров на одной ноге, вытянув руки и держа равновесие. Арина единственная из младшей группы не упала.

А под что она катала тогда? Вроде бы «Валенки, валенки, эх, не подшиты, стареньки»… Короткое белое платье в красный горох, волосы, заплетённые в две косички, румянец, намазанный на щеках маминой помадой… Эх, молодость… Приятные воспоминания нахлынули, как волна на берег, и Арина заплакала ещё сильнее. И это уже были настоящие чувства. Настоящие эмоции.

Однако Левковцев подумал, что девочка плачет из-за того, что он обидел её, а это непозволительно. Тренер — ещё и воспитатель. Даже больше, чем воспитатель. Родитель. Вторая мама или папа. Проследит и за питанием, и за учёбой, и за личными проблемами. Многие тренеры вели своих воспитанников с детских лет, поэтому часто в «кисс энд край» можно было видеть, как брутальный 25-летний детина плачет, уткнувшись в плечо тренеру. Кто ж ещё пожалеет за провал и заваленный прокат, как не тренер?

Но тренер должен быть и психологом. Причём хорошим. Уметь распознать, где его пытаются развести и провести. Дети хитрые, и пока ещё слабо мотивированные на успех. Иногда их надо заставлять работать на тренировках из-под палки. Но в том-то и дело, что Арину совершенно не надо было мотивировать! Она сама лезла в бой! Более мотивированного человека трудно найти в этой части вселенной.

Зашли в тренерскую, и Левковцев усадил Арину перед своим столом.

— Ну… Рассказывай Люся, с чем ты пришла, — тренер положил руки на стол, скрестив пальцы, и посмотрел на Арину. — Я тебя слишком хорошо знаю, чтоб поверить в эту комедию. Хотя… Некую неловкость испытываю. Извини, если обидел.

— Это не… Комедия… — уже чуть спокойнее сказала Арина. — Я хочу тренироваться!

— И это похвально, что хочешь, иного я и не ожидал, — согласился тренер. — Исполним предписание врача, и через неделю-две сможешь приступить к тренировкам. Вот вообще без проблем. Придёшь, и понемногу начнёшь разгоняться.

— Когда ближайший старт? — совершенно спокойно спросила Арина, вытирая фальшивые слёзы платочком. Тренер всё-таки не слишком купился.

— Ты прекрасно знаешь, — спокойно ответил Владислав Сергеевич. — Через две недели, 30 января. Первенство города.

— Я заявлена туда?

— Заявлена. Но, с твоими проблемами, ты сама понимаешь — лучше сняться.

— Сняться, и что дальше? — возразила Арина. — Как я понимаю, других сорев в этом году больше не будет? Я закончу сезон в конце января???

— Люся… — Тренер откинулся в кресле, сложив руки, как будто выражая то ли жалость, то ли недоумение. — А какое значение это будет иметь для тебя? Ты будешь так же ходить на тренировки три раза в неделю, до конца мая. Потом, как всегда, мы распрощаемся до августа.

— Я хочу тренироваться. Я… Выиграю первенство города! — твёрдо сказала Арина. — Я возьму этот старт! Легко!

Владислав Сергеич с недоумением посмотрел на неё. Арина не поняла этого. Что не так-то? Люська занималась фигурным катанием просто так? Без целей?

— А зачем тебе это, Люся? Какие у тебя дальнейшие цели? Взять старт мало.

— Хорошие цели! — заявила Арина. — Самые высокие у меня цели. Я хочу возобновить тренировки! Немедленно! С завтрашнего дня!

— Нет! — покачал головой тренер. — Ты так и не поняла? Я не могу этого сделать, даже если захочу! Это противозаконно. Тебя спортивный врач официально отстранил на неделю. Знаешь, что нам будет, если ты придёшь в группу и с тобой что-то случится? Мы сядем. Просто сядем с ним вместе в тюрьму. За превышение должностных полномочий. Это не шутка и не фантазия, Люся. Увы, это реальность.

— Я буду ходить в группу здоровья! У вас есть группы здоровья? Я… Забыла про этот тренировочный кейс. Не интересовалась.

— Это не группы здоровья, Люся, — рассмеялся тренер. — На два часа вечером мы открываем каток для всех желающих, с 18 до 20 часов. Естественно, за деньги. 50 копеек час, вместе с ботинками. Но, Люся? Как ты будешь ездить? В ваш микрорайон автобусы уже не ходят.

— Мне это не пойдёт! — заявила Арина. — Вечерние тренировки в компании не профессионалов мне не подойдут! Мне нужен полный доступ к тренировочному кейсу! К свободному льду! К тренажёрному залу и залу хореоподготовки. Смотрите!

Арина сбросила шубу на пол, и медленно встала в стартовую позу «Кармен». И это было на удивление красиво и волнующе. Нет! Зря вы подумали! В олимпийской постановке Бронгауза не было никакого намёка на секс или пошлость. Испанская страсть, коварство, скрытое напряжение — да, присутствовали. И предчувствие некой предстоящей трагедии, или драмы. Движения рук моментом менялись от быстрых, до медленных, от жёстких и рубленных, до плавно-невесомых. Конечно, это была современная хореография 21 века в чистом виде. Ничего подобного в здешнем сеттинге не видели. И Левковец посыпался. Он был профессионал. Пусть даже и невысокого, ультрарегионального уровня, но высокий потенциал хореографии почувствовал.

— Где ты этому научилась? — в изумлении спросил он. — Где ты это увидела?

— А вот ещё! — Арина изобразила несколько движений Дульсинеи из балета «Дон Кихот» Мариуса Петипы. С этой программой Арина взяла юниорский мир в 2021 году. И эта программа Бронгауза тоже была шедевром.

Тренер первой категории Левковцев Владислав Сергеевич был до того поражён, что на мгновение потерял дар речи. Он раздумывал. Непонятно как, но Люда Хмельницкая продемонстрировала нечто поразительное. Такое, что не вписывалось в хореографическую подготовку спортсменки такого низкого уровня. Как она этого добилась? Непонятно. Но… Даже с неудачными прыжками общий уровень катания может быть оценен хорошо. Скольжение у Хмельницкой всегда было на высоте.

— Мне нужна полная тренировка! — заявила Арина. — Каждый день минимум по часу льда. Тренажёрный зал и хореозал. Я открыла в себе внезапный потенциал.

— Хорошо… — помедлив сказал тренер. — Признаюсь, ты меня впечатлила. Я не знаю, где ты этому научилась, но это прекрасно. Давай сделаем так. Каток открывается в 7 утра. Приезжай завтра к 7 часам, и я посмотрю, что у тебя получится. Час льда будет в твоём полном распоряжении. Сможешь приехать? Мать не будет против?