Он так смотрит, он так ждет ее ответа, что губы сами собой выговаривают совсем не то, что она собиралась сказать:

— Да, Кореш. Останусь. Все в силе.

И его радостный вопль тут же огласил окрестности.

Никита был неуловим. Мишка Збаринов не знал его адреса, но примерно мог указать, в каких дворах находится Никитин дом.

Ольга обошла все дворы, в каждом расспрашивала о нем, но тщетно. Не может быть, чтоб никто из соседей не знал такого видного парня, как Никита. Может, Мишка что-то напутал?

Он назвал еще кафешку на центральном перекрестке, бильярдную около рынка, автосервис на окраине, и Ольга прилежно обошла все эти места, где мог появиться Никита.

В кафешке смазливая официанточка окинула ее цепким ревнивым взглядом и поджала губки, буркнула что-то неопределенное, а потом отрезала:

— Я вам, девушка, не справочное бюро.

«Наверное, у нее тоже что-то было с Никитой, — неприязненно подумала Ольга. — Ишь как меня всю глазами обшарила…» Честно говоря, она совсем не одобрила Никитин выбор. Девочка была юная, глуповатая, с нахальными глазами и ярко накрашенными губами. Из-за алой помады казалось, что рот у нее перепачкан кровью, как у вампира. Глаза были тоже густо обведены карандашом и в три слоя намазаны тушью. Умой такую, и у нее «лица не останется». «И ноги коротковаты», — мстительно подумала Ольга, выходя из кафешки на улицу.

В бильярдной было накурено, хоть топор вешай. Вокруг нескольких столов сгрудились мужчины. Запах пива, сигаретного дыма и пота резко шибанул в нос.

Ольгу никто не слушал — любой вопрос тонул в общем гомоне, крепком матерке и оживленных азартных возгласах. Она обошла все столы, заглядывая в лицо каждому, проталкиваясь вперед, к столам, и с трудом выбираясь обратно. Ее толкали в запале, пару раз обматерили, но Ольга упорно продолжала обход бильярдной, пока наконец не убедилась, что не могла проглядеть Никиту.

На окраину города ее любезно согласился подвезти какой-то дядечка. Он пытался заигрывать, но Ольга была так погружена в свои мрачные мысли, что дядечка скоро отстал.

Автосервис стоял на самом выезде из города, чуть в стороне, и к нему вела узкая аллейка, по чьей-то глупой прихоти обсаженная с двух сторон кипарисами. Кипарисы чахли и хирели, впитывая пары бензина и выхлопные газы, нижние веточки у них пожелтели, но, видимо, хозяин сервиса считал, что они очень украшают его заведение.

Было уже поздно, смена закончилась, и на весь автосервис были только охранник да пьяненький мастер, который пытался вставить ключ в замок зажигания, чтобы поехать домой. Ключ никак не попадал, поскольку мастер был сильно пьян и руки у него ходили ходуном. Наконец он оставил бесполезное занятие, сунул ключ в карман и вышел из машины.

— Не-е, Витек, — мотнул он головой охраннику. — Пешим пойду. Сегодня не мой день.

— Не твой, Филиппыч, — согласился охранник.

Ольга подошла ближе. Она выбрала более трезвого и обратилась к охраннику:

— Вы ведь Витя, да?

— Ну, — кивнул он.

— Мне Никита вас правильно описал… Он велел, если что срочное, у вас спросить, как его найти…

— А зачем его искать? — удивился охранник. — Здесь он. Мы на троих пили. — Он повернулся в сторону пристройки, в которой размешался туалет, и зычно крикнул: — Никита! Выходи! К тебе дама!

Ольга обрадовалась: повезло! А сердце заколотилось в ребра, словно собралось выпрыгнуть. Она даже действительно прижала ладони к груди.

— Никит! — еще раз окликнул охранник и повернулся к мастеру: — Что-то он долго. Может, перебрал?

— Да не, он парень крепкий, — икнул тот и спохватился. — А машина его где? Машины-то нету… Вон там, у бровки, «мазда» стояла, «белая ночь».

— Это как? — не поняла Ольга.

— Цвет такой, чуть сероватый.

— И что?

— И нету, — развел руками Филиппыч. — Видать, уехал уже Никита, а я и не заметил.

— И я не заметил, — пожал плечами охранник. Ольга огорченно вздохнула.

— А куда он мог поехать?

— Спать, — хором выдохнули Никитины собутыльники. — Он уже очень хороший был.

— А где он живет?

Мужчины переглянулись.

— Кажись, в Сапруновке… — неуверенно сказал Филиппыч.

— Да нет, — тут же возразил охранник. — Не в Сапруновке, а на проспекте Мира, в пятиэтажках. В Сапруновке Лешка-косой живет.

— Ну да, — почесав затылок, согласился Филиппыч. — Только в пятиэтажках не Никита, и Васька Агеев. Я у него как раз вчера был, мы калымили вместе.

Ольга махнула рукой и зашагала обратно. Видно, не судьба ей разыскать Никиту. Оставалась еще слабая надежда, что он все же придет к отправлению сам. А надежда, как известно, умирает последней…

Следующий взрыв прогремел, когда скорый поезд не доехал до столицы четырехсот километров. Ольга с Лидкой узнали об этом от встречающих, которые бурно обсуждали в вагоне события минувшей ночи. О взрыве только что сказали в утренних новостях.

— Где вы говорите? На Варшавке? — обеспокоенно переспрашивала женщина с тяжелым чемоданом, которая тщетно высматривала родных в толпе встречающих. — Ой, мамочки! Я же на Варшавке живу… А какой номер дома, не знаете?

— Не на Варшавке, а на Каширском шоссе… — поправил кто-то из встречающих.

— А где, в конце или в начале? — заволновалась вторая женщина. — У меня дочка как раз на Каширке… И встретить что-то не пришла… А я ж ей телеграмму дала…

Ольга быстро переоделась из формы в джинсы и футболку и спрыгнула с подножки, смешавшись с вокзальной толпой встречающих и уезжающих.

— Ты куда? — крикнула вслед Лидка. — А я как же?

Но Ольга в ответ только рукой махнула.

Она купила в кассе метро карточку для таксофона и замерла. На бумажном плакате рядом с кассой она увидела черно-белый фоторобот одного из подозреваемых. Того самого, с ястребиным носом… Под изображением были напечатаны несколько телефонов. Ольга запомнила один и огляделась в поисках телефона.

Подходящий нашелся в углу тоннеля, вдали от суеты и толкотни. Ольга повернулась спиной к людному тоннелю, загородила собой аппарат, чтоб никто не увидел, какие цифры она набирает.

— Слушаю… — ответил сухой мужской голос.

Ольга почувствовала, как в горле внезапно пересохло. Она хотела начать, но слова застряли в гортани, и вместо них вырвался только глухой хрип.

— Слушаю, говорите, — голос стал нетерпеливым.

Ольга оглянулась, прижала трубку к губам и заслонила ее ладонью. Она не узнала свой собственный голос. Он неожиданно оказался низким, совсем мальчишеским, а потом резко сорвался на фальцет, как у подростка.

— Я по поводу фоторобота… — с трудом выдавила она. — Я его знаю.

— Говорите четче, молодой человек, — оживился ее собеседник. — Откуда знаете, как он представился, где находится в настоящее время?

— Я этого не знаю… — растерялась Ольга. — Он на Каланчевке две недели назад получил какой-то товар. Он и еще несколько с ним. Им поездом передали.

— Минуточку, спокойнее… Какой товар? Кто передал? Откуда?

— Сейчас… — Ольга постаралась успокоиться, а то мысли скакали с пятого на десятое. — Значит, товар — какой-то порошок. Сероватый такой. Передали несколько черных, с бородами, на станции Тоннельная, ночью.

— Вы знаете тех, кто передал? Узнать, описать сможете?

— Нет… — помедлив, ответила Ольга. — Темно было.

— Хорошо… — На том конце провода помедлили. — А сколько было этого порошка?

— Примерно полтонны. — прикинула Ольга. — Десять сумок килограммов по пятьдесят.

— Кто еще с ним забирал? На какой машине? — торопливо уточнил собеседник.

— Их несколько человек было…

— Остальных можете описать?

— Нет. Они очень быстро прошли… А этот остановился ненадолго. А машина у них была «Газель», синяя, номера не помню…

Ольга перевела дух и быстро повесила трубку. Еще раз судорожно огляделась и юркнула в тоннель перехода, моментально растворившись в толпе. Почему-то она боялась, что к ней сейчас обязательно подойдет милиционер, козырнет и велит следовать за ним для подробного разбирательства.