Наступило молчание, и Шэнь поддел ее подбородок, поднимая голову.
– Ты не согласна?
– Привязанность – это слабость? – Чживэй отодвинулась. – Я ненавижу Чжао Юхэ, но хочу отомстить ему во имя любви. И ты хочешь отомстить во имя любви к семье. Разве не так?
– Мою семью любовь убила.
– Что ты имеешь ввиду?
– Нужно быть очень осторожным с теми, кто любит тебя. Любовь могущественных людей переменчива как ветер.
– А если любишь ты?
По губам Шэня вновь расползалась эта его улыбочка. Еще до того, как он сказал следующую фразу, Чживэй не сомневалась, какой она будет.
– А что? Ты влюблена в меня?
– Нет, Чжао Шэнь, я в тебя не влюблена.
– Слишком серьезно ответила она, – ухмыльнулся Шэнь. – Даже несмотря на то, что я красивый?
Шэнь нагнулся ближе к ней, предлагая рассмотреть поближе себя.
– Я должна любить тебя, потому что ты красивый? – усмехнулась под стать ему Чживэй. – Если я кого-то полюблю, то не за это.
– За что тогда?
– За благородство духа, – ответила Чживэй, надеясь закрыть этот разговор.
– Сказала она, планируя кровавую месть.
Чживэй хотела возразить, но Шэнь дотронулся пальцем до ее лба и надавил, заставляя сесть на землю.
– Медитируй, – сказал Шэнь, – хватит мечтать о любви.
– Я не…
– Тсс, – он приложил палец к ее губам, и на мгновение ей показалась соблазнительной мысль укусить его. Однако Шэнь убрал руку быстрее, чем она все-таки решилась это сделать.
Последнее, что увидела Чживэй перед тем, как очистить разум, как Шэнь устроился медитировать напротив. Он серьезно относился к медитации.
Что же касается Сяо До, то он все недели мучился от скуки, о чем охотно всем сообщал. Едва Чживэй появлялась в поле его зрения, как он непременно увязывался за ней. Она даже поймала себя на мысли, что начала оглядываться, чтобы не попасться ему на глаза. Однако темный всегда находил ее, даже если ей казалось, что она нашла уединенную поляну для медитаций.
– Мне скучно, – раздался голос над ухом Чживэй.
– Сказал он в пятнадцатый раз, – пробормотала она, невольно копируя Шэня.
– Что?
– Ничего, – Чживэй изобразила на лице широкую улыбку. – Ты хочешь, чтобы я спела тебе оперу?
– А ты можешь? – Сяо До восторженно посмотрел на нее.
– Нет, – отрезала Чживэй.
Вообще-то она могла. По крайней мере, та прошлая девочка, которая уже умерла.
Сяо До разочарованно вздохнул и жалобно посмотрел на нее. Когда он опять открыл рот, Чживэй ухватила его энергетический поток и притянула к себе.
– Только попробуй сказать еще раз, что тебе скучно…
Она не закончила свою угрозу, однако Сяо До скривился в притворном ужасе и закрыл рот руками, после чего невнятно прошамкал.
– Как скажете, госпожа Злодейка.
– Больше не госпожа Свобода? – хмыкнула Чживэй, отпуская его поток, о чем сразу пожалела. Сяо До воспринял это как приглашение присоединиться и устроился рядом с ней.
– Свободен я уже давно, а угрожаешь ты мне впервые.
– Угхм, – промычала Чживэй и вернулась к медитации.
К счастью, Сяо До понял ее сигнал и тоже успокоился.
– Мне нечем заняться, – спустя несколько минут раздалось у нее над ухом.
Чживэй судорожно выдохнула. Кажется, она переоценила понятливость нового друга.
– Мне есть чем заняться, – отрезала Чживэй.
– А мне нечем, – жалобно посмотрел он на нее.
– Ты поразительно упертый.
– Я знаю, – Сяо До горделиво приосанился.
– Медитируй.
– Не хочу.
– Поговори с кем-нибудь.
– С кем? С Молчуном? Я уже разговаривал. И знаешь, что?
– Что?
– Он не ответил.
Сяо До так искренне возмутился, что Чживэй невольно издала смешок.
– Да и слушать он готов только тебя. Когда я с ним заговариваю, он смотрит на меня секунд пять, затем его взгляд стекленеет… Вот как у тебя! Слушай меня! А потом он разворачивается и уходит.
Чживэй и правда отвлеклась на свои мысли. Что делать с Молчуном, когда они приступят к воплощению плана?
– У тебя есть подруга для разговоров, – напомнила Чживэй.
– Лин Цзинь – лучший человек в мире, но ты слышала от нее хоть одно слово, которое ее не просили говорить?
Сяо До трагично сгорбился, а Чживэй усмехнулась.
– Что насчет Шэня? С ним есть о чем поговорить.
– Да, но…
Он внезапно смешался.
– Беленький – враг. Обаятельный, но враг. Я боюсь подпасть под его обаяние.
– А под мое не боишься?
Чживэй наклонилась к нему, изображая одну из чарующих улыбок Шэня. Сяо До развеселился в ответ.
– Прости, тебя я просто боюсь.
– Страх из тебя так и сочится, – покачала головой Чживэй, возвращаясь на место. – Почему ты меня боишься?
– Однажды я видел императора. И я подумал, он способен на великие вещи. Великие и ужасные вещи.
– Я никогда не выберу жестокость, если мне оставить выбор, – более резко, чем следовало, сказала Чживэй. Ей захотелось немедленно подловить его, уравнять их возможность на жестокость. – Что насчет тебя? Если Лин Цзинь будет в опасности.
– Я сделаю все ради ее спасения, – твердо сказал Сяо До.
– …убьешь ради нее.
– …пожертвую собой ради нее.
Они сказали эти фразы одновременно, фраза Чживэй прозвучала утвердительно, а Сяо До решительно.
– Видишь, я прав, – усмехнулся Сяо До.
– То есть, не убьешь ради нее?
– Убью, но я не буду этим наслаждаться.
– Надеюсь, теперь тебе не скучно? – прервала неприятный разговор Чживэй. – Я хочу вернуться к медитации.
Может быть, Сяо До прав, и она способна на бессмысленную жестокость, но Чживэй устала от пустых разглагольствований. Можно бесконечно рассуждать о философии добра, но правда была такой, что жизнь Чживэй не стоила и монеты. По мнению империи Чжао, ее душа и тело не принадлежали ей, а распоряжаться ею мог законно абсолютно любой человек империи.
И хотя трое мужчин почти не оставляли Чживэй в покое, один следовал молчаливой тенью, второй провожал насмешливым взглядом, а третий настырным нытьем, удивительнее всего было внимание Лин Цзинь.
Ее компания нравилась Чживэй хотя бы потому, что боевыми искусствами с ней было заниматься интереснее всего, Лин Цзинь пылала к к ним искренней любовью. Ей нравилась сила, но не так, как Чживэй. Если Чживэй жаждала силы, была голодной до нее и впитывала в себя по крупицам, мечтая посмотреть своему врагу глаза в глаза на равных, то Лин Цзинь относилась к собственной силе иначе. Она воспринимала ее сокровищем и драгоценностью, которые помогали ей защищать себя и других. И к боевым искусствам она подходила очень скрупулезно, заставляя Чживэй без конца повторять одни и те же фигуры, пока те не отпечатывались в мышечной памяти до полного автоматизма.
После очередной тренировки Лин Цзинь как обычно отправилась осматривать периметр в поиске животных.
– Мы не использовали силу, вряд ли кто-то погиб, – Чживэй шла следом.
– Пора собирать кроликов в дорогу, – сказала Лин Цзинь и сразу пояснила, не дожидаясь встречного вопроса. – Придется из кого-то брать силу для перевоплощений.
Узнать больше о Лин Цзинь было не легче, чем об остальных. Все в их пятерке было невероятно изворотливы в ответах, которые касались прошлого.
– У тебя есть семья?
Пальцы Лин Цзинь замерли над ловушкой, которую она устанавливала.
– Я не хочу говорить о себе, – сказала она как отрезала.
Больше всего Чживэй хотела подружиться именно с Лин Цзинь. Ей не доставало верной подруги, с которой можно делиться мыслями, а при всей холодности характера, Лин Цзинь была благородной и верной. Она могла бы быть настоящей императрицей, это ощущалась в ее размеренных жестах, строгих взглядах и выверенной речи. Ей было и не чуждо сострадание: холодная и бесстрастная Лин Цзинь никогда не игнорировала просьбы помощи.
– Вести за собой людей – это ответственность.
Чживэй удивленно посмотрела на Лин Цзинь.
– Мм?
– Мы собираемся убить принца империи Чжао и полагаемся на твой план, – пояснила Лин Цзинь. – Вести за собой людей – это ответственность.