Но пока он сдерживал себя, свое желание изо всех сил, чтобы разбудить мое, довести меня до исступления.

Яр прикоснулся губами к шее, целовал ключицы, сквозь туман желания я чувствовала, как он осторожно стягивает с плеч тонкие лямки лифчика. Я замерла.

Я стояла перед ним обнаженной, только трусики от бикини остались. Он подцепил пальцами край трусиков, посмотрел на меня. Я часто дышала. Грудь вздымалась и опускалась. Яр смотрел то на мое лицо, то на грудь, его взгляд затуманился.

Я умоляюще прошептала:

— Пожалуйста…

Раздался то ли стон, то ли рык, он подхватил меня на руки и понес к кровати. Он положил меня на кровать, сам стоял у подножья, расстегивая рубашку.

— Раздвинь ноги, — приказал он.

Я смутилась.

— Раздвинь, — повторил Яр тихо, но в его голосе звенел металл.

Я повиновалась и раздвинула ноги. Знаю, эта полоска трусиков уже намокла и не могла скрыть, насколько я готова. Яр разглядывал меня — от мокрых трусов до тяжелой вздымающейся груди.

Я мысленно молила, не тяни, но вслух не осмеливалась диктовать свои условия. А он словно намеренно медлил, растягивал наслаждение, которое уже становилось пыткой. Я жаждала ощутить его в себе.

От мысли о его пальцах я застонала. Яр снял с себя шорты и навис надо мной. Я обняла его, прижимая к себе это сильное могучее тело, которое сводило меня с ума.

***

Яр сдерживал себя, в голове шумело от желания, тело изнывало, душа плавилась от нежности и одновременно его раздирала тупая жажда трахнуть ее. И это противоречие сводило его с ума.

Он впивался в ее мягкие податливые губы. Ее запах… наваждение, он дурманил до такой степени, что Яру хотелось облизать ее.

Он то целовал ее, и она извивалась под его руками, раскрывалась ему навстречу. То он вдруг на миг чувствовал хрупкость ее плеч, тонкость талии, тогда он отрывался и смотрел на ее полузакрытые глаза, на ее нежное лицо, легкую россыпь веснушек, его затапливало нежностью.

«Что я делаю? Она же вся отдается без остатка, она не такая, как те, кто понимает, что это игра на одну ночь. Не ломай ее, Яр» — уговаривал в такие моменты он сам себя.

Но вот Марго застонала, обвила тонкими руками его шею, прижалась полной грудью, он чувствовал ее напрягшиеся соски, и Яр не мог оторваться.

А дальше — уже не мог рассуждать и спорить с собой. Он стал зверем, он получил добычу, попробуйте отнимите, он убьет, не раздумывая. Она — его.

Яр приказал ей раздвинуть ноги. Его заводило ее смущение и ее неспособность противостоять своему желанию. Он разделся и на вытянутых руках склонился над ней. Ее золотые волосы разметались по простыням, губы приоткрылись, грудь вздымалась. Он накрыл ладонью грудь и сжал сосок.

Марго выгнулась дугой.

Яр провел ладонью по белому хрупкому телу Марго, одновременно целуя грудь. Он добрался до низа живота, черт, какая же она мокрая, это какое-то безумие.

Он погрузил в нее пальцы, Марго закричала от наслаждения и тут же прикусила губы. Яр больше не мог ждать, он вытащил пальцы и вошел в нее.

Марго ухватилась за его руки, она кричала, выгибалась, она бесновалась под ударами его члена. Он перехватил ее, перевернул на живот, подложил под нее подушку, раздвинул ноги, провел пальцами по мягким влажным губкам. Марго тут же сжалась.

Яр шлепнул ее, она дернулась. Он шлепнул еще, провел пальцами по губам, и вошел в нее. Марго обезумела от желания.

Яр дотянулся до ее клитора, хватило нескольких движений, и Марго взорвалась оргазмом. Яр позволил себе наконец кончить и лег рядом. Марго потянулась к нему, прижалась, целуя его плечи.

Он повернулся к ней: после утоленного желания в нем осталась одна нежность. Унести, забрать к себе ее навсегда, чтобы она просыпалась по утрам рядом, тянулась за поцелуем: «Мой луговой цветочек, моя медовая Марго, — неслось в голове у Яра. И следом: «Это бред!».

Перед глазами возникла разъяренная Полина. «Ты виноват!» — кричали ее глаза.

Через несколько мгновений под удивленным и растерянным взглядом Марго, Яр вскочил, надел шорты и, не оглядываясь, вышел из каюты.

«Что я сделала не так?! Боже, что я сделала не так?!», — неслось в голове. Что случилось? Почему он так отреагировал? Все же было хорошо! Не только мне, я видела, я чувствовала, как хорошо было ему. Но, что произошло.

Как могло мелькнуть только мгновение и Яр, только что бывший таким одновременно и нежным, и настойчивым, таким страстным и вдохновленным, вдруг отвернуться от меня, будто впервые видит?

Меня отшвырнуло назад во все мои прежние сомнения. И заткнуть их я не могла.

«Он просто хотел меня трахнуть? И все? — спрашивала я себя. — Марго, какая же ты наивная дура! Размечталась, нафантазировала невесть чего. Самый простой ответ самый верный?

Так вот тебе самый простой ответ. Он чуть ли ни с первого дня хотел затащить тебя в постель, Марго. И совершенно этого не скрывал.

Да что там — не скрывал. Он сказал тебе это открытым текстом, глядя в глаза: «У нас будет секс». А ты, что надумала?»

Я ходила взад-вперед по каюте, обхватив себя за плечи. Мне казалось, я всё поняла. О себе, о нем. И я открылась. И он… мне кажется, он тоже.

Но я не виню его. Нет. Я говорила себе: пусть только на один раз. Чего ж я реву?

Отчего так больно?

Потому что он так жестоко все оборвал. Меня удивляет эта его жесткость. Взял и ушел, словно получил свое и…

Я вспоминала его взгляд, теплый, жаркий, он ведь не просто меня «поимел», он словно любил меня. Да, да, любил, не мог насытиться, да и шептал что-то такое. И он был нежен. Зачем же эта жестокость. Боже, он боится, что я буду претендовать на него? Чего-то ждать? Поэтому да?

«Он затащил тебя на этот теплоход, думаешь, ради сына? Да плевать ему на сына! Он просто хотел тебя попользовать и устроил все для этого. Твой отказ, Марго, его раззадорил. А зверюга должен был заполучить свою добычу. Вот он ее и заполучил», — меня раздирало на части.

Я разревелась и уткнулась в подушку. Меня душила обида и злость. Но я злилась не на него. Я злилась на себя. За то, что такая наивная дура. Совершенно не разбираюсь в людях. Абсолютно ничего не понимаю в мужчинах.

Один жил с мной только потому, что это удобно, а я принимала это за любовь. Другой просто хотел секса, а я принимала это… А за что я это вообще принимала?

Кажется, этот Глеб был прав, когда подумал, кем я тут на теплоходе подрабатываю. А я, глупая, еще возмутилась. Но ведь так и получается. Он заплатил мне деньги, не заплатил, но заплатит — за мои услуги. Вот я и оказала ему услугу. Самую, что ни на есть услугу.

Так устроены эти мужчины — хозяева жизни. То, что им не дают просто так, они покупают.

Но этот сделал еще хуже. Он не просто купил меня и попользовал, как товар, он внушил мне иллюзию, что здесь что-то большее. Такие слова шептал! «Что же мне теперь делать?», — спрашивала я, размазывая слезы по щекам.

А ничего не делать, решила я и сказала сама себе: «Ты игрушка, Марго. Игрушка для скифа. Он поиграл с тобой и, наверняка, захочет поиграть еще. Ты сама виновата. Дура улетевшая.

Так и будь игрушкой. Нечего строить из себя. Тебя купили, чтобы поиграть. Отрабатывай, забирай свои деньги, ты же ради них сюда отправилась».

Я умылась, привела себя в порядок и вспомнила, что Люба говорила мне и, что я говорила ей. Может оказаться так, что права как раз была Люба. Все всегда ради денег и благосостояния. На разных уровнях разные люди. Разные запросы и разный уровень цинизма.

Есть такая мелочь, как Игорь, с его мелочными запросами и желаниями, есть крупные хищники — Яр. Но все, всегда об одном.

«Может, сделать наоборот? Стоять за себя до конца?» — думала я. Эта мысль была простой в исполнении. Нужно просто взять и сойти в ближайшем порту. Вернуться домой, поехать к родителям.

Все объяснить. И бороться. Обратиться в суд, в конце концов. А еще лучше взять и прямо сейчас прыгнуть с теплохода в реку и вплавь добраться до берега. Плаваю я прекрасно, спасибо папе. Не утону точно.