— Ты? У нас? Ты кто вообще такой?

Я снова вздыхаю.

— У меня было множество имен, но вам я известен под именем Иблис[1].

[1] Иблис — верховный шайтан, ангел, низвергнутый Аллахом за ослушание, аналог Сатаны в исламе.

По-хорошему, это стоило бы разместить в самом начале, но лучше поздно, чем никогда.

Внимание!

Данная книга написана атеистом и для атеистов, и почти все персонажи этой истории — тоже атеисты.

Автор не питает такой же неприязни к верующим, как верующие — к атеистам, но может, сам того не желая, оскорбить чувства верующих. Просто потому, что он понятия не имеет, что это за чувства такие, которые есть только у верующих.

У верующих читателей эта книга может вызвать попаболь, возгорание стула, праведный гнев, фанатичный припадок и прочие негативные эмоции.

Если вы верующий человек — вам рекомендуется прекратить чтение, сорок раз произнести «Отче наш» или такбир и выпить не менее литра святой воды.

Продолжая чтение, вы соглашаетесь, что делаете это на свой страх и риск и обязуетесь не предъявлять автору претензий за все ваши негативные эмоции и за то, что после чтения этой книги вас, скорее всего, уже не пустят в рай.

Он несколько секунд просто хлопает глазами.

— Иблис? Ты сказал — тебя зовут Иблис?

Я покачал головой:

— Нет, меня так не зовут. Но именно под этим именем меня упоминает твоя священная книга. А также под именами аш-Шайтан и аль-Адувв.

Террорист усмехнулся.

— Я ожидал услышать что угодно, кроме этого. Ну коль так… А’уззу би-л-Ляхи минаш-Шайтани р-раджим![1]

— Не получится. Так меня только Мухаммед мог изгнать… и только потому, что такой у нас с ним был уговор. За который я и прошу прощения.

— Что ты несешь⁈ Какой уговор⁈ Какой Мухаммед?!!

— Мухаммед, которого ты зовешь своим пророком. Видишь ли, я много старше, чем ты мог бы представить, и встречался с Мухаммедом лично. Веселый был мужик, харизматичный. И мы с ним работали в паре… Видел фильм про дракона и рыцаря, в котором дракон «нападал» на селение, а рыцарь «побеждал» и получал награду? Вот и у нас с Мухаммедом был такой же дуэт. Я нагонял ужас на суеверных людишек, затем приходил Мухаммед и изгонял меня, тем самым укрепляя свой авторитет. А мне это казалось приемлемым способом добывать пропитание и жить в роскоши, ведь все остальное время я путешествовал вместе с Мухаммедом под видом его сподвижника, жил в роскошных постоялых дворах, все такое прочее. Я не мог предвидеть, что это практически невинное плутовство после смерти Мухаммеда превратится в религию, проповедующую джихад и прочую хрень — и прошу за это прощения. Я не мог предвидеть, что эта религия станет инструментом обмана, жертвой которого стал и ты. Не будет тебе ни рая, ни гурий — и за это я тоже прошу прощения.

Он вполголоса засмеялся.

— Знаешь, я уже собрался свинцом проверить, действительно ли ты бессмертный Иблис, но… у меня появилась идея получше. Давай, докажи свои слова и нагони на меня тот самый ужас, который ты якобы нагонял по уговору с пророком.

— Ладно, — согласился я.

Молниеносно бросаюсь вперед и чуть в сторону с линии огня. Он пытается навести на меня автомат, но я хватаю его и отвожу в сторону левой рукой. Правая занесена для удара — но я медлю, давая террористу секунду на то, чтобы узреть раскрытую ладонь с отросшими на четыре сантиметра когтями.

Его глаза расширяются и округляются — а затем я вспарываю ему щеку и шею.

Смещаюсь за еще стоящее вертикально и фонтанирующее красным тело и толчком отправляю в сторону второго террориста, перехватываю автомат за рукоять и

короткой очередью убиваю третьего.

Короткой — потому что плохо смазанный автомат заело, а когда я попытался передернуть затвор — патрон распатронило, и пуля осталась в стволе.

В зале визг и паника. Начинаю качать маятник — влево, вправо, влево! Второй террорист, который замешкался, выбираясь из-под трупа, начал стрелять — и трижды промазал, картечь только свистела мимо моих ушей. Но на четвертый раз, когда я качнул маятник снова, а он снова промазал, я получил сокрушительный удар в лицо.

От боли меркнет в глазах, я падаю на колени — но только на миг. Проклятье, это, видимо, был «отрыв» картечины от общей массы, и теперь я не чувствую правую сторону нижней челюсти… Верней, чувствую: одна сплошная боль, как тогда в Румынии.

Террорист успевает, лежа, передернуть затвор, я отчетливо слышу щелчок досылаемого патрона и бросаюсь в сторону. Выстрел проходит мимо…

…Его последний выстрел.

Я просто набрасываюсь на него, прижав к полу коленом, и начинаю рвать в клочья. Бесполезный уже дробовик отбрасываю в сторону и наношу удар за ударом поочередно левой и правой. Сопротивление террориста бессмысленное и бессистемное, он с диким криком пытается защищаться от ударов когтями, но всякая защита без контратака бесполезна, и вот я, превратив его лицо и руки в кровавые ошметки, наконец-то попадаю по горлу.

Брызги крови попадают мне в лицо, но я не чувствую их вкуса во рту: там хватает моей собственной.

Озираюсь по сторонам — а людей в зале почти не осталось, там и сям только кое-кто под столами жмется.

Вот уж влип: у меня повреждена челюсть, я весь в крови, а здание посреди парка и окружено полицией, наверно. Ну или будет окружено с минуты на минуту. Деваться некуда.

Хватаю с пола единственный заряженный дробовик и пытаюсь сбежать в туалет по качающемуся полу. Дрянь дело, всего пять патронов, а сойти за жертву не получится.

С трудом вваливаюсь в туалет и вижу свое отражение в зеркале: да-да, он самый аш-Шайтан, только раненый, со свисающей частью челюсти и оттопыренным клыком. Ужасное зрелище для людей.

Девица-официантка, которая тут пряталась, выглянула, чтобы посмотреть, террорист это или нет, увидела меня и просто сползла по стене в обморочном состоянии.

Забиваюсь в угол — скорее на рефлексах, чем по расчету. Полиция вряд ли будет о чем-то говорить с таким монстром, остается только отстреливаться — а патронов только пять. Да уж…

Так проходит минут шесть, я успеваю отдышаться. Толку, правда, мало: здание уже точно окружено, а я в таком виде все равно далеко не убегу. Девица приходит в себя, снова смотрит на меня и ее выворачивает.

Проблевавшись, она наконец-то решается что-то предпринять.

— Вам нужно чем-то перевязать рану, — запинаясь говорит она.

Я только тяжело дышу, глядя на нее: говорить не могу. Официантка попыталась подобраться ко мне на коленях, не поднимаясь в полный рост: явно принимает оттопыренный клык за кусок кости. Но затем ее взгляд падает на мои руки, она видит когти и понимает, что я не человек. Одно мгновение — и девица снова в противоположном углу в неописуемом ужасе, но свой запас обмороков она явно исчерпала.

Топот шагов в зале — скоро они будут тут…

— Владислав, где вы⁈ — голос усилен громкоговорителем, так что я с удивлением узнаю «Быка».

Жестом велю официантке выйти наружу, она только этого и ждала. Она выскочила за дверь и только там истерично завизжала.

Ну, теперь меня хотя бы быстро найдут.

Я смог кое-как говорить только на третий день, а полноценно есть — на шестой, до этого момента питаться приходилось, проталкивая кусочки мяса в горло палочкой, как тогда в Румынии. Правда, уже на второй день эксперты додумались поить меня аминокислотными «гейнерами» для бодибилдеров, так что залечил челюсть я на несколько дней быстрее, чем в прошлый раз.

Как оказалось, мой сигнал группа быстрого реагирования получила сразу же, после чего полицейским по одному звонку было запрещено приближаться к захваченному зданию, что и спасло меня от стычки с полицией. Уже через десять минут там оказалась группа «Быка».

Однако эти меры спасли меня — но не ситуацию в целом. Какая-то храбрая девица умудрилась из-под стола снять мою расправу над террористами на телефон — и уже через час о существовании вида «strigoi drakuli» узнал весь мир.