– Он не так уж плох сам по себе, – поправил Костя. – Козимо – один из сильнейших свободных колдунов. И, как у человека, не состоящего в ковене, у него много причуд.

– Главная из них – он терпеть не может Андрея Долгорукова и все, что с ним связано, – сообщила Тереза. – Не говоря уже о том, что Козимо мог давно продаться колесничим, а мы об этом не узнаем, пока не заплывем прямо к ним в сети.

– У нас все равно нет выбора, – напомнил Костя. – Если попытка Лоренцо отбить у Дитриха договор провалится, замена духа останется нашим единственным шансом не пропустить инквизиторов в деревню.

– Козимо не станет нам помогать, – твердо произнесла ведьма. – По крайней мере не людям, связанным с Андреем. А Козимо хорошо знает всех, кто входит в общину.

– Не всех… – Задумавшись, я еще раз проверила список. – Говорите, ингредиенты вполне ведьмовские? Даже если Козимо слышал, что у князя есть правнучка, он не в курсе, как я выгляжу. А я могу оказаться не Екатериной Тихоновой, а Марией Ивановой, молодой ведьмочкой из России, которая ищет человеческую душу и очень кстати услышала о Козимо от итальянских коллег.

– Даже речи быть не может, – отсек Костя. – Тебе нельзя выезжать за пределы Серениты, пока нам угрожает инквизиция.

Я наморщила лоб:

– Я теперь что – ваша пленница? Мне и самой не то чтобы хочется дразнить братство. Но во‐первых, если ты вдруг не заметил, в замке тоже стало опасно. А во‐вторых, что-то подсказывает, что у вас немного других высших, которых бы не знал Козимо.

– Ты права, Катя. Козимо год жил в общине и всех нас хорошо знает. Если что-то и сработает, то это будет твоя идея, – одобрила Тереза, за что получила от меня благодарную улыбку. Все-таки женщины куда понятливее мужчин! – Я снабжу вас всеми необходимыми амулетами, чтобы вы могли пройти у инквизиторов под носом и они вас не увидели.

– Ладно, – с неохотой согласился Костя. – Но я поеду с тобой.

– Здорово. Будешь моим лучшим амулетом, – очаровательно улыбнулась ему я.

И у нас все получится. Просто не может не получиться.

Стоял самый темный час душной итальянской ночи, когда Константин закончил разбирать документы в своем офисе. Вампир наложил защитные чары на самые важные бумаги, как только выяснилось, что у замка два хозяина, однако после пожара в библиотеке решил все проверить еще раз.

Высшие, и он вместе с ними, действительно расслабились за прошедшие годы, когда братство колесничих было всего лишь горсткой шутов с забавными требованиями, а самый страшный его представитель – Дитрих – вылавливал высших поодиночке, вдали от сородичей. Последние события показали, что инквизиция проникла в самое сердце общины. Константин, как тот, кто проглядел кражу договора с Катериной, теперь считал своей обязанностью убедиться, что другие документы вне опасности.

Звук шагов он услышал, еще когда гость только приближался к строению, в котором находился офис. Кто это, Константин определил по легкости и стремительности походки. Выбор все равно был небольшой. Катерина ушла ночевать к Терезе, Драган совершал уже ставший привычным за последние дни ночной облет замка, а шаркающие домашние демоны никогда не заглядывали в офис, который вампир воспринимал своей святая святых.

– Мы договорились, что ты проверишь ловушки в саду, – сказал Константин, оборачиваясь к входящему в комнату брату.

Тот вальяжно развалился в кресле, взял со стола писчую ручку и принялся крутить ее в пальцах.

– Я уже закончил.

– Обычно у тебя это занимает больше времени.

– Обычно мне не нужно говорить с тобой о важных вещах.

– Например?

– Например, какого черта ты, твою мать, творишь.

Захлопнув несгораемый сейф, на который были наложены дополнительные чары, Константин сел на столешницу и выжидающе посмотрел на брата.

– Что? – нервно спросил тот. – Ты как будто не понимаешь, о чем я.

– Понимаю. Я жду извинений.

– За что бы это?

– Во-первых, за то, что ты невнимательно проверил сад. Во-вторых, за то, что ты во мне засомневался.

– Ты издеваешься?!

Марко не смог усидеть, вскочил и начал ходить по офису туда-сюда. Если бы Константин не обладал вампирскими способностями, у него бы заболели глаза от того, как резко, дергано брат это делал.

– Слушай, я промолчал там, наверху, когда мы сидели в кабинете, но я честно не понимаю, что с тобой происходит. На тебя заклятие наслали или ты сам свихнулся? Как можно было пообещать демону свое настоящее имя? И ради чего – ради того, чтобы девчонка скорее получила свой ритуал? Она даже не сможет его провести и все ляжет на плечи Терезы! А ты…

Брат остановился и зло глянул на Константина.

– Вы с отцом всю жизнь капали мне на мозги тем, что никто не должен знать наши настоящие имена. Теперь ты сам запросто нарушаешь это правило. Как только обнаружится, что Леонард знает твое имя, к тебе перестанут обращаться для заключения сделок с демонами. Скажи еще, что это не так!

Константин промолчал.

Все так и было. В человеческом мире давно ушла традиция давать детям два имени – одно истинное, которое никто не знал, кроме самых близких людей, и второе, которым представлялись для всех остальных. Не зная истинного имени, враги не могли забрать часть силы человека. Это ничего не значило для простых людей, но было критически важным для тех, кто обладал способностями выше человеческих. Никто не хотел, чтобы похитили часть его власти, поэтому ведьмовские ковены и пестрили такими идиотскими прозвищами, подчас напоминающими собачьи клички, – Алистер Блэк, Агнешка Белая Ведьма…

Для законника, потерявшего истинное имя, это означало, что на исход договора может повлиять кто угодно. Если же разговор идет о демонах, то пиши пропало. Леонард обязательно воспользуется тем, что адвокат, обычно играющий против него, теперь в его власти. Демону стоит произнести одно слово – и Константин будет обязан выполнить его требования, а чего хотят падшие ангелы, всем известно. Никто не пойдет к юристу, который заведомо составит договор так, чтобы душа клиента попала в ад. Навыки, которые Константин отрабатывал десятилетиями, станут бесполезны.

– Я что-нибудь придумаю, – наконец произнес он.

Даже ему самому было очевидно, насколько жалко звучит эта отговорка.

Марко махнул рукой и плюхнулся обратно в кресло, покачиваясь в нем и печально глядя в потолок.

– Чем она тебя так зацепила, что у тебя мозги напрочь отбило и ты забыл, как сам меня убеждал, что вампир человеку не пара? Катерина же и близко не понимает, чем ты ради нее жертвуешь!

Константин принялся перекладывать оставшиеся документы. Ему хотелось успеть до рассвета – времени, когда силы ослабнут и придет вызванная солнцем усталость. И еще ему хотелось этим намекнуть Марко, чтобы тот шел заниматься собственными делами, а не пытался лезть брату в душу.

– Ничем не зацепила.

Марко фыркнул:

– А то я не вижу, какие взгляды ты на нее кидаешь, когда она отворачивается. А то, как ты при ней прикидываешься ледяной глыбой, которая внезапно тает и начинает рассказывать, как тебе страшно важно защитить Катерину, заметил уже не только я.

– Между нами ничего нет и не может быть. Я тебе уже говорил об этом.

– Ты, главное, себе это почаще повторяй. Я прекрасно понимаю твои страдания по недоступной женщине, но не хочу потерять тебя из-за этого так же, как отца.

– Хорошего ты обо мне мнения, братец. Я держу себя в руках гораздо лучше, чем отец. Или ты видел, чтобы я покупал Катерине цветы или приглашал на свидания, как он – свою Милу?

– Ты отдал истинное имя. Это гораздо хуже.

Константин со вздохом отложил бумаги. Заниматься ими во время такой беседы оказалось без толку, а Марко намек все равно не уловил.

– Я пока еще ничего не отдал. А если бы и отдал, то что? Я делаю все ради того, чтобы у нас был дом.

– Ага, только в этом доме уже стало опасно находиться. Мне жаль будет покидать Серениту, но это лучше, чем терять еще и тебя. Поклянись, что отправишь Леонарда обратно в ад и выкрутишься как-нибудь из всего этого дерьма. Или я скорее поспособствую тому, чтобы Катерину получил Драган, чем ты будешь терять от нее голову.