— Как ты думаешь куда Иван направился?

Слова сгустили воздух, ловя каждое биение сердца с подчёркнутой угрозой.

— В преисподнюю?

Очевидно, мой ответ показался ему забавной. Он откинулся на спинку стула и смотрел на меня такими темными и ленивыми глазами, что они, должно быть, образовались от дыма, льющегося из котла.

Я ненавидела его улыбку. Сверкающие белые зубы и полные губы. У него была улыбка красивого джентльмена, и какая же это была ложь! Хотя больше всего я ненавидела то, как его улыбка заставляла меня вспоминать, как я упала в его руки, и какие сладкие его поцелуи.

— К твоему отцу. Знаешь — он окинул взглядом комнату, наслаждаясь видом своей крепости зла. — Иван может быть очень агрессивным. Порой даже я не могу его остановить. Он начинает бить пока его жертва не умрёт.

Я судорожно сглотнула.

— Я буду хорошо себя вести.

Он долго смотрел на меня, и что-то непонятное промелькнуло в его глазах.

— Докажи.

Я даже не хотела думать о том, как он хочет, чтобы я это доказала. Вариантов было великое множество, и все они были унизительны.

— Как?

Он провел большим пальцем по шраму на нижней губе, и с его губ сорвался грубый смешок. Когда он смеялся, то не выглядел угрожающим.

— Хорошо. Раздевайся.

Ну конечно. Только этого не хватало. Медленно смотря ему в глаза я сняла футболку, наклонившись чтобы стянуть джинсы также не отрываясь смотрела на него.

Он заерзал на своем стуле.

Я переступила через свои штаны и оказалась перед ним только в нижнем белье.

— Полностью.

Мои пальцы тряслись, когда я расстегнула черный кружевной бюстгальтер, стянула с себя такие же трусики и встала перед Филиппом. Голой.

— Хорошая девочка. Теперь иди ко мне.

Он будто режиссер порно фильма.

Я держала глаза опущенными, пока не приблизилась к его стулу.

— Повернись, — сказал он.

Тогда я посмотрела на него, ожидая разврата и похоти, но он осматривал мое тело с отрешением, и это взбесило меня.

Мое тело не было идеальным, но я владела каждой его частью. Это была моя сила, мое оружие.

Я почувствовала дуновение рядом. Теперь он стоял сзади, дыша мне в плечо.

— На колени.

Медленно голая я опускаюсь на колени. Он кладет руку мне на голову, нежно поглаживая мои волосы.

Внезапно на меня обрушивается волна стыда. Не могу поверить, что я во все это ввязалась. Притихнув, я избегаю его глаз.

Его большой палец прикасается к моим губам. Я открываю рот и его палец оказывается во рту, я медленно, кончиком языка, облизываю по кругу его большой палец.

Филипп пошатывается там, где стоит, а я прикусываю губу, чтобы остановить победную ухмылку. Он не тот человек, которому можно сказать "я же тебе говорила", так что я уверена, что не сделаю этого.

Прямо сейчас я чувствую свою силу.

Обхватив губами его палец, я сначала нежно посасываю его, а потом выпускаю, щелкая по нему языком.

Закрыв глаза, он вздрагивает, прежде чем его ресницы трепещут, и он смотрит вниз на меня. Его губы сжимаются.

— Одевайся — он кладет руку мне на голову и гладит по волосам. — В шкафу твои вещи для работы. Буду ждать тебя внизу.

После он направляется к двери.

— Ты не тронешь его? Я смогу увидеть отца.

— Посмотрим.

— Филипп!

Да чтоб его. Моя кожа покрылась мурашками, когда он обернулся и посмотрел на меня.

— Для чего я тогда разделась.

Он улыбнулся.

— Я хотел кое что понять.

Он просто дразнит меня.

— Что понять?

Филипп вышел из комнаты. Я схватила подушку с кровати и бросила в дверь.

— Филипп…

Полина

Как только Филипп скрылся за дверью, я поняла, что этот мужчина мне нравился. Также я понимала, мне нужно как нибудь закрыть свое сердце от боли, которое он обязательно разобьет.

Меня раньше раздражало, что я нахожу его таким привлекательным.

Я тяжело сглотнула, ведя безмолвную войну в своей голове. Амбиции против морали.

Собиралась ли я пойти на компромисс и шагнуть в темный преступный мир или остаться нетронутой и не затронутой высшими эшелонами успеха и власти?

Официально.

Я его ненавидела.

Сходив в ванну я умылась холодной водой, на стене висело большое зеркало. Зачем в ванной комнате такое зеркало?

Я разглядывала свое тело так, как будто впервые видела себя обнаженной.

Округлые плечи, белые груди, изящные бедра… ещё представила, как мужские руки с длинными пальцами поглаживают и ласкают.

Потом осторожно провела кончиками пальцев по чувствительным местам, и тут же почувствовала тяжесть между ног.

Боже, что я делаю? Неловко и стыдно.

Открыв шкаф, где висела моя форма, как выразился Филипп, я увидела медицинский халат, так же нашла нижнее белье. И все? Я должна почти на голое тело надеть халат?

Если он так хочет, пусть так и будет. Его реакция мне совсем не понравилась. Я была совершенной голой, он даже бровью не повел. Он должен что то чувствовать я уверена.

Увидев ценник на белье немного опешила. У меня никогда не было таких дорогих вещей. Конечно, для него может сумма с несколькими нулями это копейки, но я могла жить на эти деньги целых три месяца, и ни в чем себе не отказывать. Халат стоил ещё дороже, чем белье. Хоть бы бирки срезал, мне было бы намного лучше.

Одевшись, если так можно было назвать, я спустилась на первый этаж. Филипп разговаривал с Иваном. Как только я оказалась рядом, Иван молча кивнул и ушёл в неизвестное направление.

Я смотрела, как его горло сжимается, удивляясь плотности мускулов на его шее, переходящих на плечи. Я была заядлым бегуном, который никогда не пропускал тренировки, поэтому я знала, что он, должно быть, тренировался каждый день, поддерживая такую невероятно спортивную форму.

— Котенок, восхищаться мной это нормально. — его голос врезался в мои мысли, разгоняя румянец, разлившийся от моих щёк до груди.

— Ты невероятно высокомерный, и я не восхищалась твоей так называемой красотой. Ты можешь заставить женщину определенного типа упасть в обморок, но я предпочитаю мужчин которые не замешаны в криминале.

Филипп обнял меня за талию, своим телом я ощущала каждый дюйм его большого тела. Вот почему он заставил надеть халат на почти голое тело, чтобы каждый раз, когда он дотрагивался до меня, я ощущала его силу и мощь.

— Эти руки стали свидетелями насилия и возмездия, Полина, но означает ли это, что они не могут также утешить ребенка, доставить удовольствие любовнице или защитить невиновного?

Я усмехнулась.

— Для начала отпусти меня, большой медведь. Мне не интересно, что ты делаешь своими руками.

— Ты ведешь себя очень высокомерно и властно для девушки, которая судит меня, не зная меня, особенно когда я пытаюсь узнать ее поближе.

— Не нужно меня узнавать. Каким бы ты не был, и чтобы я не чувствовала к тебе, у нас ничего не выйдет. Я только на тебя работаю, и больше ничего.

Он долго смотрел на меня, не моргая, воздух вокруг нас пульсировал в такт моему пульсу. Я почувствовала румянец на щеках и тяжесть в животе, и сказала себе, что это гнев, а не что-то более плотское.

Я видела, как тьма в его глазах теплела не от гнева, а от чего-то другого. Я резко втянула воздух, ощущая аромат его лосьона после бритья, когда он приблизил мое лицо к своему, прижимаясь своей щекой к моей собственной и шепча мне на ухо:

— Кто знает котёнок…

***

Я не хотела быть в безопасности. Я хотела быть храброй и смелой в единственной сфере, на которой я когда-либо чувствовала себя способной — моей работе.

После нашего короткого разговора, Филипп отвёл меня в одну из комнат, где лежал знакомый мне мужчина. Именно из за его раны я и оказалась в этом доме. Рана мужчины загноилась, хорошо что Филипп приобрел все нужные инструменты и много медицинских вещей.

Филипп хотел остаться в стороне, но я заставила его работать вместе, так мы обработали рану мужчины. Я взяла кровь на анализ. Проверила температуру, которая была немного повышена, но это скорее всего из за инфекции. Сделала укол, и сменила повязку на теле. С нужными медицинскими вещами думаю мужчина пойдёт на поправку, Филипп сказал что в основном он всегда спит, я не стала его больше тревожить.