— Он поправится? — голос Филиппа оказался слишком рядом со мной. Он сзади обнял меня и прижался своим телом.

— Конечно он поправится. Рана не такая серьёзная, думаю пошло воспаление, оно и понятно, сам знаешь где и как я оказала ему первую помощь. И тебе обязательно меня всегда трогать?

Я не хотела чтобы он уходил. Он был слишком… жизненно необходим. Мне было приятно ощущать его сзади. Я не знала правильно это или нет, но в глубине души я знала правду.

Я была ребенком грешника, и грех был в моей крови.

— Я могу тебя только обнимать, хотя моё тело хочет больше.

Я моргнула, потрясенная открытием. Я обернулась, наши взгляды встретились.

— Почему тогда не воспользовался мной, в той комнате?

Я слегка обмякла в его хватке и опустила глаза на его плечо, чтобы избежать его осуждающего взгляда.

— Эй, — он пальцем приподнял меня — Ты для слишком молода, я уже много повидал в этом мире. Ты должна остаться чистой и невредимой.

И как теперь мне реагировать? Что сказать? Да он старше меня, я не спорю. Сначала унижать меня, а потом просто отшить? Невероятно.

— Пусти меня — я попыталась выскользнуть из его объятья.

Он резко вздохнул, его дыхание коснулось моего лица, когда он удивил меня, притянув меня к себе во внезапном объятии. Его руки чуть не раздавили меня.

— Хоть на мгновение я подумала, что мужчина может проявить ко мне искренний интерес. — я слегка поморщилась, осознав уязвимость своих слов.

Его взгляд был нервирующим, не моргая, он смотрел на меня с такой темнотой, что я потеряла дорогу в черном лабиринте этих глаз.

— О, будь моя воля, я сейчас же разорвал на тебе этот кусок ткани, и трахнул тебя до потери сознания, не спрашивая твоего разрешения.

Моя сердцевина сжалась от этой мрачной провокационной мысли, разум прокручивал фантазии быстрее, чем я могла их подавить.

Его зубы оказались на моей шее, резкий рывок атласа на моих бедрах, когда он сорвал с меня нижнее белье и пальцами раздвинул меня.

Он поцеловал мое горло, всего лишь прикосновение шелковистых губ к теплой коже, но от этого мне захотелось плакать. Этот простой поцелуй пустил корни сквозь мою плоть и кости, глубоко в самый центр груди, где они неподатливо обвились вокруг моего хрупкого сердца.

Полина

— Что ты со мной творишь? — Я сглотнула, потеряв голову и равновесие. В тот момент я даже не была уверена, кто я, потому что Полина, которую я знала, никогда бы не позволила, чтобы ее трогал мужчина в интимных местах, доставлять удовольствие должен только муж. — Прекрати немедленно…

Отдаленно я осознавала собственное возбуждение, мокрая влага просачивалась на его пальцы, которые были во мне, ползла по внутренней стороне правого бедра. Но в тот момент, в этом вибрирующем, мягко освещенном желтым светом пространстве, между нами, ничто не имело значения, я не могла ясно мыслить, это было неправильно, но боже, настолько было приятно, мои губы говорили нет, но тело… Оно жаждало его рук и губ.

— Как же хочется похоронить член глубоко в тебя.

Мы оба застонали: я легким звуком, а он гулким рыком.

— Прекрати и…

— Продолжай. Ты это хотела сказать?

— Нет, я…

Он медленно целует изгиб моей шеи, вынуждая, просто под пытками, издать тихий стон.

— Я могу делать всё с твоим телом. Ты моя. Всегда есть сотня способов обойти правила. Это возбуждает, когда их нарушают. А я никогда по ним не жил…

— Филипп… остановись…

— Ворон…

Мои бёдра непроизвольно двигаются к его руке. Хватка на шее ослабевает. Он кусает мою губу и рычит, быстрее двигая рукой.

Я целую его, словно одержимая.

Больная.

Безумная.

— Хватит трахаться в моей комнате…

Внезапно раздаётся грубый, хриплый голос.

— Господи…

Я отталкиваю от себя Филиппа и выбегаю из комнаты. Как же я могла забыть, что в комнате мы не одни. Как стыдно, я чуть не отдалась в комнате больного мужчины. Срам то какой. Мне не место в этом доме, я не могу контролировать свои желания с этим мужчиной.

Мне вообще нигде не было места, но уж точно не на темной стороне жизни с человеком, у которого руки в крови, а душа пропитана грехом.

Я бежала так, словно дьявол был у меня за спиной. Я не останавливалась, пока не оказалась в спальне, которую он мне выделил, но даже это не казалось достаточно безопасным, поэтому я заперлась в ванной и облокотилась на раковину, тяжело дыша, глядя в зеркало на свои глаза.

Я выглядела хорошо оттраханной, а он всего лишь поцеловал меня, и почти довёл до первого моего оргазма.

Что бы он сделал со мной, если бы ему представился шанс?

В его поведении чувствовалось безошибочное доминирование, я почувствовала любопытство, почти очарование.

Он был высоким, темным и греховно красивым, мастерски созданным мужчиной.

Мое сердце бешено заколотилось, и первобытное желание бежать снова разлилось по моим венам, потому что, хотя нас разделяли стены, я инстинктивно знала, что он еще не закончил охоту на меня.

И впервые в жизни я подумала, что, возможно, встретила своего достойного соперника.

— Ты извращенка Полина, и гореть тебе в аду вместе с ним….

***

Чуть позже, когда сердце и тело успокоилось, я все же спустилась к больному. К моему разочарованию он был не один. В комнате был Иван и Филипп.

Мои щеки покраснели, когда Филипп наградил меня жарким взглядом.

— Кто решил нас навестить? — больной улыбнулся и поднялся, хотя тут же лег со стоном обратно — а, она горячая. Понятно почему ты не смог сдержать свой член в штанах.

— Антон… — в голосе Филиппа услышала предупреждающие нотки — Заткнись.

— Как скажешь.

Значит его звали Антоном, он был моложе всех, и был до боли похож на Филиппа. Значит он был братом, поэтому Филипп так заботился о нем. Он его семья.

Вспоминая разговор с отцом, я особо не помнила, что о нем говорил папа. Моё внимание занимало, только мужчина напротив. Ну конечно, иначе и быть не может.

— Как ты себя чувствуешь? — Тихо спросила его, измеряя температуру.

— Я не сдох…

В этом парне все напоминало Филиппа. Я никогда не смогу избавится от него. Жестоко любить того, кто тебе не подходит.

Любить?… Нет, нет, нет. Только не любовь. Похоть, вожделение, страсть, но не любовь.

Иван извинился и вышел, ему на телефон поступил звонок.

— С ней общайся уважительно Антон — пригрозил Филипп. — Она наш гость.

— Как же, гость. Ты ко всем гостям в трусы лезешь?

— Антон..

— Филипп, достаточно. Ему я позволю разговаривать так, как он желает.

— Филипп? Она тебя по имени называет?

Да что не так с его именем? Красивое, мужественное имя. Ему оно очень подходит.

— Долгая история.

— Да я вроде никуда не спешу.

Мне надоело эти разборки между собой. Больному нужен отдых, а они спорят. Что не так с этими мужчинами?

— Замолчите оба. Филипп ты должен выйти, мне нужно осмотреть Антона.

Филипп изучал меня своими глазами, все его тело сжималось от усилия сдержать гнев, который клокотал у него на поверхности.

— Ты не останешься с ним наедине.

— Ты это сейчас серьёзно? — как же я устала от игр этих мужчин.

— Ворон — к нам снова заглянул Иван, вид у него был странный. Как будто он чего то боялся. — Тут такое дело, Стаса задержали.

— Что?

После этого неожиданного поворота, все погрузились в тишину. Я как никогда раньше была сбита с толку. Филипп покачал головой.

— Ты только успокойся — сказал Иван срывающимся голосом.

Филипп развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, Иван ушёл следом. Стас видимо был очень дорог Филиппу, и он был в гневе.

— Ты же Полина да, — я почувствовала его, как только он взял меня за руку — Только ты можешь его успокоить, поезжай с ним. Успокой его.

Полина

После просьбы Антона вышла из комнаты, но остановилась как вкопанная. Мне не выйти из дома, я не член семьи. Должна быть другая дверь, в этом доме не один выход и вход.