Это был исключительный вид боли.

Боль, которую я уже хорошо знала.

Потеря.

Подобное я чувствовала, когда не стало папы. Боль ощущалась как жало, пронзающее мое сердце.

Спустя несколько минут тяжелой поездки, мы оказались у Центра планирования семьи. Прочитав вывеску, я горько усмехнулась: какого это, когда доктор говорит вам о долгожданной беременности? Когда говорят, у вас будет ребёнок, у вас получилось.

Аля открыла свой кабинет, сегодня был выходной, клиентов не было, в полной тишине подруга взяла всë необходимое, для осмотра. Так же она взяла кровь для обследования.

Зайдя в другой кабинет, где стоял монитор, и кушетка.

— Поль раздевайся, я осмотрю твою шейку, и узнаем как там всё. Хорошо.

Я кивнула, молча сняла свою одежду, сложила на стул. Постелив пеленку легла. Подруга объяснила, что будет использовать специальный вагинальный датчик, который при исследовании входит в полость влагалища. Так же объяснила, боли я ощущать не буду.

Я закрыла глаза, когда почувствовала как что то иное входит в меня.

Аля у себя за столом нажимала на разные кнопочки, которые при каждом нажатии пищали.

— Хм… — услышала её удивлённый возглас, — Поль, а когда у тебя была последняя менструация?

Перед мной сейчас доктор Полина, говорила себе, тут нечего смущаться.

— Эм… Я как то уже и не помню. После покушения много чего произошло, и как то запамятовала.

Посмотрев я заметила, как она кусает губы и хмурит брови.

— Говори как есть. Я теперь бесплодна?

Подруга вроде-бы и улыбнуться хочет и улыбка у неё не совсем радостная.

— Ну вообщем смотри.

Тут то я это и увидела, точнее не маленькую точку на экране, а уже довольно, очертаемого малыша.

— Как это?

Я прикрыла глаза и пытаясь совладать с волнением и страхом, охватившим меня. Но другой вопрос мучал меня сильнее, ведь я читала свою выписку, и там было чётко написано, детей возможно не будет, тогда что во мне?

— Честно в моей практике это в первые, я изучу твои анализы, всё расмотрю, но докопаюсь до истины.

— Я же вижу, ты что то от меня скрываешь.

— Да… Я обнадеживать не буду, и скажу как есть. У тебя не всё в порядке, есть возможность, что ты не сможешь родить этого ребёнка, не навредив себе. В таких случаях доктор..

— Я поняла — закончила за неё предложение.

Встав и одевшись, спрашиваю у неё мобильный телефон, я должна поставить в известность Ворона. Он имеет права знать о ребёнке, но буду молчать о своей болезни, что есть вероятность, что меня не станет. Так же попросила Алю молчать.

Выйдя на улицу вздохнула полной грудью, господи. Как такое возможно? Значит я не потеряла тогда ребёнка? Но как? Ошибка врачей, что то упустили?

Набрав цифры, смотрю на номер. И что я ему скажу? Он тоже мучался, тоже было тяжело. Думаю… Думаю… Думаю…

Возле меня останавливается чёрный внедорожник, окна которые были полностью затанированы, Миша рядом начинать рычать и лаять.

Два омбала выходят, один из них хватает меня за волосы. Миша прыгает, зубами хватает моего обидчика и кусает. Тот орёт диким голосом.

Я начинаю инстинктивно бежать в другую сторону. Но уже слишком поздно. Кто-то хватает меня за волосы, препятствуя моему побегу. Тут слышу громкий хлопок, и Миша больше не двигается.

Нажимаю зелёную трубку, есть возможность, что смогу дозвониться ему.

Мужик поднимает руку, и по моим глазам бъет острая вспышка, а меня поглощает темнота…

Полина

Моя голова раскалывается от резко пульсирующей невыносимой боли. Я извиваюсь на сидении, пытаясь поменять положение, и слышу, как подо мной скрипит кожа. Я пробую закричать через кляп, но выходит лишь жалкий стон. Кто бы это не был, мои глаза были завязаны, руки связаны.

Водитель меня игнорирует.

Из-за движения автомобиля меня укачало. Не думаю, что когда-либо в жизни я боялась больше, чем сейчас.

Я снова извиваюсь и ору в кляп.

Музыка становится громче.

Куда они меня везут? Кто они такие?

Поверхностно дышу через нос и пытаюсь успокоиться. Я не могу сейчас поддаваться панике. Не могу рисковать своим ребёнком. Мне нужно все обдумать.

Проходит довольно много времени, когда автомобиль наконец замедляется, и останавливается.

Дверь с моей стороны открывается, и мне кажется, будто проходят годы, хотя на самом деле, не больше минуты, пока кто-то наклоняется, чтобы меня отстегнуть.

Похититель аккуратно ставит меня на снег, и стягивает с глаз повязку.

Я морщусь от солнечного света, как только зрение возвращается смотрю в зеленые глаза, обрамленные густыми черными ресницами.

— Егор?

Его глаза жесткие, холодные.

Зловещие.

Он ухмыляется, нагло разглядывая меня с головы до ног, и это вызывает во мне дрожь.

— Полина Ткачева — произносит он, засовывая кусок моего шарфа, которым завязал мне глаза, в карман джинсов. — Как же я давно о тебе мечтал.

До меня доходит серьезность ситуации.

«Это не сон, — все, о чем я продолжаю думать. — Все это реально.»

Дерьмо. Он тянется к моему рту, освобождая меня.

— Полина Воронова — поправляю его, как только даётся шанс.

— Наслышан, наслышан — Из его полных губ вырывается сухой смех. — И сейчас у меня в руках принцесса собственной персоной.

Он подходит ближе, настолько близко, что его дыхание смешивается с моим прерывистым.

— Что тебе нужно?

Я сужаю глаза, проклиная скатившуюся вниз по щеке слезу.

— Ты мне нужна. Всегда была нужна, долгие годы о тебе мечтал, и наконец ты со мной.

Больной ублюдок. Его мокрый язык облизывает мою щеку. Его руки начинают путешествие по моему телу.

Фу…

Мерзость…

Меня сейчас стошнит…

— Убрал свои щупальцы.

На протяжении долгих лет он посылал мне пару пытливых взглядов, но никогда не смотрел так, как сейчас.

С таким отвращением.

— Он тебя трогал. Ты спала с ним, пока я ждал тебя. Боже, как же я любил тебя, настало время и ты наконец в моих руках — продолжает он с небольшим колебанием в голосе, которое должно меня немного обнадежить, но легче почему-то не становится.

— Тебе лечится нужно. Между нами некогда не может быть нечего, я замужняя девушка, понимаешь — тычу ему палец с кольцом — Видишь?

— Это легко поправить, из замужней женщины я сделаю тебя вдовой — прошептал он, посылая мне медленно расползающуюся по лицу зловещую улыбку.

Внезапно при мысли о нем меня накрывает сокрушительная тревога.

— Егор? — к нам приблизился один из моих похитителей — Лысого собака покусала, его бы в больничку.

— Перед тобой медик — отвечает ему парень, при этом толкая меня в спину, ближе к дому — Она и подлотает. Правда? Полина?

— Да пошёл ты, в жопу. Мелкими шажочками.

Он бьёт меня, щеку жжет от сильной пощёчины. В уголках глаз собирается влага. Не плачь, не доставляй этому ублюдку удовольствие. Они уже придумали свое предсмертное желание? Ворон всех кастрирует только за то, что ко мне прикоснулись. Любой мужчина в моей семье это сделает.

Если они думают, что я сдамся без боя, то, несомненно, похитили не ту девушку.

— Шевели булками — Егор снова толкает меня.

Он пожалеет о том, что сделал. Только нужно как нибудь подать знак Ворону, где я. Я не буду плакать из-за того, что его нет рядом. Какой в этом смысл? Можно жалеть себя бесконечно, желая, чтобы кто-нибудь был рядом и пришел бы мне на помощь. Как говорил Антон, за себя нужно бороться.

Я должна бороться…

Я толкаю Егора так сильно, на что способно моё тело и бегу к машине, может эти идиоты оставили ключи в машине.

Только что я открывала дверь машины, и вдруг, я лежу лицом вниз на переднем сидении, бездыханно и неподвижно. Я попыталась подняться, но не смогла, потому что тело Егора было слишком тяжелым.

— Пусти Егор, пусти! — кричу я захлебываясь слезами.

Я закричала, когда он вывернул руку у меня за спиной, стискивая до боли другой своей рукой. Его локоть больно впивался мне в верхнюю часть спины. Я не могла пошевелиться.