— Ты забудешь, что я сказал о короле фейри, — приказал Баст. Возможно, Мера сошла с ума, но ей показалось, что его радужки на мгновение почернели. — Поняла?

Андреа машинально кивнула, и когда он снова щелкнул пальцами, плечи девушки расслабились.

Она моргнула, глядя на них, затем кивнула на блокнот. — Он принадлежал Саре.

— Теперь он наш. — Баст захлопнул блокнот и вышел из комнаты.

Мера едва успела сунуть Андреа свою визитку и бросилась за ним. — Что ты творишь? — спросила она, догнав его на лестнице. — Ты не можешь использовать магию против человека в Клиффтауне без его одобрения. — Она понизила тон. — Это против долбаного закона.

Хотя она с чарами тоже это сделала, но Баст верил, что Мера человек, и после более чем десятилетнего притворства она научилась играть эту роль.

В основном.

Он подмигнул ей, когда они спускались по лестнице. — Я никому не скажу, если ты не скажешь.

Она раздраженно вздохнула. — По крайней мере, ясно, почему у Сары был серебряный кол.

— Торговец наркотиками должен быть осторожен, особенно когда имеешь дело с преступными вампирами.

— Ты думаешь, это сделал вампир?

— Вряд ли. Вампир не стал бы ее топить. — Остановившись, он посмотрел на Меру. — Хотя знаешь, кто бы это сделал?

Она покачала головой.

— Сирены.

Мера сглотнула, пытаясь скрыть панику в своем тоне. — Это невозможно.

— Возможно. Русалки раньше ходили среди нас, задолго до нашего существования. В то время в этой стране не было большинства ныне живущих существ. — Он не сводил с нее глаз, пока говорил. — Конечно, в наши дни они либо истреблены, либо изгнаны, но в море их много.

— Да, я знаю, — тихо ответила она. — Раньше у них был свой район. — Боль, которую Мера не могла объяснить, пронзила ее грудь, — это тоска по чему-то, чего у нее никогда не было. — Слушай, сирены прокляты. Их нога не может ступить на Таград. Даже если бы Сара была исключительной пловчихой и проплыла через охраняемую зону и даже если бы ее утопила сирена, они не смогли бы доставить ее тело обратно в квартиру, не рассыпавшись в прах.

Баст прищурился, глядя на Меру. — Ты права, — наконец заговорил он, затем показал ей блокнот, в котором было написано имя. — Что ты тогда об этом думаешь?

У Меры застыла кровь в жилах. По телу пробежала дрожь.

Слово было нацарапано неряшливым почерком под именем Зева Ферриса, и оно наполовину расплылось от влаги, возможно, слез.

«Посейдон».

Когда они вернулись в участок, была уже ночь.

Настольная лампа освещала слово, нацарапанное в блокноте, и это имя эхом звенело у Меры в голове.

Посейдон. Посейдон. Посейдон.

Ладно, кто бы ни скрывался за псевдонимом, он не мог быть настоящим Посейдоном. Как и любое другое божество не может быть реальным.

Итак, какой же придурок выдавал себя за него?

Очевидно, что это не сирена. Мера была единственной сиреной в Таграде или так считала до сих пор.

Если Сара Хайланд переправляла русалкам контрабандой какой-то наркотик, ей пришлось бы плыть за пределы охраняемой зоны, далеко в открытый океан. А это означало смертный приговор, если только она не пользовалась правительственным кораблем, который мог уничтожить целую стаю сирен в мгновение ока. Это была машина смерти, созданная технологиями и магией.

Дрожь пробежала по спине Меры, когда она вспомнила, как корпус «Несущего ночь» рассекал поверхность океана над ее головой.

Она спряталась в зарослях водорослей со своей лучшей подругой Белиндой Тайдеридер и наблюдала, как лунный свет отражался от брюха металлического зверя. Оно погрузило ее дом в тень.

Океан еще никогда не был таким тихим…

Мера выбросила воспоминания из головы.

Она сомневалась, что Сара использовала «Несущего ночь» для контрабанды наркотиков. И поэтому напрашивался вопрос: может ли в Таграде быть еще одна сирена?

Это невозможно.

Только Мера смогла прорваться в защитную зону и выжить. Если бы это сделал кто-то до нее, профессор Керентер знал бы. Все бы знали.

Ее внимание вернулось к открытой папке на ее столе, и Мера уставилась на фотографию тела Сары Хайланд.

Согласно ее записной книжке, она продавала фальсифицированную кровь Норману Битсу, крупному игроку в Казании, районе вампиров. Сара была умна и записывала кое-какие пикантные детали — это важно, когда ложишься в постель с ужасными людьми.

Среди ее клиентов также были Лара Акертон, королева стаи оборотней и одна из самых отъявленных преступниц Ликанни. Так же Агнес Бесси, кровожадная ведьма из Эваноры. Еще Ричард Хегуэй, самый жестокий ростовщик в Клиффтауне, и многие другие. В записной книжке Сары, вероятно, содержалось достаточно материала, чтобы изобличить треть подонков Холлоуклиффа.

Джулс быстро разослал информацию в другие районы и возглавил расследование по делу Ричарда, единственного, кто находился в юрисдикции Клиффтауна.

Мера вздохнула, потирая лоб. Зачем кому-то из этих придурков топить своего наркоторговца?

— Сильно расстроена? — спросил Баст из-за стола Фила, где сидел закинув ноги на столешницу и читал газету. Лампа на левом краю стола отбрасывала свет на страницы.

Ему повезло, что Фил уже ушел домой, иначе он услышал бы длинную речь о том, как важно уважать других офицеров, а также требование убрать свои гребаные ноги со стола.

— Было бы здорово, если бы ты помог мне, — заметила Мера, — напарник.

— Я помогаю. — Он показал ей первую страницу газеты, на которой была фотография мертвого короля фейри, но не упоминалась Сара Хайланд. — Думаю, что мои люди заключили сделку с вашими газетами.

— О, какой скандал, — передразнила она. — Король Летнего двора не только скончался в Клиффтауне, но и умер рядом с человеческой женщиной. Нужно спасти остатки гордости.

— И это правда, — он снова сосредоточился на странице. — К смерти фейри на территории людей нельзя относиться легкомысленно, котенок. Отношения между двумя районами были напряженными на протяжении десятилетий.

В ее душе затрепетало неприятное чувство. — Ты думаешь, это может быть переломным моментом?

— Мы шли на войну и за меньшее, — небрежно ответил он. — Оборотни и вампиры поддержали бы вас, как и ведьмы. Хотя большая часть магии у нас. А фейри любят играть в опасные игры. — Он задумался на мгновение. — Трудно предсказать результат.

Новая идея внезапно поразила ее, как удар молота. — Возможно, убийца хотел вызвать национальный скандал.

— Сначала я тоже так думал. — Баст нахмурился, глядя на страницы. — Но не сходится. Зачем ее топить? Зачем убивать Зева Ферриса и класть их рядом, зная, что мои люди заключат сделку с вашими, чтобы скрыть их связь?

Мера повернулась к нему. — Верно. Фейри как всегда двуличны. И коварны.

Он усмехнулся. — Особенно такие как я.

— Ночной фейри, верно?

Баст криво усмехнулся ей. — Что меня выдало?

Тьма в его глазах.

— Твои волосы. У ночных фейри волосы цвета луны.

Он одарил ее невеселой ухмылкой. — О, кое-кто обратил на это внимание.

Капитан рассказывала ей истории, в которых тысячи лет назад еще до того, как существовали Холлоуклифф и нация Таград, Ночной и Зимний дворы проиграли великую битву со светлыми фейри — Летним, Осенним и Весенним дворами, в то время как таинственный Дневной двор решил не вмешиваться в конфликт.

Это объясняло, почему дворы Ночи и Зимы почти не имели власти в государстве фейри. И почему большая часть Зимних обитали на севере, в то время как Ночные жили изолированно на острове у побережья.

Именно поэтому победившие светлые дворы заняли большую часть территории фейри.

Особенно ночных фейри, или полуночников, презирали их собратья в Тир-На-Ноге, но никто не знал, что вызвало ту гражданскую войну.

Однако ходило много слухов.

— Это правда, что ты можешь прикоснуться к темной магии? — спросила она.

Баст медленно перелистнул страницу газеты. — Я ночной фейри, так что да, могу. Хотя моя магия и та, о которой ты говоришь, не одно и то же. Под темной магией ты подразумеваешь запрещенную магию. Никто, обладающий хоть каплей здравого смысла, не станет этим заниматься. Наша магия темна настолько, насколько Летняя и Дневная — светлая. — Он взглянул на нее с раздражением. — Это всего лишь название.