Запись файла началась с учащенного дыхания спешащего куда-то человека. Наконец, в динамике раздался громкий голос.

— Меня зовут Зев Феррис, и я не доверяю участку Тир-На-Ног довести это дело до конца. Мы, светлые дворы, создали монстра, которого не может контролировать даже капитан Ашерат. — Он глубоко вздохнул. — Фэллон, если ты когда-нибудь услышишь это, прости меня. Прости за то, что усложнил тебе жизнь, за то, что поддержал Августа, когда он изгнал тебя из Осеннего двора. Я знаю, что ты мало что можешь сделать, чтобы помочь мне прямо сейчас, и частично это моя вина. Я сожалею об и этом. Я оставлю свой телефон в Клиффтауне. Тут докопаются до сути.

Мера нажала на паузу, и они с Бастом уставились друг на друга. На мгновение она забыла, как дышать, и судя по шоку на лице Баста, он тоже.

— Возможно, это самая взрывоопасная информация, котенок, — прошептал он, его глаза блестели от предвкушения.

Она нажала кнопку воспроизведения.

— Кто-то охотится за моей подругой Сарой Хайланд. Я полагаю, что это отец ее ребенка. Я отвез ее в Тир-На-Ног под свою защиту, но он, должно быть, нашел ее и отправил обратно в Клиффтаун. Я заберу Сару из Таграда, как только найду ее. Всем, кто это слушает: вы должны остановить его. Только тогда Сара будет в безопасности.

Судя по звуку он остановился и перевел дыхание.

— Я люблю ее, — просто заявил он.

Факт. Клятва.

— Вы должны знать, почему я это делаю, — продолжил он. — Почему король Летнего двора готов рискнуть всем ради человека, который носит не его потомство.

Послышался звук проезжающей мимо машины. Зев, вероятно, понятия не имел, как перейти улицу в Клиффтауне.

Снова послышалось учащенное дыхание, затем какой-то парень вдалеке крикнул: — Эй, смотри, куда идешь, придурок!

— Магия определения местоположения на моем телефоне привела меня к дому Сары, — учащенно дыша, сказал Зев. Мера уловила звяканье ключей на заднем плане. — Найдите безумную провидицу. Она говорит загадками, но слушайте внимательно. Если вы достойны, она даст вам необходимую информацию. — Раздался щелчок открывающейся входной двери. — Я должен убедиться, что Сара в безопасности. Пусть ваши и мои боги смилостивятся над нами всеми.

Конец записи.

Черт возьми.

Мера уставилась на ошарашенного Баста, все еще не веря в то, что они услышали.

— Как нам найти эту безумную провидицу? — спросила она.

— К счастью для нас, она живет в Тир-На-Ног, — задумчиво сказал Баст. — Мой участок, возможно, и не преуспел в том, что касается технологий, но они скоро обнаружат эту запись, котенок.

Мера кивнула. — Нам нужно поторопиться.

В прошлом…

Мера плавала почти у самого дна океана, ужас грыз ее душу. Впереди, вдалеке, выстроилась шеренга сирен в боевых кораллах.

Пожалуйста, не надо…

Внезапно они издали боевой клич, от их яростных воплей по воде пошла рябь. Сирены рванулись вперед и бросились в запретную зону.

— Мама, скажи им, чтобы они остановились, — умоляла Мера, дрожа всем телом, хотя не чувствовала холода. Она мерзла только, когда заплывала во впадины, где не было ни света, ни жизни, ничего, кроме темноты.

— Нет, — ответила королева таким холодным тоном, который мог сравниться с холодом в самой глубокой части впадины. — Это их долг — жертвовать собой.

Ее серебряная корона с сапфировыми бусинами подходила к ее сине-зеленым боевым кораллам, но не к юбке. Королева однажды нашла скелет внутри древнего затонувшего корабля, и профессор Керентер сказал, что одежда на скелете называется плащом. С тех пор королева обматывала его вокруг талии на каждом крупном мероприятии в Атлантиде.

Накидка, которая сейчас превратилась в юбку, лениво колыхалась позади королевы. Зеленый цвет водорослей почти выцвел, ткань порвалась по краям.

Однажды Мера осмелилась спросить, почему матери так понравилась эта ткань.

— Это принадлежало сухопутному мужчине. — Королева повернулась к ней и откусила голову рыбешке, пережевывая кожу и кость острыми зубами. — Только поэтому мне она нравится.

Глухой звук позади выдернул Меру из воспоминаний.

Она обернулась и увидела, как сотни атлантов укладывают друг на друга известняковые блоки. Экипажи, запряженные гигантскими морскими коньками, доставляли тяжелые грузы на стройплощадку, сбрасывая их рядом с системой рычагов и веревок, которые помогали поднимать блоки и укладывать их аккуратными штабелями.

Металлический дрон тянул одну из тележек. Дрон имел форму ската и двигался с той же легкостью, в его светящихся голубых глазах не было ни души, ни интеллекта.

Мать Меры любила экспериментировать с тем, что люди на земле называли технологиями. Вот почему у Атлантиды имелись прочные конструкции, способные противостоять бурным течениям, оружие, которое рубило самые твердые камни, кораллы, проливающие свет во тьму, и теперь эти передвижные средства, которые мать скоро начнет испытывать.

Благодаря технологиям они получили комбинезоны из чешуи, которые служили им второй кожей. Поначалу они раздражали Меру, но она привыкла к своему темно-зеленому костюму.

Рабочие, так же как и Мера, избегали смотреть на кровавую бойню впереди, хотя слышали крики.

Их мог слышать каждый.

Атриум матери скоро будет достроен. Он выходил на тот конкретный участок запретной зоны, который, по словам королевы, считался самым слабым участком невидимой стены.

— Смотри, — приказала королева.

Мера повернулась лицом к ужасу, зная, какая тяжелая цена ее ждет за неповиновение.

Как только солдаты проникли в запретную зону, фиолетовый импульс прошел сквозь барьер, исчезнув так же быстро, как и появился. Мгновенно фиолетовая и темная ржавчина начала пожирать тела солдат.

Это был медленный процесс, но они все равно не могли далеко продвинуться.

Их крики больше не звенели храбростью и стойкостью, а наполнены ужасом и болью. Их вопли пронзали воду и уши Меры, проникали глубоко в ее кости, навсегда въедаясь в ее сущность.

Некоторые солдаты осмелились поплыть обратно, но ржавчина разъела их прежде, чем они смогли добраться до безопасного места. А вскоре у них больше не осталось горла, чтобы кричать, а также кожи и костей. Ржавчина съела все. Их доспехи рухнули на песчаное дно океана, а пепел развеялся в воде.

Прищурившись, королева Ариэлла наблюдала за ними.

— Мама, пожалуйста, — прохрипела Мера. — Это наш народ.

— Да, это так. — Королева высоко подняла серебряный трезубец, и следующая группа солдат двинулась вперед, как и их предшественники, храбро закричав. — Вот почему они жертвуют собой.

Мера отвернулась, но мать схватила ее за подбородок, длинные и острые ногти впились в кожу. Мера почувствовала запах собственной крови в воде.

Королева повернула ее лицом к бойне. — Ты будешь наблюдать, слабачка, — прошипела она с ядом и ненавистью в голосе. — Ты будешь наблюдать за ними и почтишь их жертву. Это меньшее, чего заслуживают эти храбрые души.

Она смотрела на собственную дочь с отвращением, но Мера уже привыкла к этому. В хороший день мать смотрела на нее с презрением и разочарованием. В плохой день…

Мера не хотела вспоминать об этом. Тем не менее она больше не могла выносить вида стольких смертей.

— Вот как ты завлекаешь их, мама, — выпалила она, понимая, что сошла с ума. — Ты говоришь о чести и самопожертвовании и все же остаешься здесь в безопасности, и смотришь, как другие умирают ради твоих амбиций.

Пальцы матери сильнее впились в ее кожу, пустив еще больше крови, и Мера никогда не чувствовала себя такой маленькой, такой слабой.

Такой беспомощной.

Королева сжимала ее лицо сильнее, пока Мера не подумала, что ее челюсть может превратиться в пыль. — Ты чувствуешь радость, бросая мне вызов?

Нет. Ничего не могло принести ей радость. И Мера устала.

Три года назад она пообещала профессору Керрентеру, что не станет перечить своей матери.