Чёрта с два он будет подчиняться фашистам, — скрипит зубами политрук. В голове проносятся образы родителей, друзей, игривые улыбки одноклассниц, строгое лицо математички, очень вредной дамы, но почему-то ему благоволящей. И политрук, глядя прямо в чёрный зрачок карабина, поднимает пистолет. Бесстрастно щёлкает выстрел.

Другой солдат спрыгивает в окоп, вынимает из руки убитого русского комиссара пистолет. Осматривает. Улыбается камраду.

— Пауль, у него пистолет не взведён, — в доказательство понажимал на спусковой крючок, направляя ТТ вверх. — Он тебя пугал.

— Вот и получил пулю… — бурчит Пауль.

Танкисты тем временем спешно выгружают боезапас. Солдаты бросаются им на помощь, кто-то пытается тушить.

— Аларм! Все прочь! — кричит командир танка. Еле успевают экипаж и пехотные помощники отступить на десяток-полтора метров, как хлопает взорвавшийся бензобак. Если бы Савельев остался в живых, то этого момента он точно не пережил бы.

К вышедшему из командирского танка (на базе Т-III) офицеру подскакивает фельдфебель. Козыряет неуловимым движением. Протягивает ТТ.

— Пистолет русского комиссара, который сжёг наш танк, герр штурмбаннфюрер!

— И где он? — неплохо бы опробовать на этом комиссаре его же оружие.

— Пристрелили, герр штурмбаннфюрер. Пытался отстреливаться.

Офицер проверяет магазин. Полный. Взводит курок, стреляет в сторону. Пуля вонзается в сыроватую землю, чуть всколыхнув окружающие травинки.

Отто фон Ригер снимает пистолет со взвода и засовывает за ремень. Высокий и по-спортивному подтянутый вскакивает на брою своего танка. Подносит к слегка надменному лицу бинокль.

Его танки и сопровождающая пехота достигли железнодорожной насыпи. Рельсы ведут в город, который раскинулся справа. Уже беззащитный. Врываться туда на танках они не будут. Обойдут с флангов и окружат. Штурмовая пехота выбьет оставшихся большевиков, дело сделано.

Фон Ригер никак не мог решить для себя, кто хуже воюет, поляки или русские. В Польше их «Лейбштандарт», в то время ещё полк, попадал в сложное положение. Здесь на Украине никаких проблем он не видел. Били русских, как хотели и сейчас бьём. Фон Ригер презрительно фыркает.

Одно непонятно. Почему фон Бок сломал себе зубы, пытаясь взять Менск? Объяснение одно, лесистая местность — родной дом этих тупых варваров. И крайне затрудняет боевые действия. Но вот настанет зима, зелёная листва облетит окончательно и русскому медведю настанет аллес капут. Не верил Отто фон Ригер в военный гений русского генерала Павлова. Никто из них не сравнится с Йозефом Дитрихом, их славным командиром, а тем более с Майнштейном и целой когортой генералов их группы войск. Немецкий гений сказал своё слово в военной науке и большевистким ордам противопоставить нечего, кроме тупого варварского упрямства.

Штурмбаннфюрер переводит бинокль влево и замирает поражённый. Только на долю секунды, с этим тоже известно, как бороться.

— Руссиш шванцлюхтер!

Быстро ныряет в танк и берётся за радио. Надо связаться с передовой группой.

— Острие, это Шлем. Приём.

И торопливый приказ сразу после отзыва.

— Острие, немедленно назад! Команда на отход. С запада подходит десяток русских новых танков. Приём!

Снова приходится выпрыгивать из башни. Штурмбаннфюрер подаёт голосом команду, которая ретранслируется по всей полосе прорыва.

Ш-шайсе! Откуда они взялись⁈ Его танк разворачивается и ползёт назад, туда, откуда они пришли. Штурмбаннфюрер не позволяет водителю развить максимальную скорость, надо подождать своих. Когда нагонят, тогда можно.

Неприятность, но преодолимая. Фон Ригер снова берётся за рацию. Столкновение с этими почти неуязвимыми танками не сулит ничего хорошего. И вообще, танки с танками не воюют. Это только русские варвары сдуру кидаются в железную свалку. У грамотных командиров совсем другой рецепт. Штурмбаннфюрер вызывает авиацию. Юнкерсы быстро превратят стальную лаву в кладбище горелого железа. Сколько их уже было…

Через четверть часа ударная группа фон Ригера заканчивала манёвр отхода за артиллерийские заслоны. Сам штурмбанфюрер, наблюдая преследовавшие их русские танки, — он не сильно ошибся, их оказалось двенадцать, не считая второй линии поддержки, — с оборудованного НП, предвкушает разгром дерзкого до глупости нападения русских. Артиллерия пока молчит, дистанция километра полтора, огонь не эффективен, а выдавать позиции заранее? Пусть это делают русские ублюдки, как только что при его атаке.

Офицер ухмыляется при виде появившхся двух четвёрок юнкерсов-87.

— Сейчас они превратят русские танки в железный хлам…

— Так точно, герр штурмбаннфюрер, — подтверждает хозяин НП гауптштурмфюрер Мультке.

Только вот не подтверждает наблюдаемая картина. Русских, по всей видимости, нисколько не смущает воздушный налёт. Танки рассосредотачиваются по полю, сопровождающая пехота тоже. Фон Ригер замечает интересную вещь: верхние люки открыты и по одному русскому солдату остаётся на броне.

И вдруг вторая линия бронемашин, которые фон Ригер поначалу принял за лёгкие самоходки или бронемашины пехоты, открывает огонь. Сосредоточенный огонь из зенитных пушек, фон Ригер насчитал их четыре штуки. И не ожидавший такой встречи юнкерс, первым ушедший в пикирование, попадает в струю концентрированного огня. Распадается прямо в воздухе.

Все офицеры «Лейбштандарта», включая унтеров, присутствующие на НП, цепенеют.

Второй юнкерс, завидев участь собрата, пытается уйти в противозенитный манёвр. Почти удаётся. Слегка дымясь, уходит на родной аэродром с явным снижением. Остальные переходят в режим бомбометания по площади. В ответ русские танки расползаются ещё шире.

— Есть один! — радостно вскрикивает Мультке.

Фон Ригер хмыкает. Да, бомба легла рядом, и он не завидует экипажу. Машину придётся ремонтировать, и слишком близкий разрыв очень неприятен. Но шайсе! Танк жив. И решение экипажа штурмбаннфюрер не может не одобрить. Они открывают огонь по ним, по вражеским позициям. Бесполезно, но им больше ничего не остаётся. Правильно, зачем беречь снаряды, которые всё равно скоро сдетонируют. Артиллерия, рано или поздно, откроет огонь, и грустно стоящий на месте танк — лёгкая мишень.

Но вместо избиения русской танковой группы дальше начинается натуральный кошмар. Фон Ригер умный офицер и человек и наверняка догадался бы впоследствии, что и как произошло, но ему помешало одно обстоятельство.

В тот момент никто не понял, откуда вынырнули эти архаичные, но злые русские бипланы. Всего четвёрка, но это истребители! И, конечно, юнкерсам пришлось спешно уходить, сбрасывая бомбы, куда попало. Ш-шайсе! НП сотрясается от близкого разрыва. Ещё один юнкерс падает, четверка бипланов преследует остальных. Штурмбаннфюрер, вышедший на воздух проследить за ними, тут же возвращается. Не хватает выдержки наблюдать позорное изгнание орлов славного люфтваффе.

Тем более, что русские танки собираются атаковать и начинают обстрел из своих орудий. Когда подходят ближе, на полкилометра, вступает в бой противотанковая артиллерия. Начинается почти рыцарская дуэль.

Однако русские варвары далеки от рыцарства. Бипланы возвращаются, скорость их не так высока, чтобы настичь все разбежавшиеся юнкерсы, и наносят удар по артиллерийским позициям ракетами, заодно подсвечивая цели для танков, которые всё ближе. Затем начинают поливать артбатареи из пулемётов, но этого фон Ригер уже не видит. Неуправляемые ракеты очень слабы в смысле точности, но от шального попадания никто не застрахован. Именно такая шальная ракета, выпущенная вместе со своими товарками наудачу, попадает прямо в НП. Погибают все.

Поэтому Отто фон Ригер, выходец из некрупного, но всё-таки аристократического рода, уже не видит, как русские танки доутюживают позиции его доблестного батальона.

Где-то в небесной канцелярии, если она есть, в каком-нибудь учётном отделе появляются ещё две записи, не сильно отличающиеся по времени. Неизвестно, что принято за дебет, а что кредит, но на листе, разделённом на две части появляются ещё два имени. В числе сотен имён, зафиксированных в последние часы. С одной стороны, Николай Савельев, политрук 6 роты 2 батальона 799 стрелкового полка*, выходец из простой рабочей семьи. С другой: штурмбаннфюрер СС, командир первого батальона бригады СС «Лейбштандарт», Отто фон Ригер. Не дождётся его невеста Грета, хорошенькая девушка из семьи промышленников. А у Савельева и невесты не было. Не успел обзавестись.