Яркие платья девиц замелькали сквозь ветки, и я остановилась, раздумывая, повернуть назад или все-таки пойти пощебетать? Познакомиться? Вдруг они меня знают? Не меня, а барышню Си? А я их нет? Будет неудобно. Но если я тут единственная студентка, то они меня могут не знать, я же в академии большую часть времени провожу. Потопталась, не зная, что предпринять.

Густой звон поплыл над садом. Я повертела головой в недоумении. Пестрая банда загонщиц Стасика со смехом показалась на дорожке. Девицы стреляли в меня глазками и улыбались, закрываясь расписными веерами.

– Вы идете, барышня Си? – окликнула меня незнакомка в малиновом платье. – Нас зовут на чай.

– Да, конечно, – пробормотала я. Чай, конечно, же! Всю жизнь мечтала подавиться под взглядом злющей тётки или этих девиц.

– Вы меня не помните? Мы дружили в детстве, пока ваши почтенные родители не… словом, в детстве, – та же девица в малиновом улыбнулась и подхватила меня за рукав. – Я Те Нин. Нинья, узнаете?

– Простите, не помню! – бесполезно перебирать, да еще в чужой памяти. Да еще и во сне! Не знаю я никакой Ниньи. Но это не мешает мне проявить элементарную вежливость. Из девичьей болтовни можно много полезного почерпнуть. Поэтому я улыбнулась и позволила себя увлечь в чайный павильон. Там были накрыты три столика. Девицы отдельно, тетки и мамки отдельно, Стасик с тетей Зоей, тьфу, Зуи, и два хмурых мужика за третьим, на возвышении, согласно местному табелю о рангах.

Тетка украдкой показала мне кулак. Я обреченно посмотрела на потолочные балки. И полезного пока ничего не услышала: девицы бурно обсуждали сорта чая и виды любимых сладостей.

– Вы так молчаливы, барышня Си, – пристала девица в лимонного цвета платье. – Какой чай вы любите?

– Жасминовый, – вспомнила я предпочтения Жанны Прокофьевны.

– А чему вас учат в академии? – на меня уставились семь пар блестящих глаз, горящих любопытством.

Растерянно обвела девиц взглядом. Откуда мне знать, чему… ботанике точно учат. Магические потоки закреплять щелочью и фенолфталеином, хе!

– Видимо, вы не слишком прилежны, если не можете рассказать! – фыркнула девица в зеленом. Последовали сдержанные смешки.

– Как маг может рассказать не-магам, чему его учат? Все равно не поймете, – вступилась Нинья, отбрила девиц. Я благодарно на нее посмотрела.

Я пила чай из издевательски маленьких чашечек, к которым и прикоснуться- то было страшно. Эх, где моя большая высокая кружечка? Кажется, я поняла, чаепитие – это следующий конкурс для кандидаток. Чьи манеры изящнее и поведение утонченнее. Вилка, однако. Буду вести себя, как привыкла – тётка убьет, а все другие сочтут некультурной. Буду подражать девицам – не дай бог, приглянусь тете Зуи!

Тут к нашему столику подошел лакей и с поклоном поставил передо мной крохотное блюдце с печеньем. Гаркнул на весь павильон:

– Молодой господин передал угощение барышне Си!

Три штучки заковыристо закрученных полосок теста, обсыпанных кунжутом. И к чему было так орать? Все замерли и уставились на меня.

– Передайте мою искреннюю благодарность, – ответ вылетел сам. Я понурилась. За что благодарить? Тут есть нечего, печеньица размером с ноготь!

На столе стояли блюдечки с тонкими колосками репы, звездочками морковки, лепестками огурца. Из редиски нарезаны розочки, из полосок яблок сложены лебеди. Очень эстетично, карвинг изумительный, только как кушать такую красотищу? Девушки изящно ощипывали виноградинки. Значит, едят и пьют местные в одиночестве, ночью, дома под одеялом. Это же неизящно, плотно кушать! А хороший аппетит, как у меня, вообще неприлично иметь.

Зато девицы застонали от зависти.

– Тетушка Зуи говорила, что образованные девицы строптивы без меры и не понимают, что такое семья! – выпалила девица в лимонном. – Меня батюшка не пустил в академию!

Я должна умереть от этого выпада? Что такого она ляпнула, что все зашикали и вытаращили глаза?

– Не пустил потому, что у тебя искры дара нет, – фыркнула девица в зеленом.

– Твои слова чересчур жестоки! – нахмурила бровки девица в малиновом. – Извинись перед сестрицей Си!

Мама! О чем они? А покажите мне в следующий раз про космос, а? Галактические войны? Драконов, на худой конец? Демонов или оборотней? Хватит уже этой дорамы. Что-то тут слишком все тонкое, я не улавливаю ни смыслов, ни понятий. И кушать очень хочется! Пельмешков бы, с майонезом и укропчиком!

Девица густо покраснела и пролепетал извинения. К счастью, чай кончился.

– Вы не притронулись к печенью, – Нинья подняла бровь.

Ой, тут, наверное, за это отрубают голову? Не меньше! Я быстро увязала печенье в салфетку.

– Мы съедим их вместе в саду, – объявила решительно. Нинья кивнула.

– Да, слова Женин у кого хочешь отобьют аппетит, – подтвердила она мои худшие опасения, что я что-то пропустила в силу своей неосведомленности. – Я потрясена твоей выдержкой! Ты и глазом не моргнула! Я бы наверняка убежала в слезах!

– Наверное, она на это и рассчитывала, – предположила я.

– Да, тетушка Зуи была бы крайне недовольна такой выходкой!

Мы вышли в сад и расположились в беседке над прудом.

– Возьми, – я протянула печеньку Нинье. Рука повисла в воздухе. – Ты не хочешь?

– Это же ритуальное печенье! – с каким-то ужасом произнесла Нинья.

– И что?

– Оно свидетельствует о намерении породниться. Сасик показал всем, что выбрал тебя, – разжевала Нинья мне. – Поэтому Женин сорвалась и упомянула твоих родителей. Она мечтала о Сасике с детства! Но мы же не можем пожениться! – Нинья слегка покраснела.

Мда, неудобная ситуация. Щекотливая. Хотя, насколько я помню из Пу Сун Линя (Мишка принес почитать), однополые отношения особо не приветствуются, но и не осуждаются, поскольку понятия греха нет. Интимная жизнь – личное дело каждого, главное, чтоб без принуждения и всем в радость.

– Значит, будешь моей сестрой! – выкрутилась я.

– Ты правда этого хочешь? – на ресницах Ниньи вдруг повисли слезы. – Ты меня вспомнила? Помнишь, ты называла меня Лина, не могла выговорить Нинья?

Лина? Ленка! Моя Ленка! Не в силах сдержать свое ликование, я бросилась ей на шею. Хоть один родной человек в этом ужасном сне! Да как же я ее сразу не узнала? Черты лица другие, только иногда возникающее выражение упрямства мне отлично знакомо. И повыше она стала, и более худая.

Дома Ленка только в штанах и ходила. Представить ее в вычурном длинном малиновом платье с бахромой и кучей звенящих подвесок я бы никогда не смогла. Эта Ленка была более спокойной, благоразумной. Сказывалась местная специфика.

Ленка отвела меня в часовню, и перед священным огнем мы произнесли обеты сестер. Съели по печеньке, положив в рот друг другу. Совсем не сладкие! Кстати, очень похоже на брачный обряд. Те же «и в горе, и радости, защищать, помогать» и так далее.

Но тут, как я уже поняла, огромное значение придавали всяким ритуалам. Без набора определенных слов и телодвижений ни одно дело не двигалось. Хотя, если есть магия, может, оно и правильно? Пожелаешь кому-то сдохнуть, махнешь рукой, а он помрет. А тебя за это казнят. В общем, надо помалкивать и больше слушать. Третью печеньку мы раскрошили и дружно скормили разноцветным карпам.

– А кто из нас старшая сестра? – уточнила после ритуала. Кажется, тут с иерархией очень строго, старший-младший даже называются по-разному. Старшие опекают, младшие повинуются.

– Я, конечно! Ты всегда была и будешь моей маленькой сестренкой Ни-ни! – Нинья обняла меня с неподдельной радостью. Ну, хоть можно на «ты» обращаться и немного расслабиться!

Нинья после ритуала просто расцвела и теперь болтала без умолку. К моему огорчению, разные «а помнишь?» ничем мне не помогли. Как же узнать, что с моими родителями не так? Спрошу о ее маме. Среди теток я не заметила никого, похожего на тетю Любу. Нинья удивленно моргнула на мой вопрос.

– Мама сослана в самое дальнее поместье, после того, как…

– Что?

Нинья ахнула и всплеснула руками.