Тем не менее продвижение европейцев в глубь Тропической Африки почти с самого начала остановилось. Африканский континент представал воображению европейцев как мир, изобилующий богатствами, но при этом также и как «могила для белого человека». Западная Африка встретила европейских завоевателей и работорговцев целым сонмом опасных болезней, таких как малярия, желтая лихорадка и пр. Ни в XV в., ни позднее европейцы не могли как следует закрепиться в Африке южнее Сахары, хотя и прилагали отчаянные усилия для этого. Проблема проникновения в тропические страны выглядела для них как почти неразрешимая, в результате чего к концу XVIII в. западные медики начали ставить вопрос о том, как лучше акклиматизировать европейцев к этим суровым условиям189. Даже в самом конце XIX в. смертность среди британских солдат, расквартированных на так называемом Золотом Берегу, в 15–20 раз превосходила смертность среди солдат, набранных из числа местного населения190.

Однако не следует думать, что европейское вторжение в Африку с самого начала было испытанием только для европейцев. Португальцы и другие народы Запада также принесли с собой опасные вирусы и микробы, к которым у африканцев, в свою очередь, не было должного иммунитета. Особенно опасными были такие европейские болезни, как туберкулез и сифилис191. Таким образом, обмен инфекционными болезнями между европейцами и африканцами в Африке и за ее пределами был обоюдным.

Совершенно иначе происходило движение европейцев через Атлантику. После того как в 1492 г. испанцы впервые достигли Карибских островов, было положено начало процессу, который Альфред Кросби назвал «биологической экспансией Европы»192. На этих островах жило многочисленное и совершенно изолированное от инфекций Старого Света население, которое уже очень скоро пало жертвой привезенных из Европы болезней.

Первым островом, на котором обосновались испанцы, был Гаити, который они назвали Эспаньолой. По широко признанным теперь среди специалистов данным, к моменту высадки там Колумба на нем проживало около 8 млн человек. Уже в 1493 г. там вспыхнула эпидемия гриппа, причиной которой была инфекция, гнездившаяся в привезенных испанцами свиньях. Вслед за ней на острове начались новые эпидемии, которые быстро распространились и по другим Карибским островам. Сила эпидемий была столь велика, что в чем-то она превзошла жестокость испанцев, которые с первого дня начали притеснять и уничтожать индейцев. В результате уже к середине XVI в. многомиллионное коренное население Карибских островов совершенно вымерло193.

Случай с гибелью коренного населения Карибских островов подтвердил широко признанное среди специалистов ХХ в. мнение о том, что островные народы, длительно отрезанные от более многочисленных человеческих цивилизаций, легко становятся жертвами «новых болезней», приходящих к ним вместе с чужеземцами. Индейцы Карибских островов, как и другие народы Нового Света, как раз и были такими народами, чье биологическое и культурное развитие проходило обособленно от большого Афро-евроазиатского региона. Они не разводили домашних животных и не возделывали растений, которые были распространены в Старом Свете, и поэтому не имели иммунитета к тем вирусам и бактериям, которые с давних пор были знакомы европейцам, азиатам и африканцам194.

Когда на Карибских островах начались эпидемии, они продолжались там, не прекращаясь, не один десяток лет. При этом в отличие от случая с Черной смертью XIV в. в Европе это была не единственная «новая болезнь», а целая серия незнакомых прежде индейцам болезней. За гриппом пришли оспа, корь, туберкулез и др. Они с легкостью добивали тех, кому удалось пережить предыдущую эпидемию. При этом болезни не только косили наиболее уязвимые группы населения, но и подрывали репродуктивный потенциал людей детородного возраста. С распространением среди индейцев венерических болезней они утратили и способность к естественному воспроизводству195.

Наконец, существовали и культурные причины для уязвимости индейцев перед «новыми болезнями». В отличие от европейцев, которые в борьбе с проказой и чумой уже вполне освоили такие санитарные меры, как изоляция и карантин, индейцы совершенно были незнакомы с ними. Их мораль не позволяла им покидать своих больных, а когда заражались те, кто ухаживал за больными, больше уже некому было ни накормить, ни позаботиться о несчастных196. В результате уже к середине XVI в. индейские народы Карибских островов начали исчезать с лица земли. Испанцы, которые для поддержания своего владычества здесь остро нуждались в рабском труде, вынуждены были начать ввозить из Западной Африки чернокожих рабов. Вместе с появлением на Карибах чернокожих африканцев там распространились и новые инфекции, которые стали уничтожать последних выживших индейцев. Наряду с оспой африканские рабы оказались резервуарами для переноса на Карибские острова таких африканских болезней, как малярия и желтая лихорадка197. В результате этого демографическая ситуация на Карибах стала меняться. В течение достаточно короткого периода времени господствующей группой населения там стали чернокожие выходцы из Африки, которые оказались более приспособленными для жизни в новых условиях, чем белые европейцы198.

В итоге главным результатом этого начавшегося трансатлантического обмена болезнями между Старым и Новым Светом стало полное изменение демографической ситуации на Карибских островах. Коренные индейские племена там были стерты с лица земли, уступив место более защищенным перед угрозой инфекционных болезней европейцам и в особенности чернокожим африканцам.

Европейцы начали проникать на американский континент в первые годы XVI в., сделав своими форпостами сначала Мексику и Бразилию, а затем Канаду и северо-восток нынешней территории США. Но еще прежде, чем возникли Новая Испания, Новая Франция и Новая Англия, произошло так называемое столкновение цивилизаций, в результате чего погибли великие империи ацтеков и инков.

А. Кросби был одним из первых исследователей, который указал на то, что огромную роль в этом процессе сыграли не только пушки конкистадоров, но и болезни, которые они принесли с собой на «девственную почву» Америки199. Как и в случае с Карибской катастрофой, на американском континенте повторилась та же история. Болезни, принесенные европейцами, были совершенно незнакомы ацтекам, инкам и другим коренным американским народам, не имеющим ни биологического, ни культурного опыта противостояния им. В результате конкистадоры почти не встретили никакого сопротивления со стороны индейцев. В Мексике, куда они высадились в 1519 г., ацтеки сумели организовать сопротивление отряду Кортеса в своей столице Теночтитлане, изгнав чужеземцев, вооруженных огнестрельным оружием. Однако после ухода испанцев в городе началась эпидемия оспы. Позднейшие сочинения испанских авторов свидетельствуют о том, что масштабы ее были огромны.

По некоторым оценкам, численность населения Центральной Мексики к моменту прихода Кортеса достигала 25 млн. Однако начавшийся упадок сельского хозяйства и в огромной мере оспа и другие болезни, принесенные испанцами, быстро подточили силы ацтеков. За первые десять лет контактов с испанцами число индейцев Центральной Мексики сократилось на треть, а всего за 75 лет – на 95%. Демографическая катастрофа в Центральной Мексике, которая начала разыгрываться там приблизительно с 1520 г., сопровождалась и величайшими моральными потрясениями среди индейцев. Стремительно погибая от оспы, которая при этом делала безобразной их внешность, индейцы видели, что испанцы с легкостью переносят болезнь. Неуязвимость чужеземных завоевателей вызывала у индейцев разочарование в своих старых богах и полную апатию200.