Пацаны моментально повскакивали и сна у них ни в одном глазу не было. Пришлось и мне вставать.

Пока ребята наводили суету и мастрячили завтрак, решил исследовать окрестности при нормальном свете. Да и пробежаться немного, мышцы размять, согреться и голову проветрить тоже не помешает.

Поднявшись на пригорок, с которого вчера ночью наблюдение за стаей вели, ничего интересного не увидел, замёрз только. Уже ставшая привычной мне картина кругом – холмы, овраги, балки, на юге – лес сплошной стеной. Кое-где рощицы и никакого разнообразия и обилия дичи.

Серость и холод.

– Хм, а сегодня то морозец сбавил слегка, – подметил я, возвращаясь на стоянку. Пар изо рта уже не валил.

Амулеты начали мастерить сразу после завтрака. Кстати, совершенно не вкусного. То ли зажрался я, то ли конину мы как то не так пожарили.

Но всем на это было пофиг. Кишку набили и ладно.

Первую проблему, то бишь на что вешать украшения, я решил быстро и сам.

– Кво – волос самых длинных из хвоста лошадиного надербань, – начал я наводить движуху. – Иво, Дор! Кто из вас знает и умеет камешек расколоть так, чтобы им потом можно было маленькую дырочку в волчьем клыке проковырять?

– Я умею. И клык дырявить умею. Меня батя учил, – спалился Дор.

– Значит так, назначаешься главным по изготовлению амулетов. Инициатива оно того, любит инициатора, – обрадовал я паренька. – Но только на время изготовления амулетов, – осадил я начавшего расцветать пацана, чухнув, что он собрался превышать должностные полномочия.

Как искали камни, как кололи их, предварительно нагревая на костре, а потом веточками бросая на лёд, в небольшой ямке, а потом долго и нудно выковыривали в клыках сквозные дырочки, стараясь не сломать ни каменное шило, ни зуб, описывать не буду.

Скучно это. Ничего интересного.

Скажу одно, у вечернего костра мы сидели довольные собой – каждый разглядывал свой амулет. Как по мне, получилось красиво.

Праздничный ужин по этому поводу устраивать не стали, решив, что дома нажрёмся. Доели остатки коняшки и спать улеглись, выставив посменный караул.

Новое утро выдалось чуть добрее предыдущего. Под волчьей шкурой, хоть и не выделанной, спать оказалось в разы комфортнее. Жрать было нечего, а хотелось. Решили совместить приятное с полезным – пройтись вверх по течению в поисках дичи и поискать достопримечательности, достойные внимания таких важных туристов.

– Да клянусь, это не я! Я в ямку, как ты и говорил. Земля мерзлая, но я ямку копал! Честно, – стуча себя кулаком в грудь, доказывали мне по очереди Иво, Дор и Кво.

– Да верю я вам, – вздохнул я, почувствовав, как на меня опять свалился груз ответственности. – Это не вы, это враги, – сплюнул я на мёрзлую землю, разглядывая небольшую кучку дерьма, на которую Иво наткнулся, как только мы отошли на сотню метров от стоянки.

– А вот и след, – ткнул пальцем Дор, внимательно разглядывая землю.

– Точно, не мы наследили? Мы же тут что во время охоты лазили, что вчера, пока камни искали, – озираясь по сторонам, пробормотал я.

– Не, мы тут не ходили. Мы в лес больше ходили и к холму. А сюда – нет, – заверил меня Иво. – Я точно помню.

– Да я вижу, что не мы. Проверить вас просто решил, – пробурчал я, разглядывая на стылой земле еле заметные признаки, что совсем недавно тут проходил отряд.

– Примерно руку дней назад они тут были. Костёр бы старый найти, тогда бы я точнее сказал, – догадавшись, о чём я думаю, поставил задачу мой заместитель.

Но я на это никак не отреагировал. Стоял, пялясь на кучку, и тупил. И длилось это ровно до того момента, пока рука не потянулась к груди.

Зачесалось у меня там.

– А пошли-ка проверим, кто это тут без спроса по нашей степи шарится? – начал заводиться я, потрогав амулет из волчьих зубов, что теперь болтались у меня на верёвочке, сплетённой из лошадиных волос, в районе груди.

Как говорится, фортуна долго улыбалась нам, а сегодня решила повернуться задом. Но мы не из робкого десятка – расчехлим свои органы и подкрадёмся к этой вредной тётке, чтобы мало-мало её задобрить.

На том и порешили.

По следу мы рысачили до самого вечера. Благо он не петлял, а тянулся от одного холма к другому, от одной рощицы к другой. А когда начало смеркаться, след нырнул в небольшой овражек, где мы обнаружили остатки кострища.

– Столько дней назад они тут были, – обнюхав кострище, сунул мне под нос четыре пальца Иво.

– Сколько?

– Ровно две руки. Кажется, – растерянно моргая, выдал Иво.

– Опять десять… Совпадение – не думаю, – примерил я на свою реальность популярный мем из двадцать первого века. – Прям регулярная армия какая-то. Пятой чакрой чую, неспроста это всё, – оглядывая окрестности, вслух размышлял я. – Кво, Иво – пулей на охоту. Ночевать тут будем. Костёр разведём в этом же месте! Соблюдаем максимальную осторожность. Враг не дремлет и он где-то рядом. А до дома – всего ничего остается.

Погоню мы продолжили с утра пораньше, как только след заметен в утренних сумерках стал. В районе обеда мы снова наткнулись на кострище. Мы двигались явно быстрее неизвестного отряда. И подтверждением этому стало ещё одно кострище, на которое мы наткнулись на закате.

А до стоянки племени оставалось километров десять…

– Осторожность – на пределе. Продолжаем движение, – рявкнул я.

Я не знаю, как это объяснить, что гнало меня вперёд и затмевало здравый смысл, взывающий быть осмотрительнее.

Как там Цой в будущем то споёт? «Следи за собой, будь осторожен?»

Да как бы не так!

Мы летели как на пожар! И не зря.

Заходить на стоянку решили по своей тропинке – от ритуального холма, мимо которого мы по утрам бегали разминочные кроссы. Потом к нашей землянке завернуть, а дальше по обстоятельствам.

С вершины холма всё выглядело тихо и мирно – как всегда. Но едва мы начали спускаться, как порыв ветра донёс до нас крик.

Нет, не так – душераздирающий вопль, полный ужаса и страха.

И только расстояние слегка сгладило те чувства, которыми был наполнен этот вопль.

Мне всё ещё хотелось верить, что чуйка меня не обманула и это тупо розыгрыш или какой-то неведомый мне ритуал. Но воображение раз за разом рисовало совершенно другую картину.

– Вперёд! – завопил я и рванул с такой скоростью, что ветер в ушах засвистел, а из-под ног полетели комья мёрзлой земли.

Пацаны не отставали, и чем ближе мы были к стоянке племени, уже ставшего мне родным, тем чётче я понимал, что воображение и чуйка меня не подвели.

На племя напали.

Подло воспользовались тем, что часовые не бдят, типа, а нафиг это нужно посреди зимней ночи, в это время года враг же по степи не бродит – только волки. А значит можно и расслабиться. Вот люди обожравшись нежного мяса и удовлетворив животную похоть, беззаботно и дрыхли в своих землянках.

Битва, хотя со стороны это больше походило на глумление над беззащитным и сонным ребёнком, шла около начальственной хаты. Она, как назло, дальше всех от нас была. Пятеро вражеских воинов во главе со своим рогатым предводителем, забрасывали в жилище нашего главнюка горящие головёшки, оставшиеся от вечернего костра.

Четверо оставшихся блокировали выходы из двух соседних землянок, безжалостно пресекая любую попытку наших воинов вырваться на свободу.

И доказательством тому, что это не розыгрыш, а самое настоящее нападение с целью уничтожения, служили несколько изуродованных трупов, валявшихся около землянок.

Как я это всё разглядел в тусклых отблесках костра, да ещё и на бегу – не знаю. Для меня мир как будто остановился. Нет, время всё также продолжало свой неумолимый бег, но раз в десять медленнее обычного.

Я видел, как из землянки, даже не пытаясь сбить пламя, перекинувшееся с тлеющей шкуры на длинные волосы, выбегает один из телохранителей вождя. Заметил, как его взгляд упал на рогатого, как подкосились ноги соплеменника. Чётко видел, как один из нападавших, радостно гогоча, медленно заносит над ним прообраз топора и орудие начинает падать на голову жертвы.