На арену я заходил, предчувствуя большие неприятности. И, кажется, не прогадал.

— Еще один уродец из группы бракованных, — процедил звероватого вида мужик.

Под два метра ростом, с лицом законченного садиста, этот индивид стоял перед куцым строем со знакомыми мордами. Тут был и Рикс, и Зана, и Мика. Кроме них еще полтора десятка смутно знакомых на лицо, но не шибко выдающихся в физическом плане. Большая часть задохлики, как и я.

— В конец колонны, ущербный, — сплюнул мужик. — Займусь тобой позже.

В мою сторону даже никто не повернулся. Все стояли боком, но даже глаз повести не посмели. Только прямой визуальный контакт с этим висельником.

Направляясь к своему месту, с удивлением отметил, что песка на полу не было. Обычные деревянные доски, вполне себе добротные. Даже не скрепят и не шатаются.

— Так как никто из вас покупателям не приглянулся, — сухим неприятным голосом заговорил мужик, — тренировки ваши мы усилим. А ты, Рикс с этого дня забудешь про сон. Усек? И с шлюхой своей малолетней видеться больше не будешь. Стимул, так сказать. Что касается тебя, подстилка ты наша, зайдешь ко мне после тренировки. Побеседуем.

И то, как ощерился этот индивид, на какую-то долю секунды даже породило капельку жалости к девушке. Правда, жалость как появилась, так и испарилась. Осталось только мрачное удовлетворение. Надеюсь, сидеть она долго не сможет и ходить будет в раскоряку.

— Итак, — хрустнул мужик костяшками пальцев. — Разбираем своё оружие и по второму разминочному комплексу. Сорок минут вам даю, после начнем спарринги. Кто хорошо себя покажет, обед на мой вкус. Начали!

В полной тишине, без лишней суеты и спешки, практически строевым шагов, все направились к стойке у дальней стены. Обычная, деревянная, она не представляло собой ничего эдакого. Несколько мечей, ножи, кинжалы. Вроде бы даже видел кнут и какой-то полуметровый в диаметре металлический круг с заострённой внешней границей.

— Теперь, что касается тебя, животное, — криво усмехнулся мужик. — Ко мне можешь обращаться просто — Учитель. Ты у нас новенький, так что с правилами посещения моих занятий незнаком, да. Но исправим.

Мужик плавным шагом подошел ближе и уставился сверху вниз прямо мне в глаза. Рожа квадратная, нос небольшой, сломанный. В месте перелома кривой безобразный шрам. Глаза вот на удивление ярко-голубые. Губы постоянно в кривой усмешке, но тут тоже понятно — сеточка тонких шрамов под нижней губой. Одно ухо наполовину отгрызено? По крайней мере следы похожи именно что на следы от зубов. Волосы светлые, короткие, но не ёжик, чуть длиннее. Телосложение крупное, мощное, но без гипертрофированности. Одет он был в короткие, по щиколотку черные штаны, с завязкой на поясе и, хм, наверно босоножки. На руках перчатки без пальцев. Торс оголен, жировой прослойки нет вообще, так что мышечный каркас просматривается хорошо. На груди слева, прямо напротив сердца, круглый глубокий шрам. Будто след от пули, но, скорее всего, либо от стрелы, либо от арбалета. На животе живого места нет вообще. Даже кубики пресса под нагромождением белесых полосок не проглядываются. Трицепс на левой руке порван, хорошо виден глубокий шрам. Там же на левой руке нет двух пальцев: среднего и безымянного. Мизинец же без первой фаланги. Костяшки правой руки слишком уж выпуклые и кажутся искусственными, что ли. Слишком бледная, даже, скорее обескровленная кожа.

Пока я рассматривал этого «учителя», тот в свою очередь с интересом, но легким недовольством рассматривал меня. Один раз даже сплюнул, хорошо хоть в сторону. Эта реакция была на багровые пятна крови в области паха, что так и не получилось отстирать.

— Очередной бракованный дохляк, — озвучил он, наконец, свой вердикт. — За мной.

Резко развернувшись на месте, мужик пошел к двери, что располагалась в левой части дальней от входа стены. За ней небольшой коридор, с боковыми комнатками, забитыми всяким хламом, а вот по его окончанию массивная деревянная дверь, с резным рисунком. Ручка витая и гладкая, в виде оскаленной пасти ни то крокодила, ни то ящерицы какой.

Кабинет за дверью воображение не поражал. Простенький, но просторный. Еще одна дверь в правом дальнем углу, деревянный, опять-таки резной стол, два стула-табуретки, шкаф с книгами и свитками, да небольшой кожаный диванчик. Ах да, на стене висела секира. Двулезвийная, изысканная, но с потертой рукоятью. И если металл смотрелся новым, будто только-только начищенным, то вот деревянная рукоять выглядела старой, если не сказать больше. Местами растресканная, на ней даже следы от хвата угадать можно.

— Садись, — кивнул мужик на стул. — Выпить хочешь?

Столь разительная перемена заставила насторожиться.

— Нет, спасибо, — медленно покачал головой.

— Ну, как хочешь, — усмехнулся он. — А я, пожалуй, пропущу стаканчик.

Шкаф с книгами, что стоял в противоположном с дверью углу, являлся и этаким мини-баром. Один толстенный фолиант в сторону и перед глазами несколько бутылок и пара стаканов. Мужик достал сначала одну, наполовину пустую, а после, видимо, передумал и бутылку поменял. Эта была прямоугольной, с оскаленной пастью какой-то твари на передней стенке. Жидкость черного цвета была густой и тягучей, а уж запах трав, разнесшийся по кабинету и вовсе оставлял желать лучшего.

— Твоё здоровье, — отсалютовал он мне, осушив половину приличного такого стакана. — А теперь раздевайся.

Сказано это было таким будничным тоном, что до меня даже не сразу дошло.

— Зачем? — облизав в раз пересохшие губы, спросил я.

— Тебе понравится, — оскалился мужик, потянувшись к завязкам своих штанов.

Была бы на загривке шерсть, встала бы дыбом. А так, я только холодок ощутил, что волной пронесся по спине. После из горла вырвался рык, а верхняя губа чуть приподнялась. Когти вылезли без моего участия, но это понятно.

— Какой ретивый, — причмокнул губами мужик. — Мне такие по нраву.

Его рывок в мою сторону с вытянутой вперед рукой, растянулся для меня на долгие секунды. Ступор — именно его я схватил, пытаясь переварить происходящее. Получалось слабо. Мысли? Да не было их. Голову подняла ярость, ей вторила ненависть и вместе они смели любые проявления человеческих эмоций.

Полоснув по вытянутой руке, я ушел было в сторону, но тут же схлопотал в грудь табуреткой. Мужик запустил её в мою сторону ногой и попал. Боль пронеслась мимо, хоть я явственно услышал хруст ребер. Поднырнув под очередной размах, сблизился с уродом и когтями полоснул по самому для него дорогому. Судорожный всхлип стал наградой, но после что-то тяжело опустилось мне на затылок. Челюсти клацнули, в глазах потемнело и вперед, прямо на мужика, я рванул еще практически в слепую. Его пудовые кулаки опускались на меня сверху, но я понимал, что отключаться нельзя. Когти правой руки вонзились в живот урода, а левую я вскинул вверх, в попытке разорвать ему лицо. Ошибку осознал в тот момент, когда словно тиски сомкнулись на предплечье. Секунда и хруст собственных костей разносится по кабинету. Рывок меня за эту руку добавил еще чуть боли, так что встречу со стеной я даже не заметил. А вот прямой удар ступни в грудь не заметить было невозможно. Особенно с тем учетом, когда осколки ребер протыкают легкие, разрывая их в лохмотья. Здесь всё, что я успел, так это целой правой рукой полоснуть по ноге мужика, но тяжелый удар в лицо буквально выбил из меня сознание. Каша во рту из крови, зубов и рваной плоти щек забила мне глотку. Глаза заплыли в один момент, но склонившийся над собой силуэт я всё-таки различил. Правая рука дернулась было вверх, но снова хруст и боль, что так и застряла где-то внутри.

— Какая неприятность, — донесся до меня голос ублюдка. — В прочем, а какая разница?

Страх, отвращение, ненависть — всё смешалось в безумном хороводе. Я даже пытался дергаться, но не мог. Мозг бился в агонии, а тело истекало кровью. Я лучше сдохну, чем дам этому случиться! Очередной рывок, очередная нелепая попытка и снова боль. Рычание, хрипы и попытка заколоть урода костями собственных рук. Естественно ничего не вышло. Только вот меня это не останавливало. Боль? Пускай! Её итак было много…