38. Отбор проб поверхностной морской воды в мороз на обледенелой палубе.

39. Большой плоский айсберг в море

40. Айсберги на подходе к станции Прогресс

41. Блинчатый лёд

42. Скопление айсбергов в заливе Прюдс. Съёмка с вертолёта

15 Марта 2003 г., Суббота. (69^о19,84' ю.ш., 76^о26,66' в.д.). Судно: 0, Ветер =, V= 15 м/сек, Т воздуха = -2^оС, Т воды = -1^оС. Залив Прюдс. Погода сегодня с самого утра гадчайшая. Полеты отменили. Надеялись погода улучшится, однако этого не случилось. В дополнение, у Саши сломался компьютер, и мы весь день с ним возились. Я, откровенно говоря, думал, что уже все, придется клянчить ноутбук у Инны и Дениса или идти на судовые старые компы, но Саша веры в свой IBM ThinkPad не терял и все-таки нашел способ обойти блокировку биоса. А после множества манипуляций удалось заставить работать и мышку. Я на всякий случай все скинул на дискеты, чтобы не потерять информацию, если что. А вообще Сашин компьютер, хоть и старенький, но оказался живучим, тьфу, тьфу, тьфу….

16.03.03. Станция Прогресс, Холмы Ларсена, залив Прюдс (69^о22’ ю.ш., 76^о23’ с.ш.) С утра, как всегда спешка и неразбериха. Тем не менее мы вылетели довольно рано. В моей команде были Денис и Саша Коцуруба, а кроме того летели Леонтьич со своей командой в 4–5 человек, включая Николая, для проведения работ с акустическим зондом в заливе и туристы, как мы их называем, т. е. те, кто придумал, что у него, якобы есть работа, а на самом деле полетел, чтобы просто попасть на станцию (положа руку на сердце, я их за это осуждаю). Вертолет нас выбросил, как это часто бывает, не останавливая винтов, поэтому разгружаться нам пришлось в срочном порядке, а потом прикрыть баки и другое имущество своими телами, чтобы не улетело, от ветра, поднятого винтами вертолета.

Наша главная задача была отобрать пробы снега, льда и подледной воды на озере Степпед (Stepped — названия давали австралийцы). В прошлом году, в 46 РАЭ здесь уже были отобраны пробы и в этот раз было важно отобрать пробы для сравнения. Озеро расположено недалеко от китайской станции Зонг Шанг, которая находится всего лишь в 700–900 м от Прогресса и выглядит гораздо привлекательней в плане чистоты, ухоженности и вообще внешнего порядка. На больших баках с горючим, направленных в сторону моря, нарисованы утрированно-страшные рожи в стиле китайского фольклора, наверное, чтобы злых духов отгонять. Как и на нашей станции, развеваются три флага: китайский, российский и австралийский. Но у нас они все на одном уровне — российский по середине, а у китайцев два их флага стоят отдельно от нашего и австралийского, и один стоит выше всех остальных. Кстати о флагах, пока не забыл. При внимательном рассмотрении флагов на Прогрессе, я обнаружил, что австралийский флаг, выглядит не совсем как австралийский. На нем отсутствует Южный крест, и только одинокая белая звезда сохранилась под британским Юнион Джеком. Интересно, его обкарнали, чтобы был по размерам как все, или это обрезанный вариант австралийского флага, который я лично ранее никогда не встречал?

На озеро мы пришли в начале одиннадцатого и в 10:10 приступили к отбору проб. Нашли на середине озера чистый прозрачный лед и приступили с Сашей Коцурубой к бурению. Одновременно, Денис начал отбор снега на краю озера. Озеро Степпед заметно отличается от других, опробованных нами озер. Лед оказался однородный, плотный и прозрачный как стекло, толщиной 22 см, а глубина озера, впоследствии измеренная нами при помощи сетки Джеди, оказалась 3.5 м. Самым же замечательным отличительным свойством озера было наличие в нем жизни. Ближе к берегу под прозрачным льдом были видны бурые водоросли на дне и замороженные в самом льду. На поверхности воды в лунке и в планктонной сетке во всю бушевали мелкие темные рачки с красными глазами, по-видимому, ошалевшие от обилия кислорода. Набурившись от души и отобрав необходимые пробы, мы подтащили баки и бидон с водой поближе к дороге, проложенной ГТТ на ГСМ и обратно, и стали изучать окрестности и окружающие останцы горных пород. Петрографического разнообразия здесь было меньше, чем на станции Молодежная, а интенсивность ветровой эрозии примерно такая же. Было заметно больше гранатовых гнейсов и много выходов светлых монолитных пород, похожих на кварцит. Последние, в отличие от сланцев и гнейсов, представляли собой зализанные гладкие и выпуклые структуры. Хотелось бы применить к этим образованиям известный с университетских времен термин «бараньи лбы», но это не совсем то, хотя аналогичные зализанность и сферичность наблюдаются.

На станции нас неплохо, хотя и без затей, покормили, несмотря на грозные предупреждения повара о том, что кормить нас нечем, самим-де не хватает. Оказалось, это была просто шутка. После обеда я наконец познакомился с Сергеем Борзенковым, начальником станции, и попросил выделить какую-нибудь технику для вывоза с озера наших баков с пробами. Сергей предложил мне свой «Буран и себя в придачу, когда же я выразил сомнение в их грузоподъемности, он сказал «Возьмем сани, все будет нормально». Я сел сзади за Сергеем, как на мотоцикле, и мы поехали за санями, находившимися под другим домиком. Сани представляли из себя довольно прочную каркасную металлическую конструкцию длиной 2–2.5 м, сваренную из уголка 5х5 мм. Чтобы можно было погрузить баки взяли несколько досок, которые положили сверху на сани. Мне же пришлось уже сидеть, а затем и стоять на санях, чтобы не дать импровизированному настилу улететь — Сергей оказался лихим водителем. Спустившись в распадок, где было озеро, повернули направо, к нашим бакам. Борзенков круто развернул буран с санями и подкатил прямо к бакам и бидону с водой. Все это мы быстро погрузили на сани и покатили обратно. Вот тут-то и началось самое интересное. Баки с санями и мной оказались слишком тяжелыми для бурана на подъеме — он буксовал и никак не хотел заползти на пригорок, а Сергей ничего не мог поделать. Я, естественно слез и толкал сани, Борзенков тоже слез с Бурана и толкал его за руль. Мы сделали три или четыре попытки взять препятствие с разгона, каждый раз увеличивая этот самый разгон и смогли преодолеть горушку только с пятого раза, оставив самый тяжелый бидон на полпути и используя меня в качестве толкача. После этого я встал сзади на сани, но не как каюр на оленьей упряжке, который стоит на полозьях, а сверху, чтобы если сани перевернуться не поломать ноги. Затем я упал животом на баки, прижав их к саням, чтобы не дать им улететь, и мы лихо домчались до места посадки вертолета (пару раз, правда, баки чудом не свалились с саней), где баки и выгрузили в снег, а затем подъехали к кают-компании. Ушло на все это мероприятие около получаса, хотя озеро находилось в 3–5 мин. езды на Буране, и Саша с Денисом, ждавшие меня для прогулки, недоумевали, почему же мы так долго этим занимались.

После обеда Леонтьич сказал, чтобы мы были готовы к отбытию на борт «Федорова» к 5 часам вечера, и мы пошли на ознакомительную прогулку вокруг станции.