― Ничего не могу с собой поделать. Чего бы ты хотела?

― Воды. Я могу встать.

― Оставайся в постели, ― приказываю я. ― Негазированную или газированную?

― Газированную, пожалуйста.

Я захожу на кухню. Я ожидаю, что холодильник будет пуст, но ошибаюсь - он полон еды. При виде свежих овощей, баночек с песто и наполовину съеденной буханки хлеба на столе у меня внутри что-то успокаивается. Когда я был здесь полторы недели назад, у Лучии не было мебели. Она жила на чемодане, и казалось, что она готова покинуть Венецию в любой момент.

Но еда…

Еда дарит мне надежду.

На следующее утро я просыпаюсь раньше Лучии. На цыпочках встаю с кровати, быстро принимаю душ и отправляюсь на кухню, чтобы сварить кофе.

Сильвио и Омар освободили Горана и Стефано. Я выношу им чашки с кофе и предупреждаю, что пробуду здесь еще несколько часов.

Возвращаясь назад, я слышу, что Лучия уже встала. Через несколько минут она выходит из душа в халате, с влажными волосами.

― Меня разбудил запах кофе. ― Она улыбается мне. ― Привет.

Она выглядит мягкой и свежей.

― И тебе привет. Я отнес немного своим парням. Надеюсь, ты не против.

― Правда? Это очень мило с твоей стороны.

― Постарайся не казаться такой шокированной, Лучия. Ты ранишь мои чувства.

Она смеется, затем встает на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы.

― Ты полон сюрпризов. Остался еще кофе?

― Конечно. Ты голодна? В холодильнике я нашел яйца. Могу приготовить тебе омлет.

― Ты сварил кофе и предлагаешь приготовить мне завтрак? Кто-нибудь, ущипните меня.

Мы непринужденно беседуем, пока я режу зеленый перец и грибы и взбиваю яйца.

― Во сколько тебе нужно быть на работе?

― В девять, ― говорит она. Смотрит, как я выливаю взбитые яйца на сковороду и выкладываю сверху овощи. ― Ты действительно знаешь, что делаешь.

― Спасибо. — Я бросаю на нее взгляд. ― Мне показалось, что вчера вечером я был хорош. Рад слышать, что ты согласна.

Она закатывает глаза.

― Я говорю о твоих умениях на кухне, а не в постели.

― Это обидные слова, tesoro. Мужчина может почувствовать себя обязанным доказать твою неправоту. ― Я переворачиваю омлет, выключаю огонь, перекладываю его на тарелку и с поклоном ставлю перед ней.

Она пробует.

― Вкусно. ― Выражение ее лица становится серьезным. ― Что мы делаем, Антонио?

― Завтракаем. ― Я прямо встречаю ее взгляд. ― Ты хочешь прицепить на нас ярлык, Лучия? Я хочу быть твоим… слово - парень делает нас похожими на подростков. Я хочу быть твоим партнером.

― Ты говоришь об отношениях.

― А ты думала, что одной ночи с тобой будет достаточно? Да, конечно, я говорю об отношениях. Лучия, с тех пор как увидел тебя на снимках с камер наблюдения Артура Кинкейда, для меня не существует никого другого. Ты - единственная женщина, которую я хочу. Единственная женщина, которая мне нужна.

Она прикусывает нижнюю губу.

― Не слишком ли быстро? Мы знаем друг друга всего три недели.

Неужели прошло всего три недели? Я пытаюсь вспомнить время, когда я еще не знал Лучию, и ничего не получается. Такое ощущение, что я знаю ее целую вечность.

Я откладываю вилку.

― Ты бы хотела чего-то другого?

― Нет. ― Она отвечает мгновенно, и меня пронзает вспышка облегчения. Медленная улыбка расплывается по ее лицу. ― Итак… Теперь у нас отношения.

Глава 27

Лучия

Флоренция находится всего в паре часов езды от Венеции, говорю я себе, пока Антонио провожает меня на работу. И нет никакой гарантии, что я получу работу в Уффици. Не стоит беспокоиться об этом. Пока.

Прошло две недели, и я освоилась в своих новых отношениях. Большинство вечеров я провожу с Антонио. В редких случаях, когда мы не вместе, я очень скучаю по нему. После десяти лет подавления своих эмоций и жизни в мире, лишенном красок, я вдруг оказалась в радуге, и это немного пугает.

После смерти родителей я совершила бесчисленное множество безрассудных поступков и неоднократно шла на глупый риск. Но ничто из этого не сравнится с тем, насколько опасно вступать в отношения с Антонио Моретти.

Я уже покрыта шрамами. Мое сердце разбито на мелкие кусочки. Я сделала все возможное, чтобы собрать его воедино, но клей оказался хрупким, а восстановление - непрочным. Влюбиться в Антонио - самое опасное, что я когда-либо делала, потому что, если между нами что-то произойдет, мое сердце разобьется вдребезги. И на этот раз я не смогу собрать его обратно.

И все же, как мотылек на пламя, я стремлюсь к нему, не в силах удержаться. Я распахиваю двери и приглашаю его в свою жизнь. Я прошу его поехать со мной на склад вещей моих родителей.

― Не думаю, что смогу отважиться на это в одиночку, ― признаюсь я. ― Если ты не слишком занят…

Его ответ обволакивает меня теплом сшитого вручную одеяла.

― У меня всегда есть время для тебя, Лучия.

Я нахожу в кладовке старые альбомы, и мы проводим вечер, рассматривая фотографии моего подросткового возраста. Я прошла через фазу гота, и Антонио смеется над моими угрюмыми выражениями лица. Я отыгрываюсь, когда мы встречаемся с Энцо и Татьяной, и они рассказывают мне истории о подростковых подвигах Антонио.

― Помнишь его зауженные штаны? ― спрашивает Энцо.

Таня поворачивается ко мне, в ее глазах пляшет веселье.

― В них он был похож на цыпленка, ― говорит она мне. ― А однажды он нагнулся, чтобы поднять что-то, упавшее на пол, и они порвались.

Я не могу перестать смеяться.

― Вы объединились против меня, ― ворчит Антонио, обнимая меня за талию. ― Мне это не нравится. ― Но я знаю, что он лжет. Энцо и Татьяна - его семья, и он рад, что мы ладим.

Экономка Антонио, Агнес, тоже очень рада, что он с кем-то встречается.

― Я так рада, что он нашел тебя, ― говорит она. ― Дон - хороший человек, и он слишком долго был один. ― Она заставляет меня рассказать ей список моих любимых блюд, и вскоре я ем Risi e Bisi[15] три раза в неделю. По выходным, когда она отсутствует, мы с Антонио готовим друг для друга. Я никогда раньше не готовила еду для мужчины. Это кажется очень интимным.

Мне это нравится.

В первый четверг декабря у Анжелики выступление. Валентина, Данте и я присутствуем на нем, и когда Анжелика выходит на сцену в своей маленькой розовой балетной пачке, мне кажется, что мое сердце сейчас разорвется. Дочь Валентины всю жизнь называла меня тетей Лучией, но я всегда чувствовала себя самозванкой. Я прекрасно понимаю, что подкупила ее подарками и конфетами, но никогда не была рядом с ней. Теперь, присутствуя на ее концерте, я наконец-то чувствую себя достойной этого звания.

Короче говоря, все идеально. Настолько идеально, насколько это возможно, учитывая надвигающуюся угрозу от русских.

Антонио изо всех сил старается скрыть это, но он напряжен. Постоянное присутствие телохранителей действует ему на нервы. Энцо уверяет нас, что арест Сальваторе Верратти неминуем, и все скоро закончится, но дни идут, и ничего не происходит. Антонио не единственный, кто на взводе. Валентина живет с Данте и у них тоже все чертовски запутано. Мы все нервничаем, и я просто хочу, чтобы жизнь вернулась в спокойное русло.

Через три дня после концерта Анжелики у нас с Антонио происходит первая размолвка.

Антонио очень не нравится идея моей поездки в Будапешт.

― Я спрашивал Валентину о Пауэлле, ― говорит он. ― Лучия, этот парень - кусок дерьма.

― Вот именно. ― Зная Антонио, он наверняка попросил у Валентины копию досье, прочитал его от корки до корки и уже придумал три способа вернуть украденного Бассано, причем все они предполагают мое безопасное пребывание в Венеции. ― Вот почему он моя цель.