Он оплачивает мой напиток, а затем увлекает меня в тихий угол.

― Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я, как только мы оказываемся за пределами слышимости.

― Я здесь из-за тебя. ― В его глазах появляется нотка настороженности. ― Данте сказал мне, что ты в «Казанове», и я, как гребаный дурак, потащился сюда.

Он выглядит недовольным своим признанием. А я настолько удивлена его честностью, что начинаю хихикать. Всю неделю мне казалось, что гигантская рука сжимает мое сердце. Но теперь это давление ослабевает, и меня охватывает головокружительное чувство предвкушения.

― Ты ревновал?

Его губы искривляются в язвительной улыбке.

― Чрезвычайно. ― Он берет напиток из моих рук и отставляет его в сторону. Он поворачивает меня так, что моя спина оказывается прижатой к его груди. Его рука обвивается вокруг моей талии и притягивает меня ближе. ― Ты хочешь заставить меня ревновать, Лучия? ― говорит он, его голос ― теплая ласка. ― Ты играешь с огнем, маленькая воровка.

Зал клуба отступает на задний план.

― Я обожгусь?

― Ммм… Он целует меня в шею. ― Я резко вдыхаю, мое дыхание сбивается. ― Тебя интересует Энцо?

Он серьезно? Я практически вжалась задницей в его промежность, а он думает, что я хочу кого-то другого?

― Нет, идиот. Меня интересуешь ты.

Его большой палец скользит по выпуклости моей груди.

― Я не был в «Казанове» какое-то время, но уверен, что у них все еще есть отдельные комнаты. Хочешь найдем такую?

Мой пульс учащается. В горле пересыхает. Но я еще никогда не была так готова, так уверена в своем решении.

― Да.

― Какие у тебя ограничения?

― Никаких игл, никакой крови, ничего, что могло бы повредить кожу. И ничего странного.

Он поднимает руку, чтобы позвать сопровождающего.

― Странного?

Я чувствую, как яростно краснею.

― Ничего странного. Никакой мочи и тому подобного.

В его глазах пляшет веселье.

― Согласен, ― говорит он. ― Как насчет легкого воздействия и оральных игр?

Очертания его эрекции упираются в брюки. Я тихонько смеюсь. Это более знакомая почва.

― Ты хочешь, чтобы я отсосала твой член.

Его рука обхватывает мою попку.

― Нет, ― поправляет он, его голос восхитительно строг. ― Если ты очень вежливо попросишь, я позволю тебе пососать мой член. Но сначала я буду настаивать на том, чтобы ты кончила от моих пальцев и рта. ― Он ухмыляется. ― Начнем?

Глава 18

Лучия

Представитель клуба знакомит нас с правилами, а затем вручает каждому по клипборду. Там несколько страниц отказов от ответственности, прежде чем мы сможем воспользоваться приватной комнатой, но Антонио ставит свою подпись внизу, не читая мелкого шрифта.

Я поднимаю бровь, удивленная его невнимательностью.

― Разве ты не собираешься это прочитать?

― Клуб принадлежит мне. Но что еще важнее, ― добавляет он, окинув меня многозначительным взглядом, ― сейчас мне плевать на бумажную волокиту.

По мне пробегает дрожь, беспокойное возбуждение бурлит в моем теле. Я быстро перелистываю страницы и тоже ставлю подпись. Удивляет ли меня то, что Антонио владеет «Казановой»? Ничуть. Сотрудник клуба заканчивает инструктаж по технике безопасности и уходит.

Антонио смотрит на меня.

― Готова?

Я думаю о том, сколько раз он шлепал меня в моих снах.

― Ты даже не представляешь.

Его рука обхватывает мою.

― Расскажи мне.

Кровь приливает к моим щекам.

― Я фантазировала о том, как ты наказываешь меня за то, что я украла у тебя.

В его глазах пляшет огонек.

― Думаю, я могу это сделать.

Игры со шлепками с опасно привлекательным Антонио Моретти. Да, черт возьми.

Он толкает дверь. Комната, которая нас встречает, обставлена скудно. Ни ковра на цементном полу, ни картин на стенах. В центре стоит тяжелый деревянный стол, несколько стульев прислонены к стене. В хрустальной чаше лежат лубриканты и презервативы.

Сине-серые глаза Антонио останавливаются на мне.

― Какое у тебя стоп-слово?

― Красный.

― Красный ― остановиться, желтый ― притормозить и убедиться? ― уточняет он.

Я киваю.

Загадочная улыбка растягивается на его лице.

― Ты знаешь, что случается с ворами, которые крадут у меня?

Вот так, одним вопросом, воздух между нами заряжается эротическим предвкушением.

― Нет, сэр, не знаю. ― Мои внутренности сжимаются. ― Что ты собираешься со мной сделать?

― Я перегну тебя через стол, заведу твои руки за спину и отшлепаю по заднице. ― Он наклоняет голову. ― Снимай платье, Лучия.

Я делаю шаг в комнату. Антонио берет меня за руки и тянет к себе, я упираюсь в его твердое тело. Он обхватывает меня за талию, поддерживая.

― Сколько ты уже выпила?

― Всего полбокала вина. Это не повлияет на мою способность использовать стоп-слово.

― Хорошо. — Он отпускает меня и делает полшага назад. Выражение его лица становится строгим. ― Кажется, я велел тебе снять платье, Лучия. Поскольку у тебя проблемы с выполнением инструкций, думаю, мне придется тебя наказать.

Желание пронзает мое тело, как электрический ток. Антонио такой восхитительно строгий ― мне это нравится.

― Простите, сэр, ― шепчу я.

― Меня не интересуют твои извинения. ― Он подходит ко мне сзади и расстегивает молнию на моем платье, его пальцы касаются моей кожи. Его нежное прикосновение контрастирует с его резкими словами. ― И меня не интересуют твои оправдания.

Мое платье падает на пол лужей ткани.

Мое нижнее белье не представляет собой ничего особенного. Обычный черный бюстгальтер и такие же хлопковые трусики. Но когда я выхожу из платья, Антонио задерживает дыхание, и огонь в его глазах заставляет меня почувствовать себя самой красивой женщиной в мире.

― Великолепно, ― говорит он. Его руки сжимают мои бедра. ― Каждый раз. ― Его глаза не отрываются от моих. ― Сними лифчик и трусики, пожалуйста.

Он и раньше видел меня обнаженной. Но в этой ролевой игре есть что-то, что меняет динамику между нами и усиливает интенсивность. Я необъяснимо нервничаю, расстегивая застежку лифчика, мои ладони потеют, когда я снимаю трусики.

Когда я остаюсь обнаженной, Антонио подводит меня к столу и укладывает на него.

― Руки на стол.

Моя ноющая грудь прижимается к дереву, вызывая новый прилив жара. Я подчиняюсь его приказу, поднимаю руки перед собой и кладу ладони на поверхность.

― Хорошая девочка, ― одобрительно бормочет он. Его руки скользят по моей заднице, и мне требуются все мои силы, чтобы не шевелиться. Я хочу его прикосновений. Почувствовать его пальцы на моем клиторе, его рот между моих ног…

Его ногти царапают мою кожу, и я не могу сдержать всхлипов. Желание бурлит во мне, как пузырьки в шампанском, и, хотя я стараюсь, все равно не могу сдержаться.

Антонио надавливает на мою спину.

― Оставайся на месте, ― приказывает он.

― Я пытаюсь. ― В моем голосе звучат жалобные нотки, от которых я краснею.

Он усмехается.

― Старайся еще больше. ― Он проводит рукой между моих ног, и я прикусываю губу от нахлынувшего возбуждения. ― Вот как это будет, Лучия. Сначала наказание, потом удовольствие. — Он разминает мою ягодицу. ― Сколько шлепков, как ты думаешь? Десять? Двадцать? Это была очень ценная картина.

― Очень ценная картина, которая тебе не принадлежит, ― язвительно говорю я. ― Я просто хочу, чтобы она воссоединилась со своим настоящим владельцем.

Ошибка. Его пальцы погружаются в мои волосы.

― Я разрешал тебе говорить? ― спрашивает он, его голос опасно мягкий.

― Нет, сэр, ― сокрушенно отвечаю я. Я определенно получу наказание за то, что решила поумничать. ― Простите.

― Двадцать, я думаю.

Я сглатываю. Надо было держать рот на замке. По мне пробегает дрожь страха, которая исчезает, когда Антонио вводит один палец, а затем другой в мою киску.