Встретившийся в коридоре Рогов недоумение слегка развеял. Он хлопнул Юрия по плечу и завопил:

— Ну, ты и хитрец-молодец! Я тоже так попробую отпуск выбить!

Юрий поднял брови.

— Ты о чем?

Женька хохотнул.

— Я-то, дурак, все понять никак не мог, с чего это ты всех достаешь заколдованным вещдоком. А ты вон оно что, под переутомление косил, отпуск зарабатывал! Здорово, отличная идея! Небось, и за прошлый год учли?

— И за позапрошлый.

Рогов еще раз хлопнул Захарова по плечу.

— Завидую! Нет, второй раз не прокатит, нечего и надеяться! Ничего, что-нибудь в другом роде придумаю. Но ты гляди, осторожнее, а то как бы тебя Митрофаныч к психиатрам на освидетельствование не отправил.

— Да уж, — неопределенно ответил Юрий и распрощался. Он не стал переубеждать приятеля. Пусть думает так. И всех просветит. Дойдет до Митрофаныча? Плевать. Приказ подписан. Переутомление в наличии. У кого из ментов из серьезных отделов нет этого самого переутомления?! Да прямой, как автомат Калашникова Митрофаныч ни за что не поверит в такое изуверское коварство подчиненного. И в психиатрию он тоже не верит. Во времена его юности психиатрия, кажется, считалась буржуазной лженаукой. По нему, есть начальство, подчиненные и устав. А психиатрия, психология всякая — просто лень и дурь, а лень и дурь следует выколачивать. Но про переутомление Митрофаныч понимает. Переутомление — это святое, это надо в отпуск, тем более если сотрудник три года в отпуске не был. Тут прямое нарушение трудового законодательства. А нарушения закона допускать нельзя!

Олечка, секретарша отдела кадров, живо отстучала все нужные документы, копии в бухгалтерию, с улыбочкой стрельнула глазками в Захарова и спрятала тоненькую пачку листочков за спину. Юрий, кряхтя и смущаясь, выудил из кармана припасенную шоколадку «Вдохновение» и завладел ценными бумагами. Лучше самому отнести копию приказа в бухгалтерию, а то еще потеряют, а отпускные нужны ну просто позарез.

Все прошло удачно, деньги за отпуск обещали выдать через два дня вместе с зарплатой. Захаров почувствовал себя непривычно свободным, не зная, куда бы эту свободу применить. Совсем как в школе, когда наступали долгожданные каникулы. Как долго тянулась учебная четверть, какие сверхважные дела откладывались на каникулы! И вот наступала свобода, и заняться становилось абсолютно нечем.

Захаров вздохнул. Заняться есть чем. К Свете, к Ваньке, на фазенду. Мириться и трудиться. Вот только мысли о Козломордом покоя не давали. Это просто какая-то навязчивая мания. Ну что ему до Козломордого?! Действительно, УК он пока не нарушал. А как только зарвется и нарушит закон, так и… А пока надо выбросить мерзкую маску из головы. Но почему-то не получается.

Вспоминались воющие без слез в обнимку седая женщина и тощая девчонка с намечающимся животом — мать и невеста приблатненного Силина, обе невзрачные, плохо одетые.

Вспоминались глупые голубые глаза без вины виноватого Кузина, непонятно с чего повесившегося в КПЗ, рыжая девчонка с торчащими жиденькими косичками в розовом пышном китайском платье, да и все ее несчастное семейство. Да и Носорог… Да. Он тоже жертва, хоть о нем никто не заплакал.

Пусть не нарушена буква закона, но дух его… Вот же они: потерпевшие, убитые. Убитые, что бы там не говорила Савина о судьбе и предопределенности. Это, в конце концов, все измышления, научных экспериментов о наличии судьбы и кары за грехи никто не проводил. Да и попробуй, проведи подобный эксперимент! Сомнительно все. Один вовсю делает гадости, и ему за это ничего не делается, а другой и добрый, и порядочный, а беды так и преследуют. Так что ничего не докажешь.

Но когда-нибудь Козломордый сорвется! Как Аль Капоне, знаменитый гангстер! Его преступления доказать не получилось — посадили за неуплату налогов. Так и тут. И к тому времени, когда Магистр зарвется и нарушит закон, на него уже должны быть материалы. Для начала имя, фамилия, место проживания, связи. И всю эту информацию надо начать собирать уже сейчас. И начальству докладывать совершенно необязательно. Захаров может разрабатывать Козломордого в свободное время. Хотя где оно, свободное время?!

Так вот же: долгожданный законный отпуск! Вполне можно оторвать пару недель, семейство и не узнает. Они уже привыкли, что Захаров работает без выходных и отпусков.

Савина! Вот кем надо заняться. Она — зацепка. Не может же Лизочка встречаться со своим наставником и подельниками только в сладких снах. Она-то утверждает, что может, но Юрий в это что-то слабо верил.

Сатанистам для начала нужны были от Савиной вполне конкретные, материальные вещи. Что там она говорила? Некрещеные младенцы, сердца отцеубийц, руки воров, и прочее в том же духе, так что ли? Эти образцы надо изъять и передать сообщникам, и не на астральном, а на вполне физическом плане. Поэтому Савина наверняка имеет материальную связь с преступным, как там бишь его, ковеном.

Блин, еще тут эта Савина!

Лизочку было от души жаль. Они всегда симпатизировали друг другу, едва познакомились. Такая славная девчонка! Юрий тогда уже был женат, и Ванька в детский сад пошел. Да и за Савиной ее урод уже ухаживал, и успел всем показать свое паскудство, но Лизочка смотрела на урода влюбленными глазами. Поэтому Захарову пришлось относиться к ней как к младшей сестренке. Убил бы этого ублюдка Пашеньку! Ведь именно он, пусть невольно, но толкнул Лизочку на путь преступления!

Савину хорошо бы как-нибудь отмазать. Только как? Посмотрим. Глядишь, и получится.

Захаров прошел к себе в кабинет. Хорошо, что Рогова на месте не было. Вот, докатился: радуется отсутствию приятеля! Да что там, не приятеля, а самого настоящего друга.

За это Козломордому будет представлен отдельный счет.

В ящике стола Юрий хранил старую записную книжку. Когда Светка закатила дома генеральную уборку и с визгом потребовала выбросить все ненужные бумажки, он перетащил часть на работу и хранил пожелтевшую пачку в нижнем ящике стола. Замусоленная книжечка распалась на отдельные листочки и была переполнена телефонами. Захаров долго перебирал исчерканные страницы. Записи карандашом, шариковой ручкой, расплывшимися чернилами, даже губной помадой и подводкой для глаз. Полустершиеся, залезающие друг на друга. Принадлежность многих номеров давно забылась. Нужный телефон оказался записанным почему-то на имя, хотя Захаров всегда записывал телефонные номера по фамилиям.

Он набрал номер и долго слушал длинные гудки, думая с огорчением, что вот, еще один друг ушел в неизвестность. Переехал, или номер поменялся, и все. Уже не найти. Хоть и мент, и связи имеются нужные, и базы данных на каждом углу за копейки продаются, а не найти. Раз сам не позвонил, значит, ему не надо.

Номер ответил. Ответил знакомым хрипловатым баском. Пашка чуть запыхался, видно, отходил от телефона и прибежал на звонок.

— Але, слушаю! Говорите, кто это?! Юрка, ты, что ли?! Ну, нашелся, пропащий! А я твой номер, представляешь, потерял!! Что «база данных»?! Ну, да, имеется база данных, но это ж в нее лезть. А вдруг тебе это не надо, я знаю?! Свин ты эдакий, сам не мог позвонить?!

Юрий договорился о встрече.

По указанному адресу располагалось около десятка контор, среди них — нотариус, дипломированная ведьма, риэлторское агентство, народный целитель-травник, центр занятости и частное детективное агентство. Юрий не успел толком поговорить с Пашкой, но почти не сомневался, что ему нужно именно детективное агентство. Так и вышло. На двери с указанным номером кривовато висела табличка «Ваханьков Павел Эрнестович — частный детектив. Строго конфиденциально». Юрий постучался для приличия и вошел в приемную.

Непохоже было, что у старого приятеля богатая практика. Стол секретарши пустовал. Вряд ли длинноногая блондинка или там брюнетка отбежала на минутку в соседний ларек пополнить запас кофе: компьютер отсутствовал, на столе лежал солидный слой пыли. Обои слегка выгорели, ковролин на полу лежал старенький и самый дешевый.