Сила еще раз обошел квартиру, благо много времени это не заняло, заглянул в туалетный бачок, в бельевой ящик дивана, куда наивные законопослушные граждане обычно прячут деньги и ценности, нашел в диване синий, с желтыми звездами комплект постельного белья и банное полотенце, подумал и засунул в сумку, к бокалу. Снова залез в холодильник, вытащил бутылку водки и аккуратно пристроил ее в сумке, завернув в полотенце, чтобы не разбилась. Красненькое открыл, высосал прямо из горлышка половину, улегся на диван, ожидая, пока разберет.

Вот ведь какие жлобы! Пустую хату железом обивают! Леха с силой поскреб обеими руками голову. Да нет! Просто хозяин сюда девок водит! Ну, если его благоверная прознает, за железной дверью все равно не отсидится! Сила, довольный своей сообразительностью, весело заржал и прикончил бутылку. Посидел немного, наслаждаясь разливающимся по телу теплом от вина, и сам не заметил, как заснул.

Проснулся, глянул на часы и крепко выматерился: одиннадцать утра! Ну и задрых! И снилась какая-то гадость, не вспомнить, помнится только, что мерзость. Небось, вино было паленое. Хотя, по вкусу и не скажешь. Как теперь уходить прикажете? Ну да ладно, авось пронесет. Долго хлебал воду в ванной прямо из-под крана, мочил голову. Полегчало. Припасенной чистой тряпкой протер все, к чему прикасался (полезная штука эти сериалы про ментов!), прихватил и сунул в карман пустую бутылку, огляделся в последний раз. Похоже, все чисто. Постоял в прихожей, старательно прислушиваясь. Вроде, нет никого на лестнице. Приоткрыл дверь и осторожно выглянул — точно, никого. Выскользнул на лестничную площадку, аккуратно запер за собой дверь и скатился по короткой лестнице к выходу, не заметив, что, пока он возился с чужим замком, дверь напротив тихонько приоткрылась и почти сразу так же тихо закрылась, а в щели на минуту мелькнул голубой любопытный глаз.

Сила направился к Сычу, который ожидал доли за наводку. Чтоб этого Сыча! Мало того, что навел на пустую хату, так еще ему, Лехе, объясняться, почему навару нету. Счас Сыч будет вонять, что Леха с корешами делиться не хочет. Сила от злости изо всех сил поддал попавшуюся на дороге пустую банку из-под коктейля, из банки брызнуло прямо на голую ногу. Сила заматерился. В общем, на хату к корешу он прибыл в нужном настроении. Взобрался на последний, пятый этаж по обшарпанной, заплеванной, разрисованной и расписанной согласно вкусам местного молодняка, лестнице. Несколько раз даванул на кнопку звонка. Тот хрипло, насмешливо захохотал. Внутри квартиры ничто не шевельнулось. Леха ткнул пальцем в звонок еще раз, несколько раз пнул ногой дверь. Ничего. Леха еще попинал дверь, пока из соседней квартиры старческий голос не погрозил милицией. Дрыхнут, сволочи! Пришлось доставать снова свой слесарный набор.

У Сыча был полный разгром. Везде валялись пустые бутылки, вперемешку с женскими шмотками и остатками угощения. Самого хозяина Сила нашел в спальне, в жопу пьяного, в компании пьяной голой девки. На заду у девки была вытатуирована роза, оплетенная колючей проволокой. В гостиной обнаружились дрыхнущие Колька-Хряк и незнакомый тощий парень с наголо обритой головой, тоже с девками.

Сила потормошил Сыча — бесполезно. Потормошил Хряка. Тот разразился руганью, к ругани присоединилась проснувшаяся девка. Девчонка оказалась хорошенькой. Беленькая и пухленькая, с родинкой на щеке и на груди. Лехе всегда нравились именно такие. Лидка, жаль, не пухленькая. Ну, да он ее откормит. Лидка и не узнает ничего. Он оглянулся на Хряка, — снова храпит! — и потянул девчонку к себе. Та отпихнула его локтем, села на кровати и сладко потянулась. Леха с удовольствием оглядел ее. Настроение, как будто, начало улучшаться. Сказал девчонке:

— Иди сюда!

Девчонка оценивающе оглядела Силу, чуть заметно поморщилась и заявила неожиданно хриплым баском:

— Сто баксов!

— Ты чо, о…ела!?

— А если нету бабок, так отвали!

Девка, как была, голая прошлепала на кухню, деловито порылась в холодильнике, позвенела пустыми бутылками, и, не найдя ничего достойного внимания, разбудила подружек. Все три боязливо, но дерзко поглядывая на Силу, оделись и убрались. Лехе показалось, что одна, та, что с розой на заднице, пошарила по карманам пиджака Сыча, но он не стал возбухать. Нет что-то охоты. Сам пусть со своей девкой разбирается. Леха снова был зол.

Выбрал из оставшейся закуси то, что показалось еще съедобным, ополовинил украденную бутылку водки, и пристроился досыпать рядом с Сычом.

Проснулась компания уже под вечер. Сила проснулся злым, его опять мучил кошмар, который сразу забылся, но оставил после себя страх и тоску. Поэтому Сила вышвырнул вон незнакомого тощего парня и сразу принялся орать на Сыча. Тот сперва еще толком не очухался и лишь вяло матерился. Хряк же нашел остаток выпивки, налил всем по полстакана, и в компании воцарился непрочный мир. Леха, немного успокоившись, рассказал про странную хату и продемонстрировал стыренный бокал. Бокал подвергли глубокомысленному изучению.

— Но хата-то, хата какова! — все не мог успокоиться Леха.

— Да ладно тебе психовать, е…го народа полно! — успокаивал его толстый Хряк, вертя в огромных ладонях бокал. — Посудина, поди, старинная. Похоже, серебро. Знаю я одного, берет такие цацки. Вот прямо счас и пойдем к нему, он в это время как раз всегда дома.

— Вы идите, а я не пойду, — проворчал враз отчего-то скисший Сила. — Тут вас подожду. Глаза не глядят на эту штуку. Что за дела! Три дня, почитай, хату пас, засветился там, бабка какая-то подвернулась, и — всего делов! Но если наколете, глядите тогда!..

— Ладно тебе! — Сыч с силой хлопнул Леху промеж лопаток. — Рази я когда тебя накалывал?! Все будет в шоколаде, не сумлевайся!

Солидный, лысый, как коленка, любитель цацок открыл Сычу и Хряку неохотно, после долгого разглядывания визитеров в наиновейший навороченный дверной глазок, уговоров и пререканий. Дальше прихожей не пустил. Долго и тщательно осматривал бокал, царапал ногтем. Потом прошел в комнату, к захламленному письменному столу, оставив, впрочем, дверь открытой, снова осмотрел бокал, уже с помощью лупы, покапал разными реактивами и холодно заявил:

— Серебро, но низкопробное. Работа кустарная, пятидесятых годов. Особой ценности не представляет.

Сыч и Хряк недовольно заворчали:

— Как так, ценности не представляет?! Ты чего, дядя?! Сам же говоришь, что серебро! Серебро всегда денег стоит!

— Низкопробное серебро, говорю вам! Не верите, у других спросите. Ну, для лохов всяких, пожалуй, и сойдет, а настоящий покупатель не заинтересуется. А лох много все равно не заплатит. Впрочем, у меня есть один ювелир на примете, лом серебряный покупает, может, возьмет вашу вещь, на переплавку. Как хотите.

Лысый протянул бокал Сычу. Хряк толкнул Сыча локтем в бок, они переглянулись, и Хряк буркнул угрюмо:

— Ладно, говори, какая твоя цена?

Лысый вздохнул.

— Вот что, пацаны, у меня сейчас налички нет. Есть ящик водки. Хорошая водка, «Абсолют»!

Сыч взъярился:

— Ты чего, дядя?! У нас чего, ларек?! Куда мы ее девать будем, водку твою? Ты бабки гони!

— Нет сейчас бабок. Не хотите водку, не надо.

Хряк ухватил Сыча за рукав и зашипел ему в ухо:

— Ладно тебе, берем водку! Куда еще тащится с этим? Я и не знаю больше никого. А водка всегда пригодится!

Сыч, вдруг почувствовав отвращение к Лысому, к бокалу, к Хряку, и, заодно, к самому себе, вяло кивнул. В этот момент он готов был даром отдать бокал покупателю, лишь бы скорее уйти и забыть обо всей этой дурацкой истории.

— Ладно, годится.

Сыч и Хряк вдвоем стащили ящик вниз, поволокли было его домой, но, ослабевшие после двухдневной пьянки, не сдюжили. Встали на улице, начали ловить тачку, однако, из-за позднего времени, машин проезжало мало, а те, что попадались, не спешили подхватывать подозрительного вида парней. Наконец, нашелся какой-то храбрец, за полтинник сверху усадил приятелей, да еще помог с ящиком: засунул его в багажник, а после подсобил впереть на пятый этаж.