Кого я обманываю, личность может развиваться при социальном взаимодействии, причём более чем с одним человеком. А они ведь даже не разговаривают! В общем, веду журнал наблюдений.
Как-то мимо меня прошла церемония награждения отличившихся. Подготовка, чеканка медалей, торжественная речь. Пока готовился, пришла идея ввести награды за ударный труд, инициативу и прочие успехи бытового уровня. Поэтому отличившихся было достаточно много, большинство получило маленькую медальку, просто медальку. Сама по себе она не давала никаких привилегий и бонусов. Я просто пока не придумал, как премировать народ. В смысле всё материальное им и так будет предоставлено, остаются только грамоты и медали, которыми можно перед другими хвастаться. Ну и в очереди на получение плюшек медалисты вперёд других пойдут. Развёл некрокоммунизм на свою голову, как было бы просто — сунул горсть монет, и голова не болит, а инфляция, конкуренция, коррупция — за это всё народ платит, а не я, эх…
Снова посмотрел на двух слоупоков. Цвай сидит и рассматривает фигуру. Выглядит так, будто сейчас пустит слюну на доску, только физиология не позволяет. Эрст изображает сову. По несколько минут замирает в одной позе, глядя на доску. Затем сдвигает тело и голову, чтобы получить новый ракурс, и снова замирает. Нет, не сова. Баран и новые ворота.
Перевожу внимание с весёлой парочки на Предельный. Вот вроде движуха, всё шевелится, люди снуют туда-сюда, жизнь кипит. А с моей точки зрения это как? Мимолётное мгновение в бесконечном течении времени? Или тягомотная резина в глазах человека, привыкшего к совершенно иным темпам жизни? Философия, однако. Иногда безумно бесит медлительность всего происходящего. С точки зрения работы людей всё хорошо, народ старается, трудится, изобретает, двигается. Некого даже в тунеядстве обвинить. Оно же заразительно, когда видишь, как всё вокруг течёт во всё ускоряющемся темпе, оно захватывает. Хочется вместе со всеми, в потоке, к новым горизонтам и открытиям. Это именно то, к чему я стремлюсь. Пусть пока не везде, пусть новые земли ещё адаптируются, ещё ассимилируются нашей культурой, всё будет. Направление выбрано верно, главное — не останавливаться.
Но стоит взглянуть на всё происходящее со стороны, и всё мной построенное начинает напоминать карточный домик. Из всего, что я построил и создал, без меня сохранится, наверное, только производство металла. Это местные точно повторят, промышленные объёмы им нравятся. Всё остальное — почти наверняка будет загублено. Не навсегда, но на век другой будет погребено пылью прошлого. Паровые двигатели и всё, что на их основе построено, никому не нужны. Пока срочно что-то надо (вспоминаем жареного петуха) ещё как-то шевелятся, но стоит жизни войти в спокойное русло — всё забудут. Всё развалится.
Откуда такие мысли? Да увидел на днях, как немногочисленные жители крепости за зелёными насаждениями ухаживают. Подошла женщина к газону, посмотрела, прикинула что-то у себя в голове. Обратилась к мужу. Тот ей лопатку смастерил. Деревянную.
Деревянную, Карл! Деревянную! Лопатка тебе нравится? Лопатка нравится⁈
Им же ничего даже делать не надо было! Наверняка базовый инвентарь в каждом доме лежит, у меня этого инвентаря, как гуталина на гуталиновой фабрике, Матроскин не даст соврать. У меня и есть здесь фабрика!
И какую реакцию у окружающих вызвала эта картина? Кто-нибудь подошёл, «а чой-то вы, уважаемая, не специально выданным инструментом пользуетесь?» спросил? Нет! Все, кто видел, смотрел с умилением и ностальгией. Вот, мол, женщина корней своих не забыла, и мужик справный, лопатку сделать может.
Ну, казалось бы, какая мелочь! По привычке деревянной лопаткой удобнее ей, что такого? А это всего лишь значит, что старый уклад у них в голове ещё крепок. В крепости, где люди больше всего со мной прожили, больше всего моими идеями и подходом проникались. А сколького я не вижу? Сколько таких вот лопаток мимо меня проходит? Нет, потребуется два или три поколения, чтобы люди перестроились полностью, а старые бытовые привычки остались уделом единичных людей с ностальгией в мягком месте.
Возвращаюсь в свой кабинет и снова пробегаю взглядом по строкам послания короля Винсенте Четвёртого. Снимаю шляпу, Его Величество купил мою дружбу. Я, впрочем, в долгу не остался. Лица этой парочки, герцога и рыцаря, надо было видеть. Я предложил их королю философский камень.
Ну а что? У меня есть технология производства, и способом получения камня я делиться не буду. Да и с самим камнем не всё так просто, ведь для работы нужен ток. А под каждый камень ток настраивается индивидуально. Ну я и приволок закрытый неразбираемый ящик с ручкой и площадкой, куда надо помещать железо. При этом внутри ящика, помимо генератора и самого камня, стояла всякая дополнительная ерунда. Когда ящик вскроют (не если, его точно вскроют), чтобы никто не понял, что там внутри зачем нужно. Пусть алхимики поломают голову, что из всего этого хлама реально нужное. Мы с Ярославом специально всё так собрали, чтобы при раскрытии коробки ключевые элементы развалились и не было понятно, как они выглядели в собранном состоянии.
Поэтому философский камень проработает своё и станет бесполезным куском кристалла. Изучение коробочки мало что даст алхимикам, даже если они найдут способ вскрыть её максимально аккуратно, ничего критически не повредив.
Королям всегда нужно золото. Винсенте будет максимально мотивирован сотрудничать. Понятно, что ему захочется получить и метод создания камня, но это не важно. Он неглуп, точно неглуп, сам факт, что я просто посвятил его в тайну существования камня уже большой жест доверия. Пока всё говорит о том, что мы найдём общий язык. Ведь и он мне не безделушку подарил.
Первым же караваном мне доставят копию трактата Хернандо Мёртвого, одного из предков Винсенте, некроманта, ставшего личем. А затем прошедшего обратный путь и вернувшего себе псевдоживое тело. Трактат, по словам Рамона, полностью описывал весь путь, разъясняя, как Хернандо преодолел все возникшие сложности. Если Его Величество не соврал (а, отправляя мне предложение, он о философском камне точно не знал, круглые глаза послов красноречиво доказывают), я, наконец, сойду с мёртвой точки. Если соврал, то, понятное дело, фигу ему с маслом, а не философские камни.
Впрочем, не думаю, что Винсенте соврал. В подтверждение своих слов мне был предложен отрывок из этого трактата. Часть записей, в которых Хернандо описывал свою жизнь до обращения в лича. Полностью оценить достоверность я, по понятным причинам, не мог, но каких-то критических противоречий в тексте не обнаружил, всё выглядело правдоподобно. Это очень ценные знания. Я уже достаточно долго топчусь на месте, понемногу расширяя свои возможности, конечно, но не получая качественного роста. А качественный рывок нужен, и нужен ещё вчера, как это всегда и бывает.
— Слушай, а может, пошьём мне костюм? Ну как те, что…
— Я знаю, о чём ты, Арантир, — прервала меня Алиса. — Нет, мы не будем шить тебе такой костюм.
Балахон мне не нравился. Не могу объяснить, чем именно, впечатление на гостей я произвёл именно то, о котором говорила Алиса. Люди были выбиты из колеи, потому что балахон — это нормально для личей и некромантов, да и маги ими пользовались иногда. И одновременно вся обстановка вокруг резко выбивалась из ожиданий. Очень мало нежити, везде чисто, светло. Никто не тащит сопротивляющихся жертв на алтари, скелеты не обтянуты гниющим мясом… не знаю, каким там ещё ожидания при мысли о логове могущественного некроманта? А, не подземелье затхлое, а просторное проветриваемое помещение. Короче, разрыв шаблонов.
— Почему нет? Костюмы всегда в моде.
Жена вздохнула.
— Арантир. Ты — обтянутый кожей скелет. Костюм на тебе будет смотреться, как… На вешалке. Поэтому стой спокойно и не отвлекай меня!
— А может, доспехи? Рыцари смерти выглядят внушительно.
— Ты какой посыл хочешь давать? Смотрите, я завоеватель, всех вас сейчас поубиваю?
— Ну, нет… — признал я. — Но доспехи смотрятся круто! А если сделать из железа, а потом перегнать в золото!
