Злата правда надеется, что Сирил не может читать ее мыслей, это было бы крайне неловко. Или, если читает, не станет комментировать.

Но… еда.

Перед ней две тарелки: одна совсем небольшая и глубокая с каким-то супом, и другая побольше — с аккуратно нарезанным мясом и овощами в качестве гарнира. Это насколько обычно, настолько и волшебно, потому что разложено до того аккуратно, что… кажется немного ненастоящим. Как с картинки в меню какого-нибудь ресторана.

Также стоит чашка, похоже, для чая, и совсем маленькая тарелочка с очаровательным пирожным: что-то песочное с кремом и маленькой клубничкой сверху. Чайник — белый фарфор с цветочными узорами — стоит между ними обоими.

Очаровательно.

Возможно, для ужина немного… плотно, но Злате это нравится. Она все-таки даже не пообедала толком. И можно возместить то, что ей так и не удалось отведать торт дома.

Исса взлетает с плеча Сирила, чтобы приземлиться на стол. Она проходит между тарелками, чтобы остановиться у чайника и одним движением руки заставить его воспарить и разлить чай по чашкам.

— Все устраивает? — спрашивает Сирил.

— Да. — Злата неуверенно смотрит на лежащие по обе стороны от тарелки ножи, вилки и ложки. — Разве что я не знаю, какие приборы нужно брать… Их порядок.

Сирил усмехается, совсем незлобно, будто просто находит незнание Златы забавным.

— Ничего страшного, берите, что удобно, — он смотрит на нее в ответ, взяв первую вилку. — Или можете повторять за мной.

Исса глядит на Злату тоже, уже совсем не испуганная как раньше, а словно переполненная любопытством. Злата ей слегка улыбается и решает повторять за Сирилом. Или хотя бы попытаться побыть настоящей леди совсем немного.

Они едят в приятной тишине, втроем, потому что Исса достает из сахарницы один кубик и кусает его прямо так, как будто в этом нет ничего не правильного. Как будто она какая-то… мышка? Или вроде того. Это почти забавно и совсем чуточку странно.

Возможно, она смотрит на Иссу слишком уж долго, потому что вдруг Сирил говорит:

— Сахар можно использовать в качестве магической энергии. Если нет возможности восполнить запас из окружающей среды или артефакта, то подойдет сахар.

Это немного похоже на голос лектора, но весьма увлеченного. Кажется, Сирилу самому захотелось этим поделиться, по крайней мере Злате так хочется думать, а дело вовсе не в том, что ее взгляд был чересчур неприличным и раздражающим.

И это объясняет так много вещей.

— Погодите. — Она кладет аккуратно вилку на тарелку. — То есть, маги заказывают у нас кофе с таким количеством сахара, чтобы восполнить… ну, магию в себе?

Сирил кивает.

— Верно. В вашем мире нет естественных источников магии, только те, что мы можем принести с собой, — он вздыхает. — А это чудовищное количество разрешений и бумаг. Сахар получить куда проще.

Что же, Злата и правда не может вспомнить магов, которые бы не заказывали у них сладости. Или кофе с ужасающим количеством сахара, или пирожные… иногда даже сразу несколько. Особенно те жирные кремовые колечки, посыпанные сахаром. Злата не может съесть больше одного за раз: слишком сладко. Аж на зубах скрипит.

— А если кому-то не нравится сладкое? — спрашивает она.

Потому что звучит немного забавно, но и по-своему печально. Если это единственный способ получить быстро магию в их мире, то тем, кто не любит сладкое, придется несладко… Ха… Несладко. Неважно.

Но объясняет, почему маги не то чтобы много колдуют повсюду.

— Тогда или получить разрешение на артефакт, или смиряться со вкусом.

Злата прикусывает губу на секунду, но решается:

— А вы? Вам нравится сладкое?

Все-таки он тоже заказал сладкий капучино. Пусть и улыбнулся в конце, но кто знает, было ли дело в магии? Она не уверена, что ей нужно это знать, но хочется.

Сирил словно демонстративно аккуратно ложкой отламывает кусочек пирожного, съедает его и только тогда отвечает:

— Да.

Внезапное хихиканье Иссы, похожее на перезвон крошечных колокольчиков, говорит Злате куда больше: похоже, Сирил опустил в своем ответе одно слово.

Очень.

К концу их ужина — если так можно вообще назвать трапезу посреди ночи — на столе остается совсем немного тарелок: они исчезают во вспышке золотого света, стоит им опустеть.

Удобно, определенно удобно.

Злата делает осторожный глоток чая. Нет, это не может быть обычным черным чаем, он пахнет совсем иначе, а на вкус менее горький, с легкими сладкими нотками чего-то фруктового. Она не знает, что это, но ей нравится. Даже совсем не нужно добавлять сахар.

В конце концов у нее есть пирожное, до того мягкое и воздушное, что просто тает на языке. Она хочет проникнуть на местную кухню, чтобы выведать рецепт. Хотя там же готовят феи… Что же, звучит уже сложнее. Наверняка они используют при готовке магию, очень-очень много магии, а кто знает, как Злате потом за ними повторять.

Она бы не удивилась каким-нибудь странным способам измерения веса или времени готовки. Вряд ли у них стоит современная печь, все-таки в этом мире нет электричества и газа. Наверное, там громоздятся те огромные дровяные печи, которые надо топить и обязательно следить, чтобы ничего не сгорело. Злата видела их в фильмах.

— Леди нравится десерт? — неожиданно спрашивает ее Исса.

Она не могла обратиться так к кому-то еще: здесь только сама Злата и Сирил. Но леди… Звучит удивительно приятно, но также странно, очень странно. К ней так не обращаются.

Это обращение из книг и пьес, а не что-то, что можно услышать на улице.

— Да, — она улыбается Иссе. — Очень. Никогда не ела ничего более… воздушного.

Волшебного, если уж на то пошло, но для существа, которое само переполнено магией, такой комплимент, наверное, будет сложно понять.

— Я передам Матушке ваши слова. — Исса хлопает в ладоши, взмывая в воздух совсем чуть-чуть. — Она будет рада.

— Матушка?

Значит, здесь работает целая семья фей? Являются ли Исса с Лили сестрами? Они не очень похожи внешне, но… магия, как говорится. И мужчин-фей Злата еще не видела.

— Старшая фея замка, — отвечает за нее Сирил.

Он сидит, откинувшись назад и держа в руках чашку. Его расслабленный вид удивительно… привлекательный. Ему это идет больше, чем строгость или идеальная джентльменская вежливость.

— Феи… не рождаются так, как люди, — продолжает он. — Они появляются из определенных каменных цветов, уже взрослыми на вид, но с детскими умами и детской магией. Старшие феи — матери для всех новорожденных, воспитательницы и наставницы. Рождается фея — оживает цветок.

О… удивительно мило. Значит, все эти феи рождены здесь, прямо в замке. Это их дом, место, где они выросли. Злата полагает, Сирил не скажет ей, что за цветы и где их можно найти, но ей и не нужно знать.

Не ее дело.

— Они живут так же долго, как и драконы? — спрашивает она вместо этого.

Злата читала про магию, смотрела некоторые передачи, но многое в ее мире — это лишь отголоски, смешанные с фантазиями. У нее нет доступа к научным работам и нет никакого желания получать этот доступ, поступив в нужный университет на нужную специальность: магия с точки зрения физики и биологии ее никогда не интересовала.

Сирил качает головой.

— Даже эльфы не живут и половины того, что могут драконы, — говорит он и протягивает ладонь Иссе, чтобы она на нее залетела. — Но феи немного другие. Когда внутреннее ядро феи, вся ее магия окончательно иссякает, фея исчезает, цветок становится вновь каменным. Но спустя много лет он может ожить снова, и тогда фея родится вновь.

Злата прикрывает глаза, смотря на мягкое, приятное золото Иссы на руке Сирила. Печально. Ужасно печально.

Если никто не может даже приблизиться к драконам в их нескончаемых столетиях, то это… звучит больно. Одиночество бессмертия — или скорее одиночество вечности, обернутой в чешую и пламя… или лед.