— Брат, что с твоей новой девушкой?!

— Болеет. В сторону. Передай Юре, чтобы он готовил особняк к обороне.

Люсия побледнела. Мы прошли мимо, к лестнице ведущей в подвал.

Внизу темно, сыро, на стенах горят несколько тусклых ламп. Если остальной особняк выглядел устаревшим, то подвал и вовсе походил на древнее подземелье. Неплохо для тюрьмы, где сейчас держали Филимона. Но плохо для всего остального.

Мы зашли в длинную тёмную галерею. В тусклом свете всего одной лампы просматривался алтарный камень. Здесь я и пришёл в этот мир несколько дней назад.

Гвардеец подсвечивал всё фонариком. Я положил девушку на алтарь. Она крайне неохотно отцепилась от меня.

— Холодно, — закапризничала она. — Хоть плед бы взял, — но её взгляд смотрел куда-то перед собой и мигал светом.

— Мы ненадолго, — я сделал надрез на пальце. Обе ладони и так были изрезаны. Потом велел гвардейцу: — Отойди подальше. Сейчас полыхнёт.

Он послушался. А я капнул алой жидкостью на алтарный камень. Огненное кольцо вспыхнуло вокруг меня, отрезая от остального мира.

Перед глазами проявился огромный силуэт Бафомёта.

— Прекрасно, Асур. Ты прекрасно поработал, — с довольным оскалом высказался Бафомёт.

— Ты подсунул мне кучу проблем, — подметил я. — Курьер не ко мне. В ящике неизвестно что...

— Не ящик, а куб, — простонала Кира. — Куб содержания!

— А сам курьер — это живой мана-маяк!

— Если бы я рассказал всё как есть, ты бы нервничал.

— Я бы был готов. И не привёз бы её сюда, подставляя своих родных.

— Смотрю, в жизнь своего двойника из другого мира ты втянулся, — он наклонил козлиную голову набок. — Я рад, что ты нашёл здесь что-то приятное.

— Вот поэтому я не хочу это потерять! Гаси астральный маяк и говори, что в ящике!

— Увы, с этим тебе придётся разбираться самостоятельно.

Я фыркнул. — Как обычно. Всю грязную работу за тебя делаю я.

— Не спеши, друг мой. Я не просто так связался с тобой через твою обворожительную любовницу. Тебе будет полезно то, что я скажу, — он поднял вверх указательный палец. — Во-первых, маяк пока что не распространяет сигнал дальше пределов вашей усадьбы.

— Знаешь, иногда ты делаешь мою жизнь проще. После того как многократно её усложнишь.

Он рассмеялся.

— Во-вторых, я тоже не знаю что в этом кубе, — он провёл пальцем по серой коробке. — И в третьих, твоей новой знакомой осталось недолго, — он поправил белые волосы на лице Киры.

— Маяк вытянет её силы?!

— Нет. Он достигнет пика и взорвётся. А его сигнал распространится по всему вашему миру и даже пройдёт сквозь грань между планами.

— То есть, в астрале об этом узнают.

Бафомёт кивнул. — Но если ты хочешь, я могу выпить её жизнь и магическую силу. Тогда все твои проблемы исчезнут.

Я задумался.

С одной стороны, это очень удобно и безопасно. Вместе с её жизнью, иссякнет и магическая сила, которая удерживает её связь с кубом. Бафомёт говорит не о простой смерти, а именно о вытягивании силы.

Проще говоря — о жертвоприношении.

Но... могу ли я так поступить? Возможность есть. Но просто стоять и смотреть на то, как Бафомёт забирает жизнь молодой девушки — это не по мне. Тем более, возможно, она последняя представительница своей расы.

Нет, если я могу спасти её, то я это сделаю!

— Отказываюсь. Как её можно спасти?

— Её внутренний маяк можно соединить с одним из потоков маны, которыми пронизано астральное измерение. Если ты сделаешь это, то сможешь рассеять заряд её маяка и безопасно разрушить само заклинание. Там ты поймёшь, как это сделать.

— Придётся лезть в астрал. Потрясающе.

— Зато там ты по-новому посмотришь на свой дар.

— Дар... мама... мне так стыдно, что его у меня нет. Прости меня, — тихо говорила себе под нос Кира. Ей становилось всё хуже.

Бафомёт коснулся когтистым пальцем лба Киры и вокруг неё на мгновение появилась едва заметная, почти прозрачная оболочка. — Теперь у тебя есть два часа, чтобы найти ближайшее место для прорыва. В это время маяк никто не заметит.

— Хоть на том спасибо. Зачем тебе вообще понадобился этот куб, раз ты не знаешь, что внутри?

— Потому что он был очень нужен кое-кому другому, — глаза Бафомёта хитро сверкнули. — Но его настигло большое разочарование! — он заговорщически засмеялся, потирая ладони.

Я закатил глаза. Иногда эта полубожественная сущность ведёт себя совсем как ребёнок.

— Вскрыть то его ты можешь?

Он постучал когтем по кубу. — Могу. Но это будет слишком дорогого стоить. Так что если хочешь — вскрывай сам.

— Как у тебя всё просто.

— А знаешь, почему, мой юный друг? Я не усложняю! — и с новым приступом смеха он рассеялся в облаке тьмы. Вслед за этим погасло и пылающее вокруг нас огненное кольцо.

— Господин, вы в порядке? — ко мне тут же подскочил гвардеец.

— Да. Зови смену. Вели им готовить машину. Я выезжаю.

Через десять минут гвардеец во весь опор гнал автомобиль через разбитые дороги моих владений. А указателем пути был астральный компас. Его стрелка показывала в сторону ближайшего истончения между планами. Чем ближе мы подбирались, тем сильнее стрелка светилась.

Во тьме наступающего вечера было практически не разобрать, куда мы едем. Вокруг было видно только вездесущие голые леса.

Но вскоре фары автомобиля подсветили впереди белую табличку прибитую к столбу. Надпись на ней гласила: «Здесь начинается земля володарей Зарубиных». Под надписью герб: охотник на жёлтом фоне держит волчью голову в левой руке, а в правой копьё.

Зарубины. Репутация у них была, мягко говоря, неоднозначная.

Их клан уже много лет практически не выходил в высший свет. Они ни с кем не общались. А их володарь крайне неохотно встречал даже имперских чиновников, приезжавших «проведать».

Но при всём этом к ним никто не совался. То ли дел не хотели иметь, то ли опасались. И у этого была причина.

Последний раз на Зарубиных напали в том столетии. Это были наши общие соседи — Муравьёвы. Хотели присвоить себе несколько десятков квадратных километров зарубинской земли, для охоты и геологической разведки с последующей разработкой месторождений.

Но... закончилось всё за одну ночь.

Муравьёвы просто исчезли, словно их род никогда не существовал. Побочные ветви, жившие отдельно, потом устроили небольшую войну за раздел наследства. Но сама история плотно въелась в культуру этих мест.

И простолюдины, и аристократы не любили не то что связываться с Зарубиными, но и даже упоминать о них. Некоторые считали их клан проклятым.

Например, Марк. Он вообще интересовался всякой чертовщиной, поэтому очень неплохо знал то немногое, что вообще было известно о Зарубиных. В том числе главное правило, при приближении к их землям.

Не переступать границу их владений без разрешения.

Многие экстремалы из простолюдинов и безземельных аристократов пробовали нарушить это правило. Но все загадочным образом исчезали за пределами границы.

Вот только точка входа в астрал была там. А значит, я туда попаду.

— Господин? — неуверенно спросил меня гвардеец, сидевший за рулём.

— Вперёд.

Байки байками, а времени у меня немного.

Гвардеец нажал педаль в пол и мы пересекли границу между владениями. Стрелка компаса вспыхнула ярким светом, словно одобряя. На заднем сидении что-то бормотала себе под нос Кира, переодетая слугами в походную одежду. Она не прекращала мигать. Рядом с ней сидел второй гвардеец моего клана.

Ещё двадцать минут тряски — а дороги здесь были нисколько не лучше, чем у Велёсовых — мы заехали в вымершую деревушку. Покосившиеся заборы, развалившиеся деревянные избы, вместо тропинок мешанина из грязи и последнего снега.

Каркающие на ветвях вороны, собравшиеся здесь словно на собрание, только добавляли мрачности. Один из гвардейцев, что вынес Киру на руках, буркнул про себя: — Дурацкие птицы. Вороны вечно не к добру.

— Дело не в воронах, — я посмотрел на сияющую, словно звезда, стрелку компаса. — Они чувствуют, что здесь тонка грань между планами.