Во всем, что случилось, виноват только я. А я даже не смог попросить у нее прощения. Нес какую-то херню. Растерянный, тупой ублюдок, у которого в голове было и есть слишком много, но на языке слишком мало. Будто кто-то форматнул мой жесткий диск и лишил всего словарного запаса.

Я просто разучился строить разумные предложения! Как по щелчку пальцев — и я неандерталец, который только и может что повторять одну и ту же дичь настолько неубедительную, что самого тошнит.

Но мне хочется ее успокоить. Забрать себе боль. Мне то плевать — я могу все что угодно переработать и утрамбовать на дне своей проклятой души, а ты, Лиза…тебе это не нужно. Я все сам сделаю. Ты просто позволь…

И я зову ее. Она поворачивается.

Глаза…

Я хорошо помню ее глаза в тот момент, наполненные до краев болью, непониманием и ненавистью…

«Ты ее потерял, Адам» — как заведенный повторяет отец, снова и снова произносит эту страшную истину.

Я опять каменею. Сердце часто долбит в груди, глухо отзываясь в висках и горле.

«Она никогда тебя не простит…»

«Посмотрим, сынок…»

— Адам! — в плечо толкают, и я часто моргаю, возвращаясь в эту реальность.

Где моя Лиза звонко смеется, цепляется за руку этого мудака и идет следом. В сторону комнаты со столами для покера.

Мне не нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Я сразу разворачиваюсь, но Сай вырастает передо мной и кладет руку на плечо.

— Адам...

— Отойди.

— Я знаю, что ты хочешь сделать. Нет. Мы дали слово маме и...

— Я сказал — отойди!

— Это ее выбор. Если она решила играть, и если она проиграет — это только ее проблема.

В этот момент я его ненавижу. Зло усмехаюсь, дергаю плечом, а потом смотрю в глаза и хмыкаю.

— Посмотрел бы на тебя, если бы это была Катя.

Удар ниже пояса? Да пусть и да! Но какого хрена ты учишь меня?! Особенно тогда, когда я знаю: измени условия уравнения, и ты поскачешь галопом спасать свою женщину. Мы оба это знаем...

Однако брату удается меня удивить. Он расправляет плечи, поднимает подбородок и холодно отвечает.

— Если бы это была Катя, и это был бы ее выбор — я не стану мешать.

В ответ из груди рвется смешок. До чего мерзкое двуличие, приятель...

— Врешь.

Это точно. Тебе нельзя садиться за стол, потому что блефовать ты совсем не умеешь.

Обхожу его, но замираю, когда звучит тихий вопрос:

— Сколько ты еще готов потерять из-за нее, Адам? Деньги, бриллианты, квартира...что дальше? Может быть, хватит?

— Если потребуется, я потеряю все свое наследство, Сай.

— Так говорит ребенок, а не мужчина.

— Так говорит мужчина, который любит. Я ее люблю.

На этот раз он не выдерживает. То есть вообще. Резко поворачивает на себя и повышает голос, крепко сжав руку на плече.

— Она ушла от тебя! Вы развелись, и ты больше не несешь ответственности за ее глупые поступки! Ей бы радоваться, что ты ей хоть что-то оставил! Но если она хочет все проебать?! Пусть делает! Умнее станет! И по сговорчивее...я надеюсь.

Резко скидываю его хватку и упираю указательный палец ему в лицо.

— Никогда не смей так говорить!

— А что я такого сказал?! Это правда! Ты подобрал ее фактически с обочины! Дал ей все, что она хотела! Бегал вокруг нее пять лет! Интрижка? Блядь, с кем не бывает! Это не конец света! Лиза здорово перебарщивает, а ты ей потакаешь. Снова!

— Так ты скажешь Кате в случае чего? Что она перебарщивает?!

— Не приплетай ее сюда! — сразу взрывается сильнее, а меня смех берет.

— Очень удобно раздавать советы, когда дело не тебя касается! И для сведения: я никогда и никому не позволю ей навредить! Нужно проиграться ради того, чтобы ее защитить?! Да и хер с ним! Я это сделаю!

— Так ты намеренно все это делаешь? Спускаешь ей с рук любое унижение? Да?!

— Да!

Щурится. Не понимает. Он и не поймет никогда...у него иная правда и иная ситуация. Нормальная. Иногда мне даже жаль, что он не я...возможно, Лизе так было бы лучше...

— Сколько еще ты будешь продолжать биться в закрытую дверь? — теперь тихо шепчет брат, а я хмыкаю.

— Столько, сколько потребуется.

Дергаю плечом резче, ведь пытаюсь сбросить не только его руку, но и мысли, где Лизе действительно было бы лучше рядом с кем-то другим. А мне там, где самое место — в привычном аду, между блядью и грязью. Где-то там...где я потерялся тем самым вечером, когда впервые переступил грань допустимого...

Лиза; сейчас

Если честно, я мало представляла себе залы для покера, хотя слышала о них с детства. Папа (когда он еще был для меня папой, даже папулечкой) иногда рассказывал мне перед сном сказки про красивые замки. Про резные столы и стулья, про живую музыку, про тяжелые, бордовые портьеры от самого потолка с причудливой лепниной и огромными, хрустальными люстрами, до пола из дорогого, хорошего камня, отполированного так, что можно увидеть свое отражение. Он рассказывал про слуг в красивых фраках со смешным хвостиком сзади и огромной бабочкой спереди. Говорил про их затейливые манеры, немного чопорный вид, но в целом это была изюминка — она придавала месту еще более сказочный вид, будто касание к истории о давно минувших днях.

Тогда я думала, что это сказки.

Я помню, как мы лежали на моей кроватке в комнатке, где на потолке были налеплены звездочки, которые мы с мамой сделали вместе. Он рассказывал свои истории и улыбался, а фонариком выводил созвездия…в этот момент Андрей был по-настоящему счастлив. Спустя годы, до меня дошло, что это не истории, а воспоминания, и что он действительно был по-настоящему счастлив лишь в тот момент, когда окунался в них с головой. Наша реальность никогда не приносила ему такого удовлетворения, и ее никогда не было достаточно. Еще спустя годы, до меня дошло, что, наверно, мужчинам никогда и не будет достаточно реальности, даже если она наполнена любовью. Им всегда нужно больше, а по-честному, хрен их разберешь в принципе, что им нужно. Говорят, что женщины — создания непонятные, инопланетные даже, но куда там? Давайте будем честными, мужчины — зверь гораздо более непонятный и диковинный. Ты никогда не знаешь, что у него в голове и в какой момент это «что» жахнет тебя до кости, в лучшем случае, а в худшем сожрет твое сердце и уничтожит все, что есть внутри.

Поэтому я осторожна.

Мне бы хотелось, чтобы все было иначе, но, к сожалению, в последний раз, когда я надеялась на «иначе», со мной случилось все выше сказанное, и я себе такого больше не позволю.

Напряжена.

Сажусь за стол в зале так похожем на те истории, мимолетно рассматриваю почему-то именно официантов. У них действительно огромные бабочки под подбородком — белые! — а сзади забавные хвостики. Бросаю взгляд на Андрея, а он, кажется, читает меня как открытую книгу. Слегка улыбается. Неужели помнит? Знает, о чем я сейчас думаю?

Это раздражает.

Я поджимаю губы и увожу все свое внимание на «крупье», так он вроде называется? Это в принципе неважно. Я не очень хорошо ориентируюсь в местной фауне, да и здесь не для этого. Мне просто нужно получить, что я хочу, а остальное — дело десятое. И доверие, и мое вранье в частности, ведь…я даже себе в этом не готова признаться, хотя знаю, что здесь и сейчас я в безопасности. Мне ничего не угрожает, никогда не угрожало и не будет. Ни с одной из сторон. Это просто вредность и обида, но так, чтобы вы знали — я в безопасности.

А теперь погнали.

— Чувствуешь себя замечательно, полагаю? — мимолетно интересуюсь, выливая немного яда прямо на голову Андрею, но он лишь усмехается и кивает.

Поднимает два пальца — официант сразу подходит. Он заказывает дорогой виски, а мне берет персиковый сок — так нелепо! Я давно не девочка, ясно? И могу выпить! Его это раздражает. Андрей терпеть не может, что это действительно так. Может быть, в момент, когда я позволяю себе вкусить блага своей зрелости, он чувствует, как его догоняют призраки проебанного прошлого? Я ни разу так и не спросила за эти долгие годы нашего «общения», потому что мне плевать. И на его мытарства, и на его мнение, и на него всего полностью. Я не заказываю алкоголь исключительно потому что в данный момент мне предстоит серьезное «дело»! А не потому что прислушалась к его просьбе.