Сай поджимает губы, потом смотрит в сторону померкшего особняка.

Еще мгновение — кивает и поворачивается к своей машине с коротким «ясно».

Что там тебе ясно?! Я не успеваю уточнить — он слишком быстро идет, и я прекрасно понимаю, что сейчас не до этого тупо! Бегу следом.

— Стой! Я поеду с тобой!

— На хер иди, Лиза.

Козлина!

— Он — мой муж!

Резко поворачивается и рычит.

— БЫВШИЙ! Забыла?! Он твой БЫВШИЙ муж! Ты так хотела!

И вот вроде бы, он говорит правду? Я с ней согласна, не буду спорить, только мне слышится в его словах жирное обвинение. Мол, твоя вина. Все это — твоя вина! Его не волнует, почему и зачем — главное, что младшему брату плохо. Наверно, я могу это понять, поэтому и злость моя тухнет. Точнее, говорит не так ярко, но шепчу я твердо в ответ.

— Я поеду с тобой.

Это не вопрос. Это не просьба. Так я ставлю его перед фактом, а все выяснения наших отношений — идут на хер. Это сейчас не принципиально. Мне, ему…Сай это тоже понимает. Всего мгновение стоит друг напротив друга, потом он коротко кивает.

Пулей оббегаю машину, а стоит только двери хлопнуть — срываемся с места.

Я бы даже улыбнулась. Никогда не подумала бы, что у нас со старшим Салмановым будет своя команда по спасению мира, но вот мы здесь — и это странно. Нет, я хорошо отношусь к Саю, даже несмотря на тот бред, который он вздумал тыкать мне в лицо, но мы никогда не были близки…

Он просто старший брат моего мужа. Мы ни друзья, ни враги, семья ли? Тоже не знаю. Все эти годы что-то между нами стояло стеной, и это был не мой выбор. Адама. Только сейчас я понимаю — это он ее построил. Но зачем?

Тачка тормозит с визгом, отвлекая от вопросов. Я упираюсь в торпеду, чтобы не треснуться о неё носом, Сай бросает на меня взгляд и тихое:

— Прости.

Плевала я!

— Пошли скорее!

Только дотрагиваюсь до ручки — Сай вдруг хватает меня за локоть. Тормозит. Когда я смотрю на него — он на меня уже нет. Куда-то в приборку пялится, не мигает, говорит глухо.

— Лиза, ты многого не знаешь о нем…

Вы бы знали, как меня заколебало это слышать!

Вырываю руку.

— Мне плевать! Пошли! Он же там один!

Поднимает глаза. В моих слезы стоят, и я уже совсем не злюсь. Умоляю.

Что мы здесь делаем, Сай? Пожалуйста, пошли. Он же там один…

— Адам очень не хотел, чтобы ты знала о его прошлом, — говорит тихо, я моргаю, чтобы обрести фокус — теряю слезинки сразу.

Всхлипываю еле слышно.

Мотаю головой.

— Я пойду. Мне плевать на все. Я…пойду.

Потому что хватит! Ну серьезно! Хватит пытаться меня защитить от чего-то, хрен пойми чего вообще! Мне плевать…

Все, что есть в моей голове: он там. Он один. И ему очень-очень плохо…

Больше Сай не пытается меня остановить. Кивает коротко, покидает машину. Я за ним следом, только даю себе мгновение на то, чтобы вернуть самоконтроль.

Который исчезает тут же, когда мы заходим в дом.

Все вокруг — осколки. Видимо, когда я выбежала из дома, Адам хорошенько прошелся по интерьеру кувалдой. По крайней мере, я надеюсь, что не руками. Света нет. Он не выключен — выбит. Шикарная люстра вон свисает, как уродливая макаронина.

Фотографии…рамки валяются на полу. Статуэтки. Вазы. Картины. Диван…он вспорот. Обивка валяется облачками на горе пепла, как последний оплот чистоты или типа того…

Я на все смотрю и глазами только хлопаю, потому что говорить не могу. Сердце стучит в горле, в висках отдается тупая боль, а потом я резко смотрю в темноту. Туда, где снова бьет один-единственный источник слабого света и слышится одно-единственное доказательство, что в этом доме есть кто-то живой.

Звон.

Бутылка? Стакан? Неважно. Я слышу звон и знаю, что он там. Но…вдруг понимаю…

— Иди, — шепчу еле слышно, а сама отступаю вправо к лестнице.

Там две огромные двери, а за ними столовая с огромным столом из дуба. Дальше терраса. Прямо как я мечтала: место, где собиралась бы вся наша большая семья, которую я запланировала, когда сказала ему «да»…

— Я буду там.

Сай не спорит, кивает слегка и идет к свету, хрустя осколками по полу.

Я знаю, что могла бы пойти, но должна ли? Нет. На самом деле, нет. Мне не нравится думать так, но я развелась с ним. Я хотела сделать ему больно. Я хотела вытащить его из зоны комфорта, чтобы раскрыть все его тайны. Чтобы заставить говорить! Поэтому да, я действительно в каком-то смысле, наверно, виновата, что Адама так подкосило.

Я его подкосила.

Но самое главное, мне кажется, что при мне он и дальше будет исполнять. Адам так боится, что я что-то узнаю…нет, он ничего не скажет. Это ему сейчас нужно — говорить. Со мной не может? Пусть поговорит с братом. Сай — единственный вариант. У них с Адамом очень сильная связь, он ему доверяет, поэтому я и позвонила. Ему. Не Али или Натану Альбертовичу, а именно Саю…

Он должен помочь.

Тем временем я отодвигаю стул и сажусь, даже не подозревая в какую клоаку себя загоняю…

Лиза

Пустой дом имеет очень хорошую акустику, замечали? Конечно же, да. Но знали ли вы, что если в доме разнести все в щепки, то слышимость тоже увеличивается? Нет? Теперь знаете.

Я отчетливо слышу, как открывается дверь. Потом смешок Сая. Ненастоящий, то есть невеселый, а такой, что должен подчеркнуть вроде бы и беззаботность, вроде бы и несущественность произошедшего, но главное — показать: я не сержусь. Все нормально.

— Не вписался в поворот? — говорит небрежно, и я слышу раздавленный, ответный полусмешок, полустон Адама.

— Агап. Не вписался.

Его речь сложно понять. Она стала еще хуже, пьянее, чем полчаса назад. Когда он успел так накачаться — вопрос риторический, конечно. Столько выжрать и говорить членораздельно? Не надейся.

Я напрягаю слух и все свои способности разбирать нечленораздельное, а потом слышу вздох.

Дальше двигается стул, царапаясь о плитку ножками.

— Ну что случилось, Адам?

Адам тихо смеется. Но не так, как я бы хотела, чтобы он смеялся. Нет бархата, только осколки…

— Я выгнал ее на хер. Приезжала…пошла она! Отсюда…подальше.

— Кто?

— Рассвет…моя Лиза.

Сердце подпрыгивает, когда звучит мое имя — Сай молчит недолго.

— Зачем ты ее выгнал? Хотел же, чтобы вернулась…

— Хотел, а потом понял. На кой хер? Я же, блядь, дерьмо…больно ей делаю. Я больше не могу смотреть, как ей больно, брат…не могу. Это…так бьет в ответ, что я не…

Что-то падает.

Осколки множатся…

— Блядь. Разбил…

Еще один смешок.

— Она бы убила меня…выбирала посуду эту сраную. Дом создавала для меня, а я…сука, достоин?! Да как же!

Удар. Гремит еще больше стекла, разбиваясь о плитку с таким остервенением, что я вздрагиваю всем телом.

Сай вздыхает.

— Адам, успокойся. Ты просто перебрал и…

— Да нихера! Открой глаза!

Грохот — я снова вздрагиваю. Ножка стула опять царапает пол, за ней сразу вторая.

— Куда тебя понесло?! Там осколки!

Борьба.

— И ЧТО?! — Адам орет в голос, снова борьба — толчки, — Да пусти! Какая на хер разница?!

— А ну! Угомонись, или я тебя быстро угомоню сам!

— Думаешь, что я боюсь?! — усмехается и снова повышает голос, — Да посмотри на меня!

Шлепок.

— Смотри, блядь! Я уже мертвый!

— Ты че несешь, придурок?! Охерел?!

Опять борьба. Удары. Стуки. Грохот.

Все это кружит-кружит-кружит вокруг меня, дерет душу. Его тяжелое дыхание, отчаяние, выраженное в хрипах и стонах, а потом в реве…

— Отвали от меня!

Прикрываю уши руками, которые трясутся так сильно… в его голосе стоит то, что я не готова услышать…

Боль, выраженная в рваном тоне, в…какой-то абсолютной точке, до которой он дошел, сжираемый изнутри чем-то, что он не может озвучить…

И это до жути пугает.

Я еле дышу, слез не чувствую, но знаю, что они есть…