А она усмехается! Вы представляете?! Потом голову назад закидывает и натурально ржет! Доводя меня до вибрирующих, красных точек перед глазами…

— Лизонька…Я же просто пошутила. Конечно, он давно забыл мою дочь. Это так…просто…

— Закрой рот, — хрипло шепчу, — Я советую тебе заткнуться сейчас.

— Ты мне советуешь?

Изи вздергивает черную бровь и наклоняет голову набок.

— А немного на себя берешь? Советы раздавать?

— Даже мало.

— Вон оно как…— кивает пару раз, но улыбается только шире, — Я спишу твои слова на беременность. Видимо, ты не готова услышать мои извинения…

— Засунь их себе в задницу!

— Ничего. Я понимаю. Тоже была на твоем месте…кстати, об этом. Так чудесно…

Господи, да ты больная, да?!

Ее взгляд опускается на мой живот, и мне натурально стремно. Она же на самом деле больная! Что же с тобой сделали, чтобы так жестко сломать психику?!

— Ребенок, значит…мои поздравления.

Пошла ты.

— И какой срок?

Молчу. Она не отрывается от моего живота, который я хочу защитить. Укладываю на него руку.

— Не твое дело!

— Да брось, — бросает на меня наглый взгляд с кривой усмешкой, — Я же буду почти бабушкой…

Дальше все происходит, как в замедленной съемке. Я вижу, что Изи тянет руку к нашему малышку, Адам за спиной каменеет еще больше. А потом бах! И взрывается. Резко шагает вперед, хватает ее за запястье и с такой силой толкает, что она падает на пол и прокатывается чуть ли не до стены.

А я уже за другой стеной. Его спина — вот моя защита.

Одной рукой Адам сильно прижимает меня к себе, загородив от опасности, еще и теснит в сторону. Его мама кричит…

— Адам! Ты совсем с ума сошел! Что же ты творишь и…

Я слышу, как она делает пару быстрых шагов в сторону своей подруги, но замирает.

Потому что это наконец-то происходит. Тайное становится явным…

— Когда мне было семнадцать, она меня растлила!

Бам!

И я прикрываю глаза, упираясь лбом ему между лопаток…

Адам; сейчас

Не верю, что я это сказал.

Губы горят, как будто я лавы выпил, тело меня не слушается! Кажется, я даже на мгновение теряю нить со своей реальностью, готовый брякнуться в обморок, как гребаная принцесса! Но нет! Нет! Здесь Лиза. Я должен ее защитить.

Это выше меня.

Адреналин. И одна только мысль — я должен ее защитить.

Кажется, это что-то животное…

Я никогда не позволял себе бить женщин — это правда. Отец воспитал меня иначе. Он всегда говорил, что как бы себя ни вела оная, ты не имеешь на это прав! Никаких! Потому что ты сильнее априори. Какой бы женщина ни была — физически ты всегда будешь ее превосходить. Поэтому не смей даже думать об этом!

Но сейчас другая ситуация.

Изи для меня больше не женщина. Она — угроза. Лизе и моему ребенку. Я же знаю, на что она способна. Я помню, как ей нравилось. К сожалению, я этого никогда не забуду…

Картинки острыми краями вонзаются в мозг.

Темная комната одного из борделей Москвы, где каждый посетитель — глубокое инкогнито. Круглая кровать посередине. Крики вокруг.

Им всем это нравится, Адам. Это секс. Тот самый секс, который ты пока не понимаешь, но он поможет. Ты станешь чувствовать себя лучше…

Хлыст с острыми краями. Белая спина. Она скоро станет кроваво-красной и синей от ударов. А потом будет секс. Опять. И кинжал. Опять.

Я уже чувствую железный запах, который будто въелся в мою кожу, и сколько бы я ни принимал душ после, от меня все равно разит кровью и ее духами из кислых лимонов. Настолько кислых, что они жгут вены изнутри.

А на ухо:

Тебе же стало легче…

— Что ты сказал?

Возвращаюсь в реальность, когда еле слышный шепот мамы разбивает звенящую тишину.

Блядь.

Я так хотел тебя защитить от этой информации, мам. Прости меня…

Но мой психолог говорит, что это не выход. Прятать голову в песок невозможно больше! И если я хочу излечиться — я должен рассказать. Конечно, едва ли он имел в виду «так», но как уж вышло, да? А вышло откровенно скверно.

— Прости меня, — говорю также тихо, а сам Лизу к себе сильнее прижимаю.

Она не сопротивляется. Вкладывает свою ладошку мне в руку и сжимает, чтобы я знал: она рядом.

И усмехнуться бы, но как? Мама так смотрит на меня…с таким ужасом…

Лиза; сейчас

Я держу его крепко, чтобы он знал, что не один. Я рядом, малыш. Я всегда буду рядом с тобой.

Адам дышит тяжело. Я слышу, как это дыхание ворует буквы, а потом выглядываю и смотрю на Анису. Она вся побелела…мне даже страшно, что с ней что-то случится, но…я говорила вроде? Нет? Скажу сейчас. В любом случае это лишним не будет: Аниса — хорошая мать; она сильная женщина, и она боец.

Мы встречаемся с ней взглядами.

Наверно, она ищет во мне помощи? В смысле…отрицания? Или чего-то, что скажет ей…этого не было! Моего ребенка не могли! Его не могли…! Но я слегка киваю.

Так нужно.

Раз уж так случилось — так просто нужно…она должен знать, потому что она — мать. Я бы хотела знать, чтобы помочь. Я и хотела знать, чтобы помочь! А если бы это был мой сын? Совершенно точно.

Изи как будто не существовало в эти мгновения. Только мы втроем. И жаль, что это не так…

Вдруг комната взрывается ее смехом.

— Растлила? — фыркает, и я слышу, что поднимается на ноги, — Ты с ума сошел?

Аниса молчит. Я молчу. И Адам тоже. Но смотрим на нее — на змею, которая пытается выкрутиться…

— До чего ты дошел, мальчик мой, в попытках отомстить моей дочери. Теперь будешь клеветать?

Адам сильнее сжимает мою ладонь.

— Это…правда? — тихо шепчет Аниса, но змея смотрит только на Адама.

— Ну? И что же ты молчишь?! Ты отомстить мне так решил?! Ясмин была девчонкой всего лишь! Она…

— Я спросила! — вздрагиваю от крика мамы, — ЭТО ПРАВДА?!

— Аниса, ты сумасшедшая, да?! — резко отвечает Изи, — Ты что…веришь в этот бред?! Да я…

— Мой сын о таком не стал бы врать!

— Ха! Да ну?! Напомнить, о чем он врал когда-то…

— О таком он никогда не врал! И не стал бы! Он — хороший мальчик!

— Ты многого не знаешь о своем… «хорошем мальчике»… — шипит с улыбкой она, — Ты слепая, если в это действительно веришь. Твой сын…

— Заткнись!

Ого…

Я в жизни Анису такой не видела. Она сейчас похожа на воительницу! Делает шаг вперед, еще секунда — точно кинется! И выглядит просто потрясающий…глаза горят, щеки, губы! Великолепна…как любая мать, которая защищает своего ребенка.

— Не смей говорить про моего ребенка неправду!

— Может быть, ты сама у него спросишь? М? Про…Тамару, например?

Адам сжимается, как будто его плетью щелкнули. Я тут же обнимаю его за торс и рычу.

— Какая же ты тварь…

Хочу добавить что-то еще. Что-то, что узнала от Сая, например, но не успеваю. Аниса чеканит.

— Мой сын допустил ошибки в своей жизни, и я это знаю, но я никогда в жизни не поверю, что он мог участвовать в той истории! Он просто не мог этого сделать! Адам никогда бы не поступил так с женщиной!

— Ты понятия не имеешь, что твой сын делает с женщинами.

Звучит так ядовито…

А потом…

— Так это правда…

Тишина режет. Смешок — накаляет.

— Растлила ли я его? Нет, дорогая подруга. Он сам этого хотел.

Бам!

Это признание похоже на…раскат грома. Оно бьет прямо в середину комнаты, прямо в сердце, из-за чего я обдаюсь мурашками и шумно выдыхаю.

Подлая, мерзкая сука…

— Я этого никогда не хотел, — глухо хрипит Адам, на что получает еще один смешок.

— Да ты что? Мальчик мой…

— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ ЕГО ТАК!

Аниса делает пару стремительных шагов, но Изи, как дикая кошка, отпрыгивает в сторону и заходит за светлый диван.

Взгляд ее совершенно сумасшедший…маски пали. Теперь она — как она есть. Больная тварь…

— Не приближайся ко мне! Аниса! Ни шагу!