— Не проломишь.

— Уверен?

— На сто процентов. Я же здесь…

Тихо усмехаюсь, в основном тому, что он действительно верит в свои слова. Я вот сомневаюсь. Хочу об этом сказать, возможно, даже получится остроумно, но вдруг мне на плечо ложится рука, и я вздрагиваю.

Сразу звучит противный смех.

— Твою мать! Али! Напугал!

Лучший друг мерзко хихикает.

Ненавижу, когда он так делает. Да и когда слишком доволен тоже — всегда жди беды. Или взрыва самовлюбленного бреда, это как повезет. Очевидное, что хуже непонятно.

— Много пропустил?

— Официальную часть, — усмехается Сай, а Али поворачивает на меня голову и улыбается нахально.

— Значит, ничего не пропустил, а? И да, как я мог упустить такой момент, когда Адам Салманов слишком сосредоточен, чтобы смотреть по сторонам? Кстати, куда ты так смотришь?

— А ты угадай.

Али переводит взгляд и замирает.

Думаю, каждый понимает, что когда ты знаешь кого-то также долго, как мы друг друга, ты всегда чувствуешь подвох.

Вот прямо сейчас он медленно наползает на его лицо вместо улыбки, которая плавно стекает ему в бокал.

Что-то явно не так.

— Что?

Али хмурится, бросает на меня какой-то до тошноты взволнованный взгляд.

— Что?!

— Давно Лиза знакома с этим мужиком?

Напрягаюсь моментально и сильно. Молчу. В основном, потому что без понятия, но мне не нравится, куда все идет.

Смотрю на мерзкую парочку. Чувствую через танцпол, что Лиза напряжена в этот момент. Они о чем-то говорят.

— Так. Что происходит?!

— Ты знаешь, кто это?

— Хватит нагнетать драму! Что за тупая привычка из мыльных опер?! — вклинивается Сай, но я с ним полностью согласен.

Какого хера ты нагнетаешь, дорогой мой друг?!

Али вздыхает.

— Это Долгоруков.

— Что за благоговение в голосе?! Фамилия должна мне что-то сказать?!

Потому что она молчит. Я в первый раз ее слышу, блядь!

В ответ на укол Алишер усмехается и кивает пару раз.

— Точно, забыл. Вы же оба держитесь подальше от карточного стола. Дурная наследственность…

— Блядь, завязывай, окей? Кто он?

— Он, чувак, легенда.

Точно. Меня определенно раздражает это благоговение, от которого хочется дать по морде. Со всей силы.

Я транслирую угрозу взглядом — догма; Али ее сразу читает — тоже догма. Это снова издержки долгого знакомства? Сейчас не уверен, если честно. Кажется, в этот момент меня прочитать проще, чем детскую азбуку.

— Ладно-ладно. Спокойно. В девяностые этот мужик вынырнул хрен пойми откуда и обул половину Москвы.

— Обул? — уточняет Сай, в основном, потому что я говорить от напряжения не могу, — В смысле «обул»?

— Наебал. Так яснее? — слышу цык брата, и вздох второго, названного, — Он лучший картежник, которого знает этот город. Спорю, может потягаться даже за звание повсеместное.

— Картежник, значит?

— Ага. Непонятно откуда появился, стал играть в наших кругах, потихоньку пробираясь все выше и выше. Очень скоро сел за стол с кем-то вроде нас, а не мелких предпринимателей. Слава она такая, быстро разносится, вы же знаете…

— И…

— Он никогда не проигрывает, парни. Вообще никогда! В свое время обыграл почти всех наших. Даже моего папашу на пару лямов кинул!

— Кинул?

— Окей, выиграл. Это неприятная формулировка.

Сай закатывает глаза.

— Тупая гордость.

— На тебя бы посмотрел. Когда ты наследник такого бизнеса, а тут к тебе приходит фактически голозадый пацан и уводит выручку?

— Можно ближе к сути?! — злюсь, но Сай все равно продолжает, скептически выгибая брови.

— И он жив до сих пор?

— Ну, как видишь, не просто жив. Пышет здоровьем и красотой как свежая роза.

Бросаю взгляд на мужика, который в этот момент крутит Лизу и прижимает к своей груди. Слишком близко.

Блядь.

— Я серьезно. Завязывайте мериться остротой языков! Говори все, что знаешь!

— А я и говорю! Ну ладно-ладно…да, там были кое-какие проблемы…Он слишком наглый и самоуверенный был, за что поплатился…так наши так думали. Да только хрен им всем! Мой папаша рассказывал, что Долгоруков пропал на пару лет, и вроде как стало безопасно снова садиться за стол и все такое…но то была лишь видимость. Каким-то хером этот мужик даже отсидку выкрутил в свою пользу, обзавелся крутыми связями в полиции, а потом вернулся и разбомбил всех наших к черту! Шедеврально просто!

— Может, сходишь и попросишь автограф на груди? — цежу сквозь зубы, Али на это отмахивается, но глупо улыбаться не перестает.

Смотрит на этого черта во все глаза как на кумира детства. Чтоб его…

— Да легко! Его все здесь уважают! Батя мой говорил, что он мужик ровный, если не наглеть. Да и научиться можно много чему, если не перегибать, а еще лучше наблюдать со стороны. Кстати, того кто его посадил, больше не видели…

— Страшилка на ночь? — усмехается Сай, хотя я и улавливаю краем глаза, что он сильно напряжен.

В принципе, я тоже. Какого черта он трется рядом с Лизой?!

— Я не вникал в суть, знаю только в общих чертах. Мне папаша рассказал, чтобы уберечь. Я же не Салманов, покер уважаю, и это ни для кого не секрет. Он мне сказал, что если услышу фамилию Долгоруков — не смел садиться с ним за стол. Боится за империю свою…

Али хмыкает и допивает виски, а потом смотрит на меня. Странно так. Долго. И это бесит сильно.

— Что еще?!

— Да просто…странно это, скажи? Его давно никто не видел. У него денег дохера, и он от дел отошел, так сказать. А сегодня тут…с Лизой.

— Али… — начинает Сай, но я сам знаю, к чему он клонит.

Киваю.

— С только что разведенной Лизой, которая отхватила у меня жирный кусок.

— В точку.

— Ну что ж…похоже, даже у легенды могут закончатся ресурсы?

— Да бред…

Любитель возносить странных идолов на пьедестал вроде и пытается отмахнуться, но что-то не очень убедительно.

Потому что ни он, ни я, ни Сай не верим, что это бред.

Конечно, может быть это и бред. Я пытаюсь свою паранойю объяснить коллективным бредом? Может быть, и так. Не отрицаю. Особенно сейчас, когда я смотрю на лицо этого мудака и чувствую, будто уже видел его где-то.

Только где?

Не могу вспомнить, хоть убей.

Кто ты нахрен такой и что тебе нужно от моей жены?!

Да… скорее всего, из-за этого. Я снова и снова слишком концентрируюсь на Лизе, поэтому упускаю суть. Вот-вот схвачу тонкую ниточку, но она ускользает и вместо нее перед глазами ее глаза.

Проклятый круговорот.

Давай же. Не думай ты о ней! Но как?! Как это сделать?! Все мое нутро настроено на одну женщину, которая сейчас в опасности. Я почему-то в этом уверен, хотя одновременно и нет? Не нравится мне этот взгляд, которым он на нее смотрит.

Слишком теплый какой-то.

Неужели она с ним…?

Блядь, Адам, ты серьезно?! Давай ты прекратишь этот бред! Когда бы она успела?!

А когда она успела сшить себе костюм, который скрывал ее фигуру целые полгода?! И почему ты этого не заметил?! Нет, я знаю почему — тебе слишком стыдно было смотреть на нее. Вот она правда. Ты ведь знал, что это все твоя вина, и тебе просто стыдно было! Стоять и смотреть ей в глаза и чувствовать, как она утекает сквозь пальцы только из-за того что ты — ненормальный.

Неадекватный мудак, который слишком сильно зафиксировался на лютом треше, и которому не хватило времени и сил развязаться.

Перед глазами почему-то возникает день из прошлого.

Летний.

Летел пух, пахло распустившейся во дворе сиренью.

Лиза стоит у березы и хватается за нее одной ручкой, а вторую прижимает к груди.

Она плачет.

А я боюсь подойти ближе, потому что знаю, что она плачет из-за меня.

Это больно.

Как выстрел в упор. Притом самостоятельный и неуклюжий, ведь я все еще жив. Стою, мнусь, не решаюсь подойти к ней ближе и встретиться лицом к лицу с тем, что сделал. Сам. С ней. С единственной женщиной, которую мечтал защищать — взял и убил. Я мог бы винить Милу, что она приперлась в мой офис и спровоцировала, потому что знала, что сможет спровоцировать. Но у меня не получается.