Мне это уже не нравится.

Паша и до этого накопал на Изи очень много интересной информации. Например, она прячет свои деньги, обходя налоговую. Не-е-ет, это не тот секрет. Может быть, вы удивитесь, если я вам скажу, что есть серьезные подозрения, что эта женщина связана с продажей живого товара? В смысле, людей? С проституцией? Да. Это уже немного интересней, согласитесь.

У меня от таких новостей волосы дыбом встали, но снова стараюсь не думать о том, что чувствую по поводу того, что с ней произошло. Лучше переключиться.

И что такого тогда, при всех наших «шикарных» вводных, Паша нашел еще?!

Подхожу. Не хочу, но иду, а когда останавливаюсь рядом, вижу на экране папку.

— Она была под паролем.

— Была?

— Пф!

Улыбнуться бы, но взгляд у моего брата слишком уж хмурый…

— Паш, что ты нашел?

— Видео.

— Какие…видео?

Сердце отправляется куда-то в пятки, ведь я различаю всполохи жалости в его глазах, и мне это совсем не нравится.

— Паш?

— Лиз, лучше их не смотреть, но…там, короче, жесть.

— В…каком смысле?

Паша молчит, а потом поворачивает ко мне ноутбук. Там очень много картинок, подписанных фамилией, именем и отчеством очень влиятельных людей. И до меня сразу доходит…

— Их было…много?

— Честно? Эта тетка трахнула почти весь высший свет, Лиз. Записала это на видео и…думаю, шантажировала? Потому что там не просто секс…

Сердце пропускает удар.

— А он? — Паша слегка сжимается, — Паш, он там есть?

Секунда. Вторая. Третья. Наверно, мне не нужно слышать ответа? Я его уже знаю.

Паша поднимает глаза — теперь не отвертеться. Я все еще не слышу, и он все еще молчит, но я точно знаю ответ.

А потом Паша делает то, что Паша всегда делает. Слегка улыбается и мотает головой.

— Его там нет.

Это значит: я так сотру эти видео, как будто его никогда и не было в этом списке.

Прикрываю глаза и пару раз киваю. Шепчу…

— Спасибо…

Брат отмахивается в своей манере, хочет еще что-то сказать, но тишину темной комнаты нарушает тихий стук в дверь.

Я сразу напрягаюсь и перевожу взгляд на дверь, которая открывается.

На пороге стоит Адам.

Он выглядит каким-то до жути потерянным, немного напуганным и шокированным.

Это режет.

Смотрит на меня…

— Привет, — еле слышно выдыхает, а я сразу шаг к нему делаю.

Так хочу быть рядом… но он отступает.

Господи, опять?

— Мне в душ надо, — торопится объяснить, будто мысли мои читает, — Я просто хотел сказать, что приехал. И…если ты не против…Я бы хотел поговорить.

В комнате повисает тишина, которую нарушает Паша. Он откашливается, встает и неловко мнется, почесывая затылок.

— Пойду я, наверно, ага?

— Не надо, — перебиваю, бросаю на него взгляд и усмехаюсь, — Оставайся. Наверно, мы сегодня будем тут ночевать. Поздно уже куда-то ехать.

Сама иду к Адаму. Он не уходит, ждет, смотрит поглощая…

— Ну? Пошли?

Не бежит, но отступает еще немного, чтобы пропустить вперед. Улыбается…

***

Я даю Адаму время собраться, поэтому отпускаю его в душ одного. Сама переодеваюсь в его рубашку и сажусь на диванчик, поджав ноги под себя.

В окно светит луна…

Как тогда. Как в первую нашу ночь светила, и я снова улыбаюсь, вспоминая то далеко прошлое…Тогда я не думала, что все так закрутиться. Я не думала, что наш роман случится в принципе! Не думала, что он продлится так долго, что я выйду за него замуж. Не думала, что он разобьет мое сердце…

Я ни о чем таком не думала, малыш, представляешь? Провожу ручкой по животу и слегка улыбаюсь. И я уж точно не думала, что ты у нас появишься, после всего, что произошло.

— О чем ты думаешь?

Я не вздрагиваю, когда слышу его голос. Как будто чувствую его сердцем, пусть и не слышала, как приблизился на расстояние вытянутой руки.

А теперь смотрю и не верю…

Адам — тот самый мужчина, с которым я прожила пять лет. Теплый, домашний, со взъерошенными волосами. Он немного смущен, ближе ко мне не подходит, хотя хочет этого — и это неожиданно так тепло отражается в моем сердце…

— Думаю, что тогда…в нашу первую ночь, даже не подозревала, куда все это заведет меня…

Адам усмехается и пару раз кивает. Садится рядом, но так, чтобы между нами сохранилась дистанция.

Помнит.

Бережет мои требования…

Я этому тоже тихо усмехаюсь, а он вдруг спрашивает.

— Ты жалеешь? Что тогда позвала меня?

— Нет.

— Правда?

Бросаю на него взгляд и снова киваю.

— Иногда я ненавидела себя за то, что была такой слабой и не могла от тебя уйти, но сейчас это прошло. Если бы я ушла, не было бы его…

Ласково очерчиваю живот рукой и жму плечами.

— Как можно о чем-то теперь жалеть?

Адам долго молчит. Мы смотрим на Луну, слушаем, как где-то поскрипывают кузнечики и квакают лягушки, а потом вдруг…

— А я о многом жалею…

Замираю.

Словно боюсь его спугнуть…да почему будто? Я действительно боюсь его спугнуть. Даже не дышу…слушаю…

— Больше всего мне жаль, что я думал…Ты меня не примешь таким, какой я есть.

Хочется фыркнуть. Мол, ты охренел? Я давно тебя приняла! Давно! Но я опять же молчу…

Говори со мной. Только не останавливайся…

Он тяжело вздыхает и трет глаза. Позволяю себе бросить беглый взгляд, но потом смотрю уже открыто. Адам уперся локтями в колени, лицо спрятал ладонях.

И снова говорит…

— Я не знаю…когда мне лучше начать рассказывать? Ты беременна…

— Сейчас! — выдыхаю слишком резко, и он тихо усмехается, но рук не отнимает.

— Ты права. Слишком долго ждала правды…но я боюсь навредить малышу. Тебе нельзя волноваться…

— Если что — я тебя остановлю.

Кивает.

— Хорошо. Я не хочу рассказывать тебе, что она заставляла меня делать. Возможно, когда-нибудь…если в этом будет необходимость, ладно?

— Подробности мне не нужны. Если только ты захочешь их рассказать…

— Спасибо.

Вздыхает и наконец-то отпускает себя. Пальцы сцепляет вместе, хмурится, трет их. На меня не смотрит, но позволяет мне наблюдать за собой… не спорит.

— Я никогда не хотел тебе изменять.

Сердце пропускает удар…

— Мы начали так стремительно и…помнишь, я испугался? Сбежал тогда? На первом свидании?

— Да.

— Я боялся, что ничего не получится. Она говорила, что отношения для меня — это не вариант. Я просто не справлюсь. Мне всегда будет недостаточно кого-то одного, и я боялся, что она права.

— Но ты вернулся…

Адам тихонько усмехается.

— Вернулся. Не смог не вернуться. Мне так к тебе хотелось, Рассвет. Я не буду врать, что это была любовь с первого взгляда. Тяга — да, ты меня привлекала — очень. А потом…когда я приехал, понял, что уезжать уже и не хочу. Рядом было так спокойно. И оказалось, что тебе так просто открыться! Я же никому не рассказывал про Ясмин. Это унизительно! И тебе мог бы не рассказывать, ты же совсем не давила, но я захотел. Потом забрать тебя захотел. А потом взять в жены и никогда с тобой не расставаться.

Он поднимает глаза и смотрит точно мне в душу.

— Я не знаю, как это произошло и когда, но я понял, что без тебя просто не смогу. До тебя было темно и холодно. Мне было одиноко. Плохо. Воспоминания сильно давили. А когда ты появилась…все отрицательное отступило. Я будто снова стал возвращаться к тому, кем был до Изи.

Я слегка морщусь, слыша ее имя, и он прикрывает глаза. Улыбается, но горько. Кивает.

— Прости…не буду называть ее по имени.

— Спасибо.

Опускаю глаза на свои руки теперь я, потому что знаю, что дальше будет «та-самая» часть.

И не ошибаюсь…

Через пару мгновений голос Адама звучит глуше…

— Впервые это произошло, когда я вернулся из первой командировки. Там случилась очень серьезная авария, многие пострадали. Я, как на репите видел их лица, крики, плач детей…и не сдержался. Она учила меня, что единственный вариант заставить всех замолчать — это жесткий секс. Это продолжалось долго, Лиз, не один раз или даже месяц. Почти год она промывала мне мозг.