Слушают его слова.
Кажется, что мирозданья
Он создатель и глава.
Ким Чен Ын скале подобен,
Он всегда невозмутим,
Сдержан и немногословен.
Кто еще сравнится с ним?
Ни один не дрогнул мускул
Да и речь без пламени.
Только пальцами он хрустнул.
Я живой, не каменный.
Демагоги разных стран
Тихи, не кривляются.
Как приказ солдатам дан.
Приказ не обсуждается.
Всё возвращается на круги своя
С папой что-то происходит.
Раздражен он и сердит.
По квартире мрачно бродит
И ворчит, ворчит, ворчит.
— Это же бесчеловечно
Так унизить, оскорбить.
Телевизор врет, конечно.
Просто так не может быть,
Чтоб исчезли в мире войны,
Чтоб забыли все о них,
Чтобы каждый день спокойный
И конфликтов никаких.
Нет у нас стихийных бедствий.
Всё спокойно. Благодать!
И поэтому последствий
Нам не надо устранять.
— Раньше было интересней!
Что ни день, сюжет такой,
Что от телека, хоть тресни,
Целый вечер ни ногой.
То опять американцы
Где-то что-то замутят.
Эти черты и поганцы
Жить спокойно не хотят.
Ну, вот Байден, старый ястреб,
Нас не любит, что есть сил.
Если б звезды все погасли,
Он Россию б обвинил.
Ну, а следующий вечер
Выдался с сюрпризом вам.
Папа, как службист-диспетчер,
Сел пред телевизором.
— Неужели это снится? –
Папа громко закричал.
— Байден Путина убийцей
Перед публикой назвал.
Снова санкции он вводит,
Снова Путину грозит,
Снова Псаки колобродит
И собравшихся смешит.
Снова папа, как и прежде,
Горд и тверд, как командир.
Говорит он о надежде
Без конфликтов видеть мир.
Появляется старичок-волшебник
— Эхе-хе! — в углу раздалось
Тимофей туда глядит.
За окном уже смеркалось.
Старичок его сидит.
— Это ты, конечно, лишку! –
Начал дедушка пенять.
— Ну, не нашему умишку
Мирозданье исправлять.
Ну, и я, конечно, тоже
Виноват. Не подсказал.
Это ж никуда не гоже.
Ведь не ты же мир создал.
И не нам менять порядок.
Нам его не одолеть.
Пусть порой он очень гадок,
Но приходится терпеть.
Старичок кивнул.
— Конечно.
Если есть желанье,
Отправляйся, друг сердечный,
С нами на свидание!
В краску кисточку макает
И по белому листу
Чудо-кисточка летает
Воплотить его мечту.
И туман густой и плотный
Неожиданно наплыл.
И какой-то страх животный
Тимофея охватил.
— Дедушка! Куда ты делся?
Ну, откликнись! Отзовись!
И чуть-чуть не разревелся,
Но сказал себе: «Крепись!»
Руки в стороны разводит.
Где же стены? Где же дом?
Ничего он не находит.
Пустота одна кругом.
Не найдет нигде опоры,
Словно в космос он попал.
«Где ж ты, дедушка, который
Мир волшебный обещал?»
В волшебном лесу
Тут он слышит странный шелест.
Веет воздухом лесным.
И открыл туман, рассеясь,
Вид чудесный перед ним.
Шелест в шепот прератился,
Хоть не видно никого.
— Тимофей! Ты очутился
Там, где правит волшебство.
Сосны, ели в три обхвата,
Березняк стоит стеной
И кустарником богато
Это всё оплетено.
— Мы давно тебя избрали,-
Шепчут тихо небеса.
— Кисть волшебную отдали,
Чтоб творил ты чудеса.
Побывать в стране волшебной –
Это для любого честь.
Лишь зануда непотребный
Никому не нужен здесь.
— Где вы? Кто вы? Отзовитесь! –
Громко мальчик закричал.
— Предо мною появитесь,
Чтобы вас я увидал.
— Что ж, милок, ты в царстве нашем,
Там, где правит волшебство.
И расскажем, и покажем,
Не скрывая ничего.
Вот он, мальчик, край волшебный.
Ты ж хотел попасть сюда.
Даже воздух здесь целебный
И живая есть вода.
— Так ведь лес кругом дремучий
И кустарник вековой.
А над лесом бродят тучи.
Больше нет здесь ничего.
— Лес-то необыкновенный.
В каждом дереве секрет,
В каждом дух живет бесценный,-
Старичок дает ответ.
— Ведь волшебник-то бессмертен
И не старится в веках
И живет он незаметен
И в деревьях, и в цветах.
Этот лес одушевленный,
Хоть и прост на первый взгляд.
Сосны, ели, пихты, клены
Дух волшебников таят.
Старичок достал конфетку,
Протянул к сосне. В ответ
Та вытягивает ветку.
Хоп! В руке конфетки нет.
— Это что еще фокус? –
Удивился Тимофей.
— Это фея Сладколопус.
Ей конфеток не жалей!
— Ну, чего, моя сластена?
Может, что-нибудь болит?
Фея кроною зеленой
С ним о чем-то говорит.
Встал у дуба векового
И похлопал по стволу.
Так приятеля живого
Приглашают сесть к столу.
— Здравствуй, друг мой Затевалий!
Не грустишь ли о былом?
Мы же устали не знали.
Столько сделали вдвоем!
Ты же мастер, на проделки
Был всегда неутомим.
Вон как ловко скачут белки,
Видно, нравишься ты им.
О тебе я вспоминаю.
Ты ж везде летал, как пух.
Я теперь таких не знаю.
Измельчал волшебный дух.
Что-то стонет дуб могучий.
Только дедушка поймет.
— Ты давай себя не мучай!
Ты стоишь, а жизнь идет.
Так идут они по лесу.
Дедушка общается,
Словно разыграл он пьесу,
Где друзья встречаются.
А деревья шелестят.
Разные тональности.
И наверно, говорят
Другу не банальности.
Так идут они, идут,
Лес же не кончается.
— Ну, и что такого тут? –
Мальчик удивляется.
— Ладно! Сделаем привал,
Друг мой, на минуточку!
В подземном волшебном городе
На траве он разостлал
Замшевую курточку.
Руки в стороны развел,
Трижды поклонился.
И такой шикарный стол
Тут же появился.
Тимофей проголодался.
И вкуснятины такой
Он наелся. Зазевался.
— Эх, взремнуть бы час-другой!
— Что ж, подремлем! — согласился
С ним охотно старичок.
И на спину завалился,
А Тимоша на бочок.
И вдвоем заснули крепко.
Он у деда на плече.
И глаза закрыла кепка
От назойливых лучей.
Долго ль спали лежебоки,
Но проснулись наконец.
Перед ними руки в боки
Ростом с локоть молодец.
— Здравствуй, дедушка Проныра! –
Молвил гномик молодой.
— Из того вернулся мира,
Прихватив юнца с собой?
— Захотел наш мир увидеть
Этот чудо-паренек.
Я не мог его обидеть,
Отказать ему не мог.
Ведь какое представленье
Голливуд дает о нас,
Шелкоперов сочиненья,
Оболваниванья масс?
И такое там представят,
Просто со смеху умрешь,
Юморист так не забавит.
Всюду ложь и ложь, и ложь.
Так что пусть наш друг узнает
Мир волшебный, как он есть,
Поглядит и побывает
В уголках различных здесь.
— Что ж, — сказал учтивый гномик.
— Заходите, как домой!
Шляпой замахал, как комик
На арене цирковой.
— Что же следуйте за мною!
