—Он такой же изгой, как и ты, Гек, — ответила Маша, — он не предаст.

Лис заявился часов через шесть.

—Извини, Братец Кролик, самолёт долго летел, — смущённо оправдался он, не сказав, однако, откуда летел самолёт.

—Ничего, мы не опоздали, — махнула рукой Маша, — проходи.

Она вкратце ввела Лиса в курс дела и своих планов.

—Рисковая девушка, — помотал головой Лис, — смелая и глупая изрядно, да.

—Молодая ещё, — в тон ему ответила Маша, и они рассмеялись.

—Мой секрет... — ответил, наконец, Лис, — Пожалуй, я могу рассказать тебе мой секрет, поскольку это всё равно ничего не изменит. Это просто глупый фокус. Я просто убрал свои личностные характеристики из базы.

—Но как же, — удивилась Маша, — они там. Я сама лично проверяла тебя по ним, и тебя было невозможно найти! Тебя не существует в природе.

—Я же говорю — фокус. Имя-то там стоит моё. А личностные характеристики — не мои. Свои я убрал. Там стоят личностные характеристики несуществующего человека. Довольно трудно найти несуществующего человека.

—Старый Лис! — захохотала Маша, — это вроде как ты в телефоне напротив своего имени поставил придуманный номер, мы тебе звоним и удивляемся, что дозвониться не можем. Лис, ты прохвост!

—Жизнь заставляет, Братец Кролик, — усмехнувшись, ответил тот, — если просто убрать себя из базы, это заметно. А так — поди докажи, что в базе что-то стёрто. А если и докажешь — поди восстанови старые значения. Невозможно.

—Ты можешь помочь мне... поменять мой номер?

—Это службишка, не служба, как говаривал этот — как его?

—Конёк-Горбунок.

—Именно, он самый. Ты удивишься, но уйдя из БИМПа, я оставил себе незаметный канал управления сервером.

—Не удивлюсь. Чтобы Лис — да не оставил? Сделай, пожалуйста.

—Пожалуйста.

—Лис, чуть не забыла. Убедись, что у меня там стоит галочка, что я спиритионик. Я не знаю, поставили мне её или нет — ведь я сотрудник агентства и работала Проводником, будучи в миссии. Если я не считаюсь в файлах спиритиоником, меня не заберут к остальным.

Лис достал из своего заплечного рюкзака ноутбук, вышел в сеть и минут десять поколдовал над клавиатурой.

—Всё. Машинка сгенерировала случайные вибрации, неотличимые от достоверных, и я поставил их на место настоящих. Теперь, извини, если ты потеряешься в лесу, тебя больше не найдут.

—Спасибо, Лис! — Маша обняла его за плечи, — Возможно, если дело выгорит, ты спас много людей. На самом деле людей, а не носителей.

—Ладно, ладно. И в список спиритиоников я тебя тоже внёс. И, кстати, я сделал ещё кое-что, о чём ты не подумала, девушка с суицидальными наклонностями.

Маша непонимающе посмотрела на него.

—Убрал блокировку вот этого вот, — он тыкнул пальцев Маше в бок, — носителя. Теперь он не отключится, когда ты уйдёшь из него, даже если ты помечена как спиритионик.

—Спасибо, Лис... Ты сейчас на самом деле спас меня.

—Долг платежом красен!

—Но послушай... Ведь если можешь делать такое. Ты сможешь сделать столько для планеты! Ты сможешь освободить спиритиоников, можешь удлинить жизни носителей, можешь дать свободу тем, кого Майрус Квинт заставил вечно сидеть здесь, можешь... Ты столько можешь сделать!

Лис покачал головой.

—Нет. Мои мелкие шалости сходят мне с рук, поскольку их не замечают. А вот если я стану делать что-то большее, внешнее влияние заметят и просто снесут систему, как бы им ни хотелось её сохранить. И тут я буду уже бессилен. Поэтому здесь нужен другой путь. А теперь давай корми меня, как обещала, что у тебя тут?

Через час, когда Лис ушёл, а Гектор ещё не пришёл, Маша села в кресло и попыталась думать о предстоящей ей тайной операции. Когда через час Гектор вернулся с работы (поскольку работа Проводника была под запретом, работал он на данный момент слесарем на вагоноремонтном заводе), в голове у Маши не вырисовалось ничего: она даже не представляла, что ждёт её... там.

Процедуру наметили на завтра.

—Давай сделаем так, — рассказывала Маша Гектору, — Когда я уйду, носитель не отключится. Он будет лежать в режиме ожидания, и ему по-прежнему нужна будет еда, вода. И отсутствие пролежней, желательно, поскольку я ещё хочу видеть его симпатичным. Поэтому тебе нужно будет это устроить.

Гектор кивнул.

—И я постараюсь вернуться поскорей. В конце концов, у меня отпуска полторы недели осталось. Ты готов?

Гектор кивнул, хотя сильно сомневался в правдивости своего ответа.

—Ладно, сегодня давай высыпаться — и завтра с утра... Боженька, помоги мне, — последние слова Маша еле слышно прошептала себе под нос. Что её ждёт? К тому, что ждёт, не подготовишься. Девушка с суицидальными наклонностями, черт бы тебя побрал...

Два кресла да пособие по "Финальной процедуре" — вот и всё, что нужно для "Финальной процедуры". Ну и ещё Проводник и, разумеется, ведомый, который готов к процедуре и знает её назначение.

Слушая, что говорит Гектор и выполняя его команды, Маша перестала чувствовать своё тело, а затем всем сознанием вдруг ощутила, как мир сдвинулся, внезапно стал более блёклым, затем зрение подкорректировалось, будто изображение на экране телевизора, и он стал удивительно чётким, цветным, полным запахов и прикосновений.

Маша сначала чуть не захлебнулась от этого танца жизни, внезапно обрушившегося на неё, а затем, раздвинув воображаемыми руками потоки восприятий, влезла внутрь и вошла в ритм.

И увидела свой носитель в стороне и немного под собой — он лежал в общем умиротворённо, но губы его были поджаты.

"Видно, в последний момент нахождения там я боролась со всей этой стихией", — подумала Маша.

Внезапно над головой возник яркий, призывный свет, за которым, казалось, скрывалось райское блаженство. Переливаясь всеми цветами радуги, он казался добрым и мягким, словно родимая бабушка, что баюкала внучка сказочными колыбельными... И так хотелось идти туда, под её мягкие, пахнущие пирожками ладони...

"Не лети, мотылёк, на огонь ночника", — подумала Маша. Она прекрасно знала, что это за свет: это канал БИМПа для привлечения поселенцев, которые вышли из испорченных носителей. Пойди сейчас Маша туда, и она окажется в общей комнате для программирования, где тысячи поселенцев одновременно кодируются на помещение в новый носитель.

Но ей сейчас не туда. А куда?

Но ей не пришлось решать, куда. Направленный точно на неё силовой луч схватил её бесплотное тельце и мощным рывком вогнал в темноту.

Несколько секунд Маша пыталась прийти в себя: хватка силового луча тактичностью не отличалась.

А затем она услышала в темноте стоны, ужасные стоны боли и бессилия сотен существ, которые находились вокруг неё во всех направлениях.

Нет, это не были резкие вскрики, будто кого-то резко огрели бичом. Это были долгие, мучительно-нечеловеческого напряжения вибрации, похожие на то, как скрипят напряжённые до предела ванты парусника в момент, когда они уже готовы разорваться. Это было за гранью мучения, и в человеческом мире такого бессилия в голосах услышать было нельзя, потому что жизнь человеческая в носителе обрывается куда раньше момента, как интенсивность страдания дойдёт до подобной точки.

Это были не звуки, а вибрации бесконечного страдания. Когда ты падаешь без чувств от гнева к горю, затем к полному безразличию к жизни, а затем пробиваешь дно и летишь через саму смерть в пропасть беспамятства, обычные боль и слёзы кажутся полными играющей жизни и счастья. Но те, кто издавал эти стоны, — из них вытянули все жилы жизни и смерти, и осталось от этих когда-то человеческих существ... что?

—Я тебе отомщу, тварь... — прошептала Маша одной мыслью.

Она попыталась объять окружающую мглу вокруг неё и прощупать её всеми имеющимися чувствами, но вокруг была лишь бесконечная пустота.

Тогда Маша попыталась локализовать источник стонов и обнаружила, что их несколько. Она двинулась к одному из них, самому ближайшему, но так и не смогла понять, приближается или нет: трудно осознать движение, если нет ничего со стороны, за что мог бы зацепиться взгляд.