Но все же слова словами, а этим же вечером, едва я оказался на своей территории, я извлек из Внутреннего пространства разговорник, которым пользовался в империи, чтобы связаться с отцом. До этого момента, я разговорник оттуда не доставал, опасаясь, что опытный артефактор по нему сможет засечь место моего расположения. Сам понимал, что шила в мешке, точнее личности такой политически значимой фигуры, как жених Первой наследницы Великого герцога, долго не утаить, но вот так вот, во многом по-детски, пытался скрываться.

Кстати, отец воспринял мое появление на связи намного лучше, чем я ожидал. Даже не поругал нисколько за доставленные треволнения и сложности в отношениях с императором. Сразу же объявил, чтобы я исходил исключительно из собственных предпочтений, а все сложности он и сам разрулит.

А еще отец поведал мне, какую бучу мой побег наделал среди придворных. Ведь, хоть ему и запретили там бывать, связей с другими аристократами мой отец отнюдь не утратил. Бедную графиню Каменец-Кручинину буквально заклевали. Не каждая дама может «похвастаться» тем, что ее жених от нее удирает чуть ли не на другой конец света, только бы избежать навязываемой ему женитьбы. Надо будет эту историю Иринке рассказать, ей такое точно должно понравиться.…Или нет? В женской психологии так трудно разобраться!

Короче, после разговора с родителем мне словно бальзам на душу пролился. Даже не ожидал, что этот разговор настолько волнительно важным для меня окажется.

— И напоследок, если сможешь, постарайся хоть примерно определить область, откуда к нам прут эти существа порядка, — продолжал я напутствовать Гуамоко, снаряжая его в поход в Зону сопряжения. — Только ты смотри, слишком сильно там не рискуй, иначе, если твое тело уничтожат где-нибудь в недоступных глубинах Зоны, как я тебя потом оттуда доставать стану?

Ага, сбылась самая заветная мечта моего слуги. Я, сдавшись на его очень убедительные просьбы, наконец-то, отпустил его, в его «теле», в поход. Может и еще погодил бы с этим делом, все же разумный артефакт уже кучу раз, самым неожиданным образом, оказывался для меня необычайно полезен, чтобы вот так, запросто, рисковать им в смертельно опасных землях.

Но все же я сдался. Тут и желание продемонстрировать Гуамоко мое к нему уважительное отношение присутствовало (а то клятва, клятвой, но какую-нибудь итальянскую забастовку он мне запросто мог устроить), и скорый день рождения моей бабушки, и сны, уже которую ночь одолевающие всех нас, вышедших живыми после той, злополучной охоты.

Не понимаете, каким образом день рождения бабушки может быть связан с походом Гуамоко в Зону сопряжения? Так просто бабушка, обустраиваясь в новом для себя мире всерьез увлеклась возделыванием сада. Причем, в качестве растений для него она старалась выбирать исключительно полезные, могущие быть использованными где-то в хозяйстве или на продажу. А, скажите мне, какие еще растения могут принести больше денег, чем Гарфузия? Тем более, что дорогу до заветной рощицы Гуамоко запросто сумеет воспроизвести еще куда получше меня.

А вот очень похожие сны, приходящие к нам с Иринкой (и как выяснила она, не только к нам одним, а вообще ко всей нашей бывшей охотничьей команде), реально меня очень сильно пугали.

И дело было не в самих снах, как таковых, в конце концов, я со своей развитой ментальной магией запросто мог бы от них избавиться. Боялся я показываемых в этих снах картинок. Словно где-то, в другом мире, состоящих из одних только правильных геометрических форм, именно в данный момент готовится чуть ли не целая армия вторжения. Четкие, правильные коробки легионов внешне обычных людей в совершенно одинаковой коричневой форме, ровные колонны и шеренги, состоящие из знакомых мне единорогов и существ, похожих на кентавров, парящие в вышине фениксы и крылатые фигуры ангелов. И все они ждали, пока открытый в новый мир портал преобразует окружающий его фон достаточно, чтобы они могли существовать там без прохождения особых, сложных и очень расходных ритуалов.

Разумеется, к просмотренным нами снам было немало вопросов. В первую очередь, конечно же, насколько они, эти сны, правдивы. Ну, и еще, откуда мы вообще знаем, чего ждут эти построенные шеренги? Словом, непонятно и очень, очень тревожно! И, самое главное, даже реши мы кого-то уведомить, у нас же вообще не было никаких, даже самых маломальских доказательств. Хотя… вроде бы… Иринка все же уведомила своего отца. Правда, какие действия предпринял в ответ герцог, мне неведомо. Во всяком случае, меня он к себе ни с какими вопросами не вызывал.

Получив от меня целую кучу напутствий, буквально на все случаи жизни, Гуамоко, научившийся очень лихо управлять своим «телом», практически моментально скрылся из глаз. Подозреваю, так быстро он убежал еще и потому, что я, выставлением ему все новых и новых условий, его реально задолбал. Впрочем, одним из основных объявленных ему условий было как можно скорейшее возвращение, причем, в обязательном порядке, не позднее, чем через неделю от сегодняшнего дня, так что, вполне возможно, он этим своим бегом просто лишние мгновения свободы экономил.

И вот, проводив своего вот уже очень долгое время постоянного и неизменного спутника, я внезапно испытал острый приступ одиночества. Разумеется, у меня, по-прежнему, оставалось мое любимое увлечение артефактами, а с появлением первых сумм с межмировой торговли любые мои запросы по части необходимых расходников выполнялись чуть ли не мгновенно, но я загрустил. У Иринки свои, государственные дела, дед занят изобретением небывалого зелья, способного навсегда поднимать некоторые, отдельные характеристики выпившего, а я отправился в сад. Медитировать на цветочки.

Вроде как, когда речь заходит о цветах, большинство в первую очередь обращает внимание на их внешний вид, размеры там, строение бутона, окраску…. Я же всегда, сколько себя помню, в первую очередь наслаждался ароматом.

Вот и в этот раз я направился к скамейке, вокруг которой искусный садовник расположил небольшой лабиринт из сразу нескольких ароматных растений. Причем, когда я говорю лабиринт, то это он и есть: помимо обычных, травянистых цветов, среди растений и высокий и густой кустарник значился, и вьюнок, густо заплетающий возвышающиеся над кустарником фигурные шпалеры, и пара видов небольших деревьев. С другой стороны лабиринта тоже есть замечательное местечко: прудик с искусственным водопадом и живущими на том пруду гарухами: водоплавающими птицами наподобие уток или гусей, только отличающимися от них разноцветным переливчатым оперением, но в этот раз мне именно захотелось попредаваться небольшой меланхолии среди плывущих в воздухе цветочных ароматов.

— … Все же дура ты, Иринка! — Внезапно услышал я сквозь охватившую меня полудрему голос с той стороны кустарникового барьера. Там как раз тот самый пруд располагался, водопад, чтобы лишний раз не нервировать птиц, был выключен, а водная гладь пруда из-за каких-то странных акустических эффектов донесла до меня голос Инги, одной из Иринкиных сестричек-близняшек, словно она эти свои слова говорила прямо мне под ухо.

— Вот за что ты Холмского от себя удалила? Он же весь этот охотничий поединок устроил исключительно только ради того, чтобы твое внимание привлечь. А еще ему его, после твоего объявления о запрете, отец все финансы перекрыл, может, хватит уже его тиранить?

— Мало я его еще наказала. Из-за происков этого гада мой Сережка чуть не погиб. — На таком расстоянии моя эмпатия не доставала, но и чисто по голосу можно было понять, что Иринка на слова сестренки сильно разгневалась.

— Вот тоже… Сережа то… Сережа это! Что ты вообще в нем нашла? Скучный, постоянно какими-то своими опытами занят, даже по росту Альберт его выше, и красивее намного. И нашей матери Альберт нравится, и на вечеринках он всегда душа компании. Не то, что этот твой Сережа.

— Инга, я запрещаю тебе! Не смей так про Сережку говорить! Он, если хочешь знать, дороже сотни таких пустозвонов, как Альбертик….