А я между тем бежал своей птичке навстречу, мысленно проклиная себя за то, что оставил Оракула одного. Ведь у него нет никаких других навыков, кроме круглосуточного наблюдения за всем и вся, и он застрял в обычном человеческом теле. О чем я вообще думал? Он ведь даже банальному вору по лбу дать не сможет!

Оракул же несся по полупустой улице, замотанный в белую простынь. Та развевалась на бегу, как белый флаг. Прохожие в испуге расступались в стороны, пропуская орущего чудака в простынке, а следом за ним с визгом и руганью неслись две банщицы и ярко накрашенная пожилая дама в алом платье с пугающим декольте, из которого так и норовило выскочить все ее увядшее богатство.

— Держите вора! Держите! — кричала одна из банщиц, угрожающе размахивая большой деревянной палкой.

— Плати штраф, мерзавец! — визжала декольтированная дама.

— Даня, спаси!!! — вопил Оракул, вытаращив глаза, полные испуга и отчаяния.

И глядя на девушку в красном, которая если и была когда-нибудь прекрасной, то разве что лет сорок назад, я вполне разделял его чувства.

Просил же привести ему кого-нибудь посимпатичней и помоложе, даже доплатил за это!

— Что здесь происходит? — с самым строгим видом взглянул я на женщин, в то время как бедный протобог в юношеском обличье скрылся у меня за спиной.

Нергал, без труда догнавший меня, вмешиваться в разговор не стал, а напротив, отступил в тень за фонарем.

— Он утащил нашу простынь и испортил комплект дорогого постельного белья! — с упреками набросилась на меня банщица. — Мало того, он еще и всю комнату нам перепачкал! Кошмар! Устроил скандал, перебил посуду! Привели, понимаешь, какого-то бродягу умалишенного!..

— И все вышеперечисленное случилось, когда к нему вот эта фея вошла? — с самым суровым видом поинтересовался я, покосившись на даму в красном.

Краем глаза я видел, как мой патрон прикрывает рукой рот и подбородок, чтобы не рассмеяться. А чего смеяться-то, сам бы обрадовался, если бы вместо симпатичной кошки тебе полумумию подсунули?

— Да помилуйте, — тяжело дыша проговорила дама, сердито вынимая из рукава тонкий белый платок. — Какая фея, о чем вы! Я — маман приличного заведения! А этот человек!.. Он… он опозорил одну из моих девочек! — взвизгнула она, пустив фальшивую слезу и тут же промакивая ее платком. — Испортил малышке всю репутацию. Можно сказать, обесчестил!..

Тяжело дыша, она принялась вытирать платком свою припотевшую грудь и складчатую, обильно припудренную шею.

А я изумленно уставился на Оракула.

— Чего? — проговорил я. — Ты обесчестил проститутку?.. Это… как вообще?

— Да я не хотел!..

— Мне сейчас плевать на морально-этический аспект, мне любопытна сугубо техническая сторона дела. Что нужно сделать, чтобы опорочить продажную женщину? Девственницей объявить?..

— Нет! — возмущенно воскликнула маман, смерив меня суровым взглядом. — Для этого просто нужно, чтобы вас на нее стошнило, а потом с диким криком в одной простыне убежать от нее, даже позабыв закрыть в комнату дверь, будто она чудовище! Или, того, хуже, вообще! Мужчина!

На этих словах Нергал закрыл руками лицо. Плечи его дрогнули.

Я и сам уже с трудом мог сдержать смех. Но мгновенно взял себя в руки и с самым серьезным видом сказал:

— Да. Это чудовищно.

— Вот и я о том же! — обрадовалась маман такому неожиданному понимаю с моей стороны.

— Мы оплатим все издержки и штрафы немедленно, — я достал кошелек, отсыпал женщинам компенсацию и вежливо попрощался.

Когда они с чувством выполненного долга двинулись от нас прочь, Оракул с облегчением выдохнул.

— Спасибо, — проговорил он, смущенно пряча глаза.

— Так что было не так с той девушкой? — уже улыбаясь во все лицо, спросил я. — Она действительно оказалась мужчиной?

— Нет, — почти прошептал Оракул. — И я правда очень старался. Но не смог…

И тут густая тень под фонарем разразилась гомерическим хохотом Нергала.

— Да, с твоим возвращением здесь снова стало весело! — воскликнул мой патрон, выходя на свет. — Ты просто генератор какого-то веселого безумия!

Я вздохнул.

Да уж. Безумие и веселье. «Бесплотный протобог обесчестил проститутку и украл простыню из бани» — это прямо заголовок для экстренного сообщения на королевской доске.

Оракул под взглядом Нергала весь нахохлился, натягивая простыню повыше.

— Смешно тебе? — обиженно проговорил он.

— Если честно, то очень, — с улыбкой отозвался Нергал, все пристальней вглядываясь в моего подопечного. — И кстати. Ты вообще кто? И чей? Кто-то так прикрывает твой дух, что я увидеть его не могу. Даже любопытно.

— Считай, что он — мой, — вмешался я. — Мой подопечный. Идет?

Нергал хмыкнул. И хотя на его лице все еще сохранялась улыбка, глаза стали колючими и недобрыми.

— Ну, пусть пока будет так, — проговорил он.

— А пойдемте-ка лучше в таверну? — с примирительной улыбкой предложил я. — Посидим, отдохнем. Поговорим о жизни, выпьем вместе.

— Вообще я голый и в простыне, — насупившись, напомнил мне Оракул.

— Как будто сейчас кого-нибудь этим можно удивить, — хмыкнул Нергал. — Здесь теперь каждый второй то в простыне, то в набедренной повязке…

Мы отправились обратно в таверну, как вдруг уже на ступеньках ее крыльца нас догнал долгий, гулкий удар сигнального колокола.

Сначала он громыхнул долго и протяжно. А потом десятки звонких малых колоколов зазвенели и заголосили на все лады.

— Что случилось? — с любопытством спросил я Нергала.

— В городе радостное событие, — на глазах становясь серьезным, сказал он.

— Верно, — подтвердил Оракул своим раздражающим тоном всезнайки. — Это…

Я больно ткнул его локтем в бок, и он послушно прикусил язык, сообразив, что едва не сболтнул лишнее.

И тут раздался голос глашатая:

— Слушайте, слушайте! Его величество король со свитой прибыл в Вышгород! Выходите и приветствуйте! Слушайте, слушайте! Возрадуйтесь все! Его величество король в стенах нашего города! Выходите и приветствуйте!

Он повторял одну и ту же реплику с некоторыми вариациями, и его возглас как будто бы эхом отзывался с разных сторон: это другие глашатаи, разъехавшись от въездных ворот в разные стороны, оповещали горожан о важном событии.

Колокольный звон не умолкал.

В домах начали загораться окна.

Издалека сквозь нарастающий шум донеслись звуки рога и лязг множества подков о мостовую.

Горожане высовывались в окна, изумленно вращая головами и пытаясь сквозь сон разобраться в происходящем. Кто-то уже спускался с крыльца, а самые быстрые или не спавшие уже спешили к площади, на ходу приглаживая волосы и поправляя шляпы.

— Хоть бы сообщили, какой король прибыл! В последнее время их столько расплодилось… — проворчал старый трактирщик в белом переднике, выглянув на улицу с крыльца своего заведения. — А то самое главное — и не сказали…

Вот так втроем: я, Нергал и неопознанный Оракул оказались на площади.

Похоже, прибытие короля не стало большой неожиданностью для местных чиновников. По крайней мере, большая часть обитателей ратуши оказались на месте и при полном параде несмотря на то, что стояла ночь. У всех имелись плащи и ленты, указывающие на их статус. Парадные пояса и оружие горели драгоценными камнями, аккуратные локоны лоснились от масла. На фоне всего этого антиквариата особенно свежо смотрелась Стефания — как всегда, подтянутая, строгая и красивая.

Городская стража в начищенных доспехах и с факелами в руках выстроилась по периметру площади. Отблески огня трепетали на их глянцевых нагрудниках и шлемах, на лицах застыло торжественное выражение. Воины Сета тоже вышли поприветствовать местного короля, но стояли они чуть поодаль, возвышаясь на две-три головы над обычными людьми — в расслабленных позах и потемневших доспехах.

Любопытствующие зеваки обступили площадь со всех сторон плотной толпой. Самые отчаянные взбирались на фонарные столбы и балконы близлежащих домов. Детей брали повыше на руки или сажали на плечи, чтобы их не затолкали. При виде Нергала, которого теперь в городе многие знали в лицо, горожане кланялись и расступались, плотнее вжимаясь в своих соседей. Так следом за патроном я сумел пробраться в первый ряд и оказался прямо перед каким-то купцом в бархатном камзоле с пышными рукавами и золотой цепью на груди таких размеров, будто была сделана не для старикана с цыплячьей шейкой, а чтобы волкодава держать.