Затем, женщины во главе с императрицей, молча покинули "поле боя", немного погодя, за ними отправились и мужики.

"Двор объявил мне полную и безоговорочную обструкцию! Впрочем, где-то они даже правы Лексус наглядно, на примере слуг показала, чего они в одночасье лишились из-за одного, очень занятого и не всегда адекватного в вопросе дворцовых интриг чудака, на букву "м". Хм. Самокритика - рулит!" - царь неспешно поднимался обратно по лестнице в свои покои. Рань несусветная! А дворец полон народу. А фамилии, фамилии-то какие! Тут тебе и Горчаковы и Головины и Данька-зараза и Трубецкие, Волконские, Ромодановские, Алтуфьевы, Асташевы, Демидовы со Строгановыми, Шуйские с Шереметевыми, Глинские. Древние рода! Он и половины не видел на царских балах. Ещё и Ягужинские из Москвы припёрлись! Как только за ночь успели-то? Впрочем, если Лексус позовёт - даже черти из ада прискачут! Вот только, что делать и как решать свалившуюся на него проблему, государь пока не знал. А может, права пословица, гласящая, что выход обычно находится там же где и вход? Не посоветоваться ли ему с Жоркой Гараниным?

Как раз, когда нога императора поднялась, чтобы вступить на площадку третьего этажа, его чуть не сбил, в панике сбегающий вниз, отчего-то резко протрезвевший Данька.

- Куда, ломишься, чёрт полосатый?! - взревел Всеволод хватаясь за отдавленную ногу, - Не видишь, что ли? Мы идём!

- Всё тебе шутить, величество! - Данька дёргался, словно ему игла в задницу попала.

- Ты, чего такой? Или случилось, что? - потирая ногу спросил государь.

- Случилось! Мне только, что из клиники звонили, - Меншиков заозирался, а потом перешёл на шёпот, - Представляешь? Батя мой, Василий Иваныч, из реанимации сбежал!

- Это как так сбежал? Он же присмерти был! К нему даже поп приходил, какие-то обряды проводил. Ты ж сам мне недавно рассказывал. Я тогда ещё удивлялся, такому сильному магу - хоть и почти помершему - и вдруг поп понадобился! Или врал мне, чтобы на сенатском форуме не присутствовать? - прищурился Всеволод.

- Да не врал я, Севка! Мамой покойной, клянусь! Батя к ней на встречу спешил...а тут, бац! И сбежал!

- Так ведь там разные аппараты к нему подключены, провода с лампочками. А?

- В том-то и дело. Провода - есть, лампочки тоже. А бати - нет! Прямо в пижаме утёк! С цветочками.

- Он, что? Ещё и цветы с собой прихватил? - опешил Всеволод, - Из вазы или прямо с горшком? Отчаянный человек твой батя! Гусар! Можно сказать, время вспять повернул. Из реанимации - на свидание! Из могилы в пи...э-э...обратно!

- Да какие цветы? Пижама у него в цветочках разных. Дуська, сестрица моя ему на день рождения прислала.

- Это которая в Екатеринбурге, жена генерала Скобелева?

- Не-е. То Дунька, а Дуська жена английского хера.

- А-а. Вспомнил. Пэра Англии, сэра Джона Вильямса.

- Угу. Пэра, сэра, хера - один хер! - нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу ответил Данила Васильевич, - Севка, мне бежать надо!

- Куда?!

- Да хоть в Сибирь, хоть на Дальний восток!

- Чего так? - Всеволода начал разбирать смех.

- Так, это. Помнишь месяц тому назад, у бати день рождения был? Ты тогда в Москву уехал.

- Ну.

- Ну и вот тебе и ну! Я же пошутить хотел. У Дунькиного хера, всё насчёт тонкого английского юмора, интересовался.

- Так. И что?

- А вот то. Встал я значит с рюмкой, поздравить именинника и тонко так шучу. Папенька говорю, мол, поздравляю и всё такое. Здоровья, счастья. И желаю тебе долгой жизни. Аж до 120-ти! Вот точно как в том анекдоте получилось. Даже самому противно! А батя взял, да и через неделю в кому впал. Назло мне! Вот помяни моё слово - назло!

- Да почему назло-то? Ты можешь толком объяснить?

- Да потому что я у бати, последний раз на дне рождения был лет двадцать назад! Ты думаешь я помню сколько ему лет?! - почти кричал расстроенный Данька, - А месяц назад ему 120 и справляли!

- Вот ты где, пострелёнок! - раздался глубокий бас. По дворцовой лестнице легко поднимался высокий мужчина, лет сорока. Светлорусый с широко расставленными пронзительными карими глазами. Очень похожий на почти шестидесятилетнего Даньку, только без единого седого волоса в шевелюре и крепкого телосложения. На мужчине была надета соболья шуба, но сразу видно, что с чужого плеча. На ногах больничного типа мягкие войлочные шлёпанцы. Из-под коротковатой шубы, выглядывали такие же короткие - выше щиколоток - пижамные брюки...в цветочек.

- Ба...батя? Ты ли...вы ли это папенька? - оторопел Данька.

- Признал значит, - удовлетворённо кивнул Василий Иванович Меншиков, - Ну тогда давай, собирайся, домой поедем. Поговорим, значит. Да и переодеться мне надо. А то эта шпана, что вокруг Севки крутится, - он кивнул в сторону государя, - Во мне своими зенками уже все дырки просверлила.

- Здравствуйте, дядя Вася, - учтиво поздоровался Всеволод, с лучшим другом своего покойного отца.

- Здоров будь, сынок. Прости, что в таком вот виде, - он демонстративно осмотрел себя, - Я за Данькой приехал. Очень мне его шутка понравилась. Чуть живот со смеху не надорвал.

Данила Васильевич, невольно поёжился.

- Да вот и доктора твоего привёз, - он обернулся к стоявшему рядом, графу Гаранину, - Спасибо тебе государь, что послал мне его. Не дал старику помереть до сроку, - светлейший князь низко поклонился царю.

- Засим, прощай, - он развернулся, ухватил за шкирку Даньку, который выглядел старше отца, лет на двадцать и поволок его вниз, - Да ты не волнуйся государь, - раздалось через минуту из дворцового холла, - Живым верну твоего дружка закадычного, - затем послышался звон шпор гвардейцев отдающих светлейшим князьям, честь и чертыхания Василия Ивановича, то и дело терявшего на скользком, надраенном мастикой паркете, больничные шлёпанцы.

- Ну, что? - Всеволод посмотрел на графа, - Пойдём ко мне? Расскажешь наконец толком, что вообще происходит у меня в доме. Я честно говоря совсем запутался.

- Пойдёмте, ваше величество, мне тоже очень интересно, что собственно происходит?

- Знаешь, Жора. Давай сейчас без всех этих политесов. Не время, да и не место.

- Как скажешь, Константиныч. Тогда может по маленькой? - Георгий Петрович, достал из внутреннего кармана шинели серебряную фляжку, грамм на сто пятьдесят, - Чивас, 12 лет выдержки.

- А не рановато ли? - усомнился государь.

- Сегодня, можно. Как целитель советую. Для нервного успокоения, ну и как тонизирующее.

- Тогда, наливай, - разрешил, император.

- Да, чуть не забыл. Вернее забыл, да вот полез за фляжкой и вспомнил, - из того же кармана, целитель достал пухлый конверт, запечатанный сургучом, - Передала его тебе усиленно разыскиваемая тобой Ярослава, ты надеюсь знаком с ней? - пошутил граф.

- Да уж знаком, - усмехнулся Всеволод, принимая пакет, - Тётка моя, родственница дальняя. Потом посмотрю, что там.

В молчании, приняв по пятьдесят грамм "лекарства", они дошли до кабинета Всеволода и расположившись в широких, удобных креслах, друг напротив друга, одновременно вздохнули. Царь, подтянул поближе журнальный столик стоявший чуть в стороне от кресел и положил на него конверт.

- Ну, Жора. Давай, друг. Рассказывай. Только не торопясь, по порядку. Как говорят наши английские друзья - стэп бай стэп. Если, что непонятно, я спрошу.

- Лады, Константиныч. Как ты помнишь, по твоей просьбе я отправил младшую дочку заканчивать старшую школу в Вятке...

Там же...

- Занятно, - Всеволод побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, - Весьма занятно. И, что же? Эти бытовики на самом деле такие виртуозы?

- Государь, я тебе рассказываю лишь то, что видел собственными глазами, - граф Гаранин закончив своё повествование, откинулся на спинку кресла и потянулся за флягой, с остатками спиртного, - Будешь?

- Погоди, - Всеволод встал и подойдя к двери кабинета, приоткрыл створку и обратился к стоявшему на посту, гвардейцу.