В спортзале наступила тишина, которая через секунду разорвалась громким смехом. Смеялись все. Взрослые и дети, хозяева праздника и гости. Казалось даже ёлка смеялась потряхивая игрушками. Оленька густо покраснела.

- Она...ха-ха-ха, готова обсудить что-то там с завучем...проблему...ха-ха-ха! - раздался громкий голос из зала.

- Профессор, хи-хи-хи! - подхватил другой, писклявый.

- Лучше песню спой или сыграй что-нибудь! Повесели народ! А с научными проблемами и без тебя разберутся! - выкрикнул кто-то третий.

Девочка пристально посмотрела на пожимающего плечами завуча, на подруг в дальнем углу и персонально на смутившуюся Софку. Потом подошла к музыкантам и без спроса взяла акустическую гитару. Затем молча забрав из рук ведущего микрофон, установила его на стойку. Подстроила гитару подтянув на струнах колки и объявила.

- Песня про медведей.

Где-то на белом свете.

Там где всегда мороз.

Трутся спиной медведи

О земную ось...

Она пела песенку, которую иногда бурчал себе под нос заинтересованный чем-нибудь необычным дед Сидор. Как-то он спел ей всю песню целиком и показал на гитаре гармонию. Девочка запомнила и периодически наигрывала делая разные аранжировки. Вообще-то дед ей показал очень много разных песен и мелодий. Все и не упомнишь. Но сегодня здесь, ей почему-то захотелось спеть именно эту. Может зима навеяла?

Когда её овациями заставили повторить песню ещё раз, музыканты судорожно записывали слова и пробовали наигрывать мелодию. Пока она спускалась со сцены, школьный ансамбль начал играть сам, выдавя нечто запредельное, а народ в зале лихо вертя бёдрами отплясывал твист.

На полпути к столику. Оленьку встретила зарёванная Софка, обняла её и жарко зашептала в ушко.

- Лёль! Прости прости прости! Я не хотела! Просто пошутила! Ну пожалуйста!

Оленька постояла секунду, подумала...а потом сама обняла Софку.

- Мстя моя будет ух какая страшная! - и чмокнула Кубышку прямо в ухо отчего та на несколько секунд, натурально оглохла!

- Ну, Лёлька! Ну, паршивка! - Софка мотала головой избавляясь от шума в ушах и звона в голове.

Выброшенный адреналин сошёл на нет и Оленька почувствовала, что её слегка повело после выпитого, а тут как назло телефон зазвонил. И номер какой-то незнакомый, вернее строка с уведомлением, что номер неизвестен. Может не отвечать? Но захмелевший мозг потянул девчонку на подвиги!

- Алёктоэто? - пытаясь связно говорить спросила девочка.

- Э-э... - ответили на том конце провода. Оленька отвела руку с телефоном и обратилась к любопытным мордочкам одноклассниц.

- Это, господин Э!

Потом вновь прижала смартфон к уху и тут же его отняла.

- Это господин, Э Константинович! - объявила она. - Здравствуйте Э Константинович, а я Ольга Викентьевна. А вы? А я да-а! Ольга Ванская!

В трубке послышался какой-то бубнёж.

- Да, Э Константинович. Обязательно Э Константинович. Непременно Э Константинович. Всё спрячу и зашифрую Э Константинович. Больше никаких новинок, Э Константинович. Слушаюсь, Э Константинович! Разрешите выполнять..хи-хи..Э Константинович? Так точно Э Константинович! Что? Всеволод? Кто такой Всеволод? А-а. Это вы. Э Константинович было прикольней. До свидания Всеволод..Э..хи-хи...Константинович.

- Поговорили, - пьяненько вздохнула Оленька и спрятала телефон в сумочку. - Э-э Константинович, Бэ-э Константинович, - бормотала она под нос. - А оказался всего лишь какой-то Всеволод.

Девчонки смотрели на неё синхронно прижав ладошки к щёчкам и выпучив глазки.

- Да ты хоть понимаешь, Лёлька, с кем ты сейчас разговаривала? - визгливо спросила Вавка. - Понимаешь?!

- Отстань, неуч, - вяло отмахнулась Оленька и присев рядом со сладко сопящими Витькой и Катькой, снова потянулась к телефону.

- Дедушка Видас? Здравствуй... и доброй тебе ночи! - Оленька закрыла глазки...и уснула.

Через пятнадцать минут на школьную парковку, въехал роскошный семиметровый лимузин.

Зимний дворец. Кабинет императора.

- Поговорили! - Всеволод со злостью нажал "отбой".

- И как? - поинтересовался Данька.

- Как как! Да она пьяная в дрова! Представляешь? Что они там себе думают? Спаивают мне мага жизни? А последствия они себе представляют?! Им, что? Жить надоело?! Славич! Срочно соединись с Леманном и вставь ему такого фитиля, чтоб на сто лет запомнил! Пусть поднимает по тревоге гарнизон и объявляет в губернии чрезвычайное положение! В столице организовать дополнительное патрулирование. Население не беспокоить, но быть начеку!

- И всё это из-за одной мелкой пигалицы? - усмехнулся Меншиков-папаша.

- Иваныч, может для тебя она и мелкая пигалица, - сердито ответил царь. - А для меня она прежде всего, маг жизни! И не просто, маг жизни, а маг жизни в пубертатном возрасте! Вопросы есть?

- Хм.

- То-то! Славич, пусть фон-барон выгонит на перекрёстки БТР-ы. Будут спрашивать - учения! При встрече, обращаться с девчонкой, как с миной замедленного действия. Не спорить и со всем соглашаться. Осторожно и плавно! И пока она не проспится, чрезвычайного положения не отменять! Всё!

Вятка. Новый Год.

Проснулась Оленька поздно, около четырёх часов пополудни. Правда она и до этого несколько раз просыпалась ненадолго. Один раз по нужде, а ещё парочку - из-за разудалых, пьяных песен деда Сидора, который в голос орал их на различных языках. Даже на тех, которые Оленька слышала первый раз в жизни. В конце-концов, дед вернулся назад к русскому языку, вернее к его квинтэссенции, - русскому матерному - и противным, скрипучим, старушечьим голосом, запел частушки. Это переполнило чашу терпения девочки и она окончательно взбеленилась!

" Меня милай тузав тузав,

Думал што я без рятузав!"

Набатом раздавалось в Оленькиной голове!

"Деда! Немедленно прекращай свой концерт! У меня сейчас голова лопнет!"

"Да?.. Ик!...А неча было вискарь хлестать без закуси! Теперь - терпи!" - веселился Сидор. - "Прощайте, скалистые горы", - выдал он неожиданно, басом. - "На подвиг Отчизна зовёт..."

Девчонке показалось, что ей на голову надели церковный колокол и с размаху врезали по нему кувалдой!

"Мы вышли в открытое море-е-е..." - продолжал издеваться Моисеич.

" Ща кто-то по лбу огребёт! И быстро хлебало заткнёт!" - зарычала мысленно Оленька.

"Ой-ёй-ёй, какие мы страшно-грозные!" - совершенно не испугался дед. - "А вот нечего было напиваться! Забыла, что ты вообще-то не одна? И как ты, такая-сякая, с дедушкой разговариваешь?"

"Я не напивалась", - буркнула девчонка, игнорируя второй вопрос - "Я проводила эксперимент."

"Какой? Позвольте спросить, коллега," - дед сходу включил "интеллигента."

"Проверяла - и заметь, деда, на себе - стадии алкогольного опьянения."

" И как? Хотя, чего я спрашиваю, результат на лицо."

"Ой, да ладно тебе! Сколько я того вискаря выпила-то? Максимум грамм семьдесят, не больше. И то, наполовину разбавленного колой."- пошла на попятную Оленька.

"Ага. И уснула...не приходя в сознание, гы-гы-гы."

Так, под "тихие" препирательства с дедом, через несколько минут, Оленька не выдержала...и вновь отправилась в объятья Морфея. И вот теперь, наконец-то проснувшись окончательно, она уставилась в знакомый до последней трещинки потолок.

"Значит я дома", - подумала она, - "И кто меня привёз? Деда?"

"Ох-ох, непоседа", - закряхтел Моисеич, - "Твой водила, Видас, нас на плечах домой приволок. Может пошлёшь кого за рассольчиком, а? Головка-то - бо-бо, нам бы поправиться."

"Деда, перестань придуриваться! Ничего у тебя не болит! У тебя вообще головы нет."