— Вот и меня не тянет.

Голос Коромыслова стал веселее, тут ещё и ладонью по столу он зачем-то хлопнул.

Глава 59 Встреча с Дарвином

— Молодые люди!

Это, нас что ли?

— Молодые люди! Остановитесь!

Я и Коромыслов одновременно оглянулись.

Точно — нас.

По тропинке, что была натоптана нами в процессе тренировок, меня и Мишку догонял мужчина в почтенном возрасте. В глаза бросалась его роскошная борода.

Это что за старик? Как он тут оказался? Посторонним на нашей базе совершенно нечего делать.

Грибы собирал и заблудился? Нет, так просто не мог он сюда попасть — база трёхметровым бетонным забором огорожена. Да и не сезон сейчас для грибов.

— Позвольте представиться, Чарлз Роберт Дарвин. Прибыл сюда по поручению Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе...

Опаньки! Кто-то тут хотел на иностранца посмотреть! Вот и сбылась мечта идиота!

— ... на экспедиционном судне королевского флота «Бигль» для вашего изучения.

Чего-чего? Для нашего изучения?

Коромыслов недоуменно посмотрел на меня. Я — на него.

Стоп, стоп, стоп! «Бигль»? Дарвин? Чарлз Роберт? Это, что — тот самый?

Я пришел в некоторое недоумение. Он же умер давно, или это его тезка?

— Что нас изучать-то?

Я только об этом подумал, а Мишка мою мысль и озвучил.

— Как, позвольте?! Вы же следующий этап в эволюции человека! Подлежите всестороннему исследованию!

Сказав это, бородач нахмурил кустистые брови, выразил тем своё недовольство нашим непониманием. Тут их изучать приехали такие люди, а они что-то ещё кочевряжатся...

— Слушай, дедушка, шел бы ты отсюда...

Судя по сказанному, у Коромыслова желания подвергаться изучению не было.

— Иди, иди туда, где свой кораблик королевского флота припарковал, — красиво послал Дарвина Мишка.

— Это совсем не долго и не больно! — чуть ли не затопал ногами Дарвин. — Я про вас в своей новой работе напишу...

Мишка не стал дослушивать Чарлза Роберта, хмыкнул и собрался дальше нашу пробежку продолжить. Даже руки уже в соответствующее положение привёл и бег на месте начал изображать.

— Серёг, побежали, — сказано это было Мишкой уже с элементами раздражения.

Мля! Что все такие нервные?

Мне, кстати, было интересно с Дарвином поговорить. Когда ещё такой случай представится?

— Миш, беги. Я тебя догоню.

Коромыслову два раза повторять было не надо.

— Что входит в данное обследование? — поинтересовался я у автора «Происхождения видов» и «Происхождения человека». Вся нелепость ситуации меня как-то совсем не напрягала. Ну, прибыл господин Дарвин на «Бигле», ну, обследовать меня и Коромыслова собрался. Это же всё для пользы мировой науки.

— Вы — новая ступень в эволюции человека... — затянул снова да ладом Чарлз Роберт свою старую песню. — Совсем-совсем чуть-чуть я голову вашу отрежу...

— Серёга! Просыпайся!

Коромыслов тряс меня за плечо.

— Не спи — замерзнешь! Скоро садиться уже будем!

Мля! Приснится же такое!

Что, уже долетели?

Я выглянул в иллюминатор. Внизу лежал Париж. Раньше я тут не был, но узнал этот город по башне инженера Эйфеля. И она, и дома, и игрушечные ещё деревья, всё черным-пречерным было, словно кто-то гудрона не пожалел и залил снизу до верху им столицу Франции.

Коромыслов тоже вниз сейчас смотрел, замер, как будто в статую превратился. Причем, в античную. Это, если судить по его одеянию.

— Вот как бывает, — не к кому-то обращаясь, а сам себе проговорил Мишка.

Так, а это что? На проезжей части улиц, которые с каждым мгновением становились всё лучше и лучше мне видны, стояли такие же, как и всё кругом, черные автомобили, на тротуарах — черные фигуры людей, одна на поводке вела черную собаку... Нет, не вела, а замерла недвижимо с нею вместе. В антропоморфное черное нечто превратилась. Неживое.

У меня по спине мурашки пробежали. Бррр...

— Во их как они... — продолжал комментировать сам себе видимое им Коромыслов. — Хорошо, что мы их схлопнули...

Это он про шары?! Точно!

Что же тут они такое натворили?

Не смогли французы от них отбиться и такими стали? Вот почему про жизнь в этой стране ничего не показывают и не рассказывают, одни только шедевры Лувра по телевизору демонстрируют, а саму страну на карте сереньким заштриховали...

Вертолет коснулся земли и последовала команда на выход. Один за другим мы стали покидать его посверкивая бронзовыми доспехами. Выпрыгивая вниз, я чуть придержал ножны меча, чтобы он мне не ударил по ноге.

Интересно, к чему Дарвин мне приснился?

Это было первым, о чем я подумал на земле Франции.

Глава 60 Новая... игра

Дарвин приснился... к огурцам.

Сейчас они сыпались на наши головы с башни инженера Эйфеля.

Зелёненькие, с пупырышками и у каждого по шесть лапок. Размером с полтора меня. Это когда они на двух лапках вертикальное положение приняли.

Каждая из оставшихся четырех лапок сжимала по дубинке размером примерно с метр. Толщиной где-то в районе десяти сантиметров.

Ни глаз, ни ушей, ни рта у огурцов не наблюдалось.

Так, так, так... Где же у них мозг, сердце или какие другие жизненно важные органы? Куда рубить или колоть? Как их из строя-то выводить?

Никаких предварительных данных нам о противнике не предоставили. На месте де разберётесь, по ходу дела сориентируетесь.

Одно было доведено — оружие не огнестрельное, холодное. Сила горюче-взрывчатых веществ, сжатого газа или электричества в нем не используется.

Рубящее?

Режущее?

Колющее?

Колюще-рубящее?

Колюще-режущее?

Дробящее?

Хрен знает...

Как, хрен знает? К чему нам готовиться? Защиту какую брать? Чем вооружаться?

Всё на месте, всё на месте...

Да, не метательное.

Ну, хоть что-то.

Оказалось, по прибытию — ударно-раздробляющее. Металлическое. В четырёх экземплярах у каждого противника.

Почему раньше ничего не было известно? Ну, так игра новая, противник уже прибыл. Так было нам полковником сказано.

Тут я в осадок выпадать и начал...

Игра? Новая? А, с шарами, что — старая была?

Ни себе хрена игра! Может, полковник оговорился? Так играть, до плохого доиграться можно! Многие уже и доигрались, я — в том числе. Правая рука у меня отращенная, сам — модифицирован как не знаю кто.

Ладно, сами бы мы играли. Тут, скорее всего, нами играют, с квадратика на квадратик не спрашивая переставляют, а если какая фигурка сломается и починке не подлежит, её с поля в сторонку сметают как бытовые отходы.

От такой игры кровь по сторонам брызжет и мозги во все стороны летят.

Пол ночи после получения такой информации я проворочался, уснуть не мог. Куда я попал? За что людям в этой реальности такое наказание?

Тут, уже в Париже, я понял, что всё ещё хуже. Не отдельные фигурки в ходе игры походя утилизируются, а даже целые страны. Проиграли и всё, конец, обратно на поле уже не выставляются. Были и нет их, осталось на географической карте только серым заштрихованное место.

Бам-бам-бам-бам-бам-бам...

На мой щит со всех сторон, сверху и снизу удары сыплются. Какой тут самому кольнуть или рубануть, защититься бы успевать.

— Отрубайте конечности, — пропищало в ухе.

Ну, хоть какая-то вводная по ходу дела...

Я перешел на режим ускорения. Врубил свой турборежим на максимум.

Смотри, огурец, как я умею!

Мой противник одной конечности лишился, затем — другой. Мишка, а он рядом со мной, своему огурцу уже последнюю ловко отчекрыживает. Раз-два и лишает зеленого так же тех, на которых он стоит.

Я следую его примеру. Не надо дать овощу-фрукту убежать, я его после боя препарировать буду, уязвимые места выискивать.

Двадцать четыре — их, двое — наших. Это, потери сторон. Ну, и победа за нами.