– Тогда до понедельника! Желаю успехов!

Давиденко не подал руку на прощанье. Он не любил этот варварский негигиеничный жест и старался избегать его. Другое дело, когда тебе подает руку кто-то, кого ты не хотел бы обидеть.

За проходной Виталий взглянул на часы. Оставалось больше часа до объявленных жене двух часах отсутствия. Есть возможность прогуляться пешком через лесопарк до дома, как вчера.

Утро после бури было солнечным, но встречный ветер был еще слишком сильный, чтобы Виталий позволил себе риск идти на лавировке. Он высушил палатки, спальные мешки, свою одежду. После обеда ветер несколько ослабел, а главное стал ровным, без порывов и завихрений. Теперь даже с опытом Виталия можно было рискнуть. Уж очень его беспокоила неизвестность: как Альбина и Денис добрались и что с Денисом.

Вопреки всякой логике, он чувствовал себя виноватым. Любовное томление толкнуло их на это путешествие, а расплачивается теперь ребенок.

Поздним вечером он пришвартовался в яхтенном клубе, бросил вещи под присмотром сторожа и поспешил к дому, где остановилась Альбина. Он знал этаж и номер квартиры. Открыла хозяйка, он не рискнул войти и вызвал Альбину.

Альбина появилась на лестничной площадке одетая в знакомый халатик. Она взглянула на него так, что он сразу успокоился. Их неудержимо потянуло друг к другу, они обнялись. Но Альбина после поцелуя высвободилась:

– Не здесь и не сейчас! Прости, я была несправедлива, обвиняя тебя.

– Что с Денисом?

– У него «свинка». Заразился от внучки хозяйки. В день нашего приезда они играли вместе. Хозяйка не призналась, что внучка была на карантине после болезни. Сейчас температура еще повышенная, но врач надеется, что через неделю Денис будет здоров.

– Жаль, отпуск у вас испорчен.

– Получу больничный лист по уходу за ребенком и дам телеграмму в отдел кадров о продлении отпуска.

– Когда мы увидимся?

– Не знаю! Завтра приезжает моя сестра. Она звонила в наше отсутствие. Не представляю, что наговорила ей хозяйка, но теперь «к нам едет ревизор».

– Возможно, хочет проведать больного племянника. Ты же говорила, что она не может иметь детей.

– Пусть усыновит сироту из приюта, доходы позволяют, а не пытается заменить мне главу семьи, а моему сыну отца, при живом-то отце.

Выглянула хозяйка:

– Денис зовет! – и уставилась на Виталия.

– Уже иду! – Альбина резко прикрыла деверь, чтобы подарить Виталию прощальный поцелуй.

Они не виделись два дня. Виталий не находил себе места. Время убивал, посещая места, где они бывали вместе.

Она нашла его в кафе, где они обычно обедали.

– Давай пойдем к тебе, хочу увидеть, как ты живешь.

– На такое счастье я даже не рассчитывал.

– Тебя что-то смущает?

– А как же Денис, он остался один?

– С ним моя сестра. Я отпросилась в парикмахерскую. А ты меня удивил. Думала, будешь недоволен, что я тебя совсем забыла из-за ребенка.

– Вопреки анекдоту не все мужчины одинаковы. Ты бы меня очень сильно разочаровала, если бы пришла ко мне, бросив больного сына с чужим человеком. Мне нужна женщина, у которой на трех первых местах дети, а потом мужья и любовники.

Тот день был первый в длинной череде счастливых дней и лет, по крайней мере, для Виталия.

Через неделю Альбина с утра не появилась на пляже, как договорились. Накануне она обещала прийти с Денисом, который был уже вполне здоров.

Виталий терпеливо ждал до обеда, а потом направился в их кафе.

Альбину и Дениса он увидел сразу на открытой невысокой террасе. Третьим за столом сидел темноволосый мужчина, с приятным лицом и красивой посадкой головы. Светлые брюки и белоснежная рубашка с коротким рукавом резко подчеркивали темные глаза на смуглом лице и худые загорелые руки.

Муж – сразу определил Виталий. Его черты угадывались в лице Дениса. Щеки у Альбины пылали от волнения. Она увидела Виталия, едва заметно кивнула и отвела глаза. Денис тоже был радостно возбужден и не заметил его совсем.

Виталий нашел столик подальше и сел к ним спиной. Его сердце разрывалось от ревности. Заказал обед и обреченно ждал развития событий. Они не уходили, и он затягивал трапезу, насколько было возможно. Заказал чай повторно, но выпить не успел. Он увидел мужа, неторопливо покидающего кафе. Его брюки были сильно помяты сзади, походка явно не победная, и это по непонятной причине подняло настроение Виталия.

С Альбиной и Денисом он увиделся только на следующий день.

– Что-то случилось? – спросил Виталий.

– Сестрица объявила аврал. Спасают меня от неверного шага. Бывший муженек приехал меня отговаривать от чего-то, что реально не существует. Не удивлюсь, если и отец заявится сюда, не дожидаясь моего возвращения.

– Положим угроза реальная. Разве есть сомнения в том, что я хочу на тебе жениться?

– До вчерашней встречи с мужем у меня были сомнения в себе. Если честно – мне достаточно твоей любви. Я хотела избежать проблем, неизбежных при женитьбе и для тебя, и для меня, и для Дениса.

– Меня не устроят эпизодические встречи. Хочу, чтобы ты принадлежала мне каждый день и каждый час. Не забывай, что мы живем в разных городах.

– Но сегодня я решилась. Представляешь, он не попросил прощения за все мои слезы, не дал обещания изменить свое поведение. Просто он не может допустить, чтобы в моей жизни появился другой мужчина. Плел что-то об интересах Дениса, ради которого не смог отказаться даже от пива при нашей встрече. Если ты не передумал, я согласна стать твоей женой.

Но их свадьба состоялась только через три месяца. Первый муж Альбины неожиданно погиб в служебной командировке на Камчатке. Исследование показало наличие в крови следов алкоголя. Представитель завода на объекте и местная администрация изо всех сил защищали свои мундиры и интересы. Погибший был признан виновным.

Два месяца занял поиск обмена комнаты в коммунальной квартире Альбины и «гостинки» Виталия в Мариуполе на жилье в Харькове.

В результате сложного варианта получалось две комнаты в коммуналке недалеко от центра в Харькове. Переехать к морю Альбина отказалась из-за опасения рецидива астмы у Дениса. Врачи не рекомендовали категорически.

Обменом занималась Альбина. Перед оформлением документов у них с Виталием произошел разговор:

– Ты видела соседей по коммуналке, с которыми мы будем жить?

– Видела. Еврейская семья чуть старше нас: муж, жена и ребенок, ровесник Денису. Кухня, правда, запущена, но, думаю, мы с ними поладим. У меня почти все подруги еврейки. Они люди интересные, образованные, ценят дружбу и хорошие отношения. У тебя есть предубеждения?

– Никаких! У отца был друг юности еврей. Отец о нем хорошо отзывался. В нашей поселковой школе их не было, а в институте несколько человек. У нас в группе был один по фамилии Данилович. Правда, на первом курсе ему уже было двадцать шесть лет. Тихий, скромный. Мы с ним ладили. Но меня удивило, что в первую же неделю занятий он установил контакты со всеми евреями в институте. На нашем факультете была одна девушка, Смелянская, с явной семитской внешностью, но отрицала, что еврейка. Данилович поделился со мной своим возмущением: «Знаю, что она наша, маланская, но гадина не признается». На третьем курсе одного еврея исключили из комсомола и института за спекуляцию. Его дядя был завмагом в Москве. Однажды этого студента сняли с поезда с двенадцатью швейными машинами. Через год он опять появился под другой фамилией. Был Дорфманом, стол Зотовым. В «Гипромезе» евреев много. На собственном опыте убедился, что они всегда создают еврейский отдел в отделе, еврейский институт в институте. Однажды наш специалист еврей побывал на международном семинаре металлургов. По возвращении прочитал доклад всем желающим, после чего не евреев довольно бесцеремонно выставили из комнаты и продолжили заседание в своем составе…

– Думаю, у наших соседей евреев не будет повода выставлять нас из их комнаты, – пошутила Альбина.