Лада молча слушала его, качаясь в такт движению.

— Хорошо живём с Марфой. А слушал бы мать, женился без любви, и кому счастье было бы? Так и с дитём. Не было у нас сколько лет, мать все уши прожужжала Марфе, а я жестко сказал: «Будут!». И будут, так ведь, Ведьма? — посмотрел он на неё и улыбнулся.

— Будут, — кивнула ему в ответ Лада и робко улыбнулась успокаиваясь.

— Вот видишь, Ведьма. Не надо громко думать. Жить надо. Верить. Ждать своего. Что твоё, то придёт к тебе. Не пропусти только. Зачем ждать зла? Его жди, не жди, само приходит. Ты лучше добро жди. Каждому дню радуйся, не надо наперёд думать. Чего будет, ещё нам не ведомо, а что было, то бурьяном заросло. Живи сейчас и радуйся.

Лада задумчиво кивнула, соглашаясь с ним. Такие истины простые, что в той жизни звучали, что в этой вот, а как сложно им следовать!

После разговора со старцем Лада совсем себя загнала, погружаясь в переживания. А зачем себя заранее накручивать? Прав Борис в своей житейской мудрости. Она вспомнила известные строки Омар Хайяма как раз об этом же.

'Что было, то прошло, что будет — неизвестно,

Так не тужи о том, чего сегодня нет'.

— Приехали, Ведьма. Как ты успокоилась, так и Лес появился. А то так и блуждали бы по степи незнамо сколько времени, — посмеиваясь про себя, Борис соскочил с телеги и помог выбраться Ладе. Бельчонок, спавший до этого в корзинке, проснулся, и тут же заверещал, зацокал возбуждённо. Выбравшись из своего укрытия, тут же забрался Ладе на плечо.

— Здравствуй, Лес, — Лада подошла к деревьям и, ласково проведя по веткам, поклонилась. — Проведёшь короткой дорогой?

Лес зашумел ветками, расступаясь, и перед ними показалась достаточно широкая дорога, как раз для того, чтобы проехать на телеге.

— Вот так да! — восхищённо цокнул Борис и, сняв с головы шапку, низко поклонился. — Спасибо.

Буквально через несколько минут дороги показался дом. Лада спустила с рук нетерпеливо скачущего бельчонка и помогла выгрузить телегу.

— Ох, сколько всего мне надавали-то! — изумлённо застыла она, разглядывая все товары, что выгрузил Борис.

— Заслужила, — коротко ответил он и, напоив лошадь, собрался домой.

— Спасибо тебе, Борис, — смущённо улыбнулась ему Лада. — Ты мне и вправду помог.

Борис широко улыбнулся ей.

— Ты, Ведьма, молодая ещё. Ничего, всё придёт со временем. Не думай просто громко. Ты когда думаешь много, не видишь ничего. Как с дорогой получается. Ехали-ехали, а куда, не понятно.

Лада снова улыбнулась ему с благодарностью.

— Я буду помнить об этом.

Он уже сел на телегу и тронулся, как вдруг затормозил и чуть смущённо спросил.

— Ты, Ведьма, там случаем сына моего не просмотрела? Девки — это хорошо, но и сыночка хочется.

Лада, закусив губу, посмотрела на него и, улыбнувшись, кивнула.

— Просмотрела, Борис. Последыш. Младшенький. Ты только верь, хорошо?

Счастливая улыбка озарила его лицо, собирая лучики морщин, и подозрительно блеснули глаза, но он лишь поднял руку на прощание и, взяв вожжи в руки, тронулся.

— Помоги ему короткой дорогой доехать, — тихо попросила Лада Лес, смотря в спину Борису. — И пусть берегут его Боги.

Известно, в мире всё лишь суета сует:

Будь весел, не горюй, стоит на этом свет.

Что было, то прошло, что будет — неизвестно,

Так не тужи о том, чего сегодня нет.

— Ох, вы мои бедные! — Лада покачала головой и вынесла курочек на крыльцо. — Рябушка, иди скорее сюда, я тебе подружек принесла.

Маленькая рябая курочка тут же подбежала к крыльцу.

— Вот, знакомьтесь. Ты им всё покажи, но далеко не ходите! Возле дома безопасно вам, — оставив курочек на улице, Лада вернулась к вещам.

Когда она увидела мешок муки, небольшой, на пять килограммов примерно, но всё же, то едва не завизжала от радости.

Мука! Да, не белая как из магазина и достаточно грубого помола, но мука!

«Это же и блинчики, и оладушки, и лепёшки и вообще много чего!», — загибала она восторженно пальчики, убирая муку в специальный короб. А кусок сала? Большой кусок солёного сала! Это же вообще прелесть!

— На нём жарить же можно, и так есть! С хлебушком… — с восторгом разглядывала она подношение.

Люди в городе были щедры к ней. Настолько, что сидя на полу возле большой кучи разного добра, она до конца не верила в это.

— Я же не сделала ничего такого! Это несправедливо! Как-то даже не правильно, что ли! — выдохнула она.

— Ты человекам надежду дала, — прошелестело рядом. — Это даже больше чем что-то. Люди, почти потерявшие надежду, медленно угасают.

— Надежда умирает последней… — Лада задумчиво кивнула.

— Да, без надежды человеки не могут жить. Поэтому они готовы отдать тебе всё, что имеют, ради надежды.

— И всё равно я чувствую себя немного странно, — пробормотала Лада. — Мне хочется дать им ещё больше. Только вот что?

— Дашь, Лада. Всё будет, не торопись… — снова прошелестело рядом успокаивающе.

— Ну да, в самом деле, что-то я раскисла снова, — Лада встрепенулась и снова стала разбирать вещи.

— Ох! — восторженно охнула она, взяв в руки небольшой мешочек с нитками. — Они даже цветные!

Настоящие нити. Местами неровные, сразу видно, что спрядённые вручную, но нити. Лада ласково погладила моточки. Разной толщины, шерстяные, льняные, цветные нити её безумно обрадовали. В прошлой жизни, в молодости, Лада обожала вышивать. А потом она вышла замуж и стало не до любимого хобби. Все её силы уходили на работу и любимого мужа. А муж терпеть не мог, когда дома что-то лежало не на своём месте. Так, постепенно, Лада забросила своё хобби. Сейчас же, держа в руках нитки, она чувствовала знакомое покалывание в пальцах. Нетерпение… Её всю охватило нетерпение. Хотелось всё бросить и, схватив нитки, начать вышивать.

— Так, соберись Ладушка, — одёрнула она себя и отложила нитки. — Сначала дела, потом всё остальное.

Среди вещей были два отреза ткани, взяв в руки которые Лада, довольно погладив их, отложила недалеко. Шить она, конечно, не мастерица, но куда деваться-то? Придётся осваивать шитьё, вспоминать уроки труда в школе. Простой сарафан уж она как-нибудь одолеет. Гораздо сложнее здесь обстояли дела с обувью. Её примитивные кожаные сандалии долго не продержатся, нужно думать, чем их заменить.

Наконец, когда закончила всё раскладывать, она встала и удовлетворённо потянулась.

— Сейчас умыться и можно спать. Мыла, кстати, я так и не нашла, — вздохнула она. — Хотя, судя по времени, мыла здесь ещё и нет наверное. А что есть? Мыльный корень? Яйцо? Щёлок? — она растерянно покачала головой, вспоминая всё, что знает о мыле и его производстве.

— Я, наверное, кроме как мыльнянку, поискать ничего и не смогу, — задумчиво прошептала Лада. — Вряд ли получится мыло сварить. По крайней мере, в ближайшее время, — она вздохнула и, умывшись просто водой, устроилась на лавке.

Эйфория первых дней уходила, поселив в душе грусть. Всё же оказаться в другом мире, да ещё и в таких условиях, к которым не привык, сложно. Даже, наверное, страшно и сложно.

— Надо быт налаживать. Обживаться потихоньку. Уют создавать. Вот как завтра встану, так и начну уют создавать, — уже засыпая, тихо проговорила она и погрузилась в сон.

Утро встретило ласковым солнышком и чудесным настроением. Планов у Лады было громадьё. Умывшись холодной водой и плотно позавтракав яичницей, она собралась.

— Я хочу в деревню сходить. Мужиков поискать. Как думаешь, пойдут ко мне мужики? — спросила Лада у духа.

— Пойдут, помани только, — тихо вздохнуло рядом. — Только зачем они тебе?

— Как это зачем? Мужик в хозяйстве, тем более таком, как моё, очень нужен. Мне бы дров нарубить, я недалеко старое дерево видела. Баню хочу, шкаф надо мне. Это у меня пока одно платье, а будет два, куда убирать? Но вообще я хочу баню. Пусть маленькую, крохотную, но баню. Как натоплю, так чтоб УХ! — Лада мечтательно прикрыла глаза.