Она дарит мне слабую улыбку, затем мы поднимаемся по винтовой лестнице и оказываемся в довольно большой комнате. На левой стороне двери висит сумка-чехол, где незаметно написано «Barney’s», намекающий на модный бренд, а в углу стоит пакет для шопинга. Халат и шлепанцы лежат на массажном столе, слева же находится парикмахерское оборудование. Похоже, в этой комнате все и обустроено. Меня, наверное, решили не смешивать с толпой.

— Пожалуйста, снимите с себя всю одежду и украшения, и когда будете готовы, нажмите здесь, — она вручает мне iPad с огромной красной кнопкой, где написано «Вызов персонала».

В следующие два часа меня обмывают, натирают, приводят в порядок, и вот, наконец, я готова. Внутри чехла нахожу прекрасный верх, напоминающий тунику. Сама кофточка, низ которой обрамлен ажурным узором, с манжетами и, не считая передней части, выполнена из тяжелых, темно-красных кружев с красивым современным цветочным рисунком. Вырез достаточно широк, и моя кофта может сползти с плеча. Рыская в пакете, я совершенно не удивляюсь тому, что не могу найти бюстгальтер, а достаю лишь пару красных трусиков с крошечными бантиками. Я надеваю белье, после чего натягиваю шелковые шорты, которые вытаскиваю из того же пакета. Они черные с маленькими полосками, имитирующие брюки мужского костюма. Чувствую облегчение, понимая, что они не сильно облегают и полностью прикрывают все необходимые части моего тела, даже если я вдруг наклонюсь.

Туфли — черные, с кружевной отделкой по краям и посередине сверху, тонкий ремешок обхватывает лодыжку. Кроме того, в пакете лежат браслеты и серьги с красным камнем, которые я пока откладываю.

— Шикарный наряд, — восхищается мой стилист Робин, пока накручивает прядь моих волос на горячую плойку.

После массажа передо мной появилась команда людей: стилист Робин и визажист Марк. И вот сейчас эти двое вертят моей головой, хватая меня за подбородок и жалуясь друг другу о том, что моим бровям срочно нужна помощь, а волосы вопиюще бесцветны. Несмотря на вялость после часового натирания, я все же выдерживаю их ахи и охи без единого слова.

— Сначала волосы, — заявляет Робин, и Марк уходит, чтобы принести больше инструментов и привести стилиста по бровям. Ну, конечно, у них есть человек, занимающийся исключительно бровями. Услышав это, делаю вид, что не удивлена.

— Спасибо.

— Твои ноги такие накачанные. Пилатес? — интересуется Робин.

— Велосипед, — отвечаю я и сразу же добавляю, — то есть занятия на велотренажере.

У велосипедных курьеров вряд ли найдется три тысячи баксов на шмотки, купленные специально для похода в ночной клуб. Кто бы не покупал одежду для Йена, он точно забыл снять ценники.

— Куда-то собираетесь сегодня?

— В «Аквариум».

— Оххх! — трепетно выдыхает она. — Частная вечеринка?

— Не думаю.

Робин с пониманием кивает мне, хотя не знаю, с чем она соглашается.

— Они всегда их называют частными, по примеру вечеринок в ночном клубе «1 Oak», но это самая обычная встреча для своих, не так ли?

— Наверное, — ей определенно хочется узнать имя того, с кем я знакома, вот только я не из тех, кто идет на близкий контакт.

Мы еще немного говорим о лучших ночных клубах в городе, но, если честно, это Робин упоминает все эти места, о которых она слышала или побывала лично, я же лишь киваю ей в ответ.

После того, как она придает моим волосам выразительный объем, и они уже волнами спадают по моей спине, появляется Марк с командой людей. Один из них фокусируется на моих ногах, второй занимается руками. Стилист по бровям, вокруг талии которой обернут фартук и из карманов которого торчат блестящие инструменты, устремляется ко мне. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, потому что не знаю, что могу еще сделать.

После их процедур начинаю понимать, что сама на себя не похожа. Скулы становятся выразительнее, а губы более полные и сочные. К тому же создается ощущение, что они подрагивают.

— Все дело в правильно подобранных оттенках, — заявляет Марк, еще раз пробегая по моему лицу кисточкой.

— А если я вдруг вспотею? — спрашиваю я, касаясь кончиками пальцев щеки, которая блестит даже под резким светом. Я представить себе не могу, что макияж может настолько преобразить человека.

— Не должна, — коротко отзывается он. — На этот случай в твоей сумочке есть салфетки для промокания, основа под макияж, румяна и блеск для губ. Представь, будто ты Золушка, и превратишься в тыкву, если задержишься настолько долго, что успеешь вспотеть.

— Я думала, это крысы превратились в тыкву, а не Золушка, — отвечаю я.

Мои глаза выразительны и загадочны. Мне срочно нужно сделать селфи — не думаю, что когда-нибудь еще буду выглядеть таким образом.

— Золушка успела добраться до дома, прежде чем начала потеть, иначе она стала бы тыквой — огромной, оранжевой, потной и одинокой тыквой, — парирует Марк.

Сбежав от него, спускаюсь вниз, где администратор дарит мне одобрительный кивок, что мной воспринимается практически как аплодисменты.

— Всем спасибо, — обращаюсь к ним, и команда профессионалов приветливо улыбается мне, будто я их самый лучший школьный проект, который они когда-либо вместе делали.

Стив ждет меня возле серого автомобиля. Когда я забираюсь в машину, то замечаю Йена, сидящего за водительским сидением. Свет освещает салон несколько секунд, пока Стив не закрывает дверь. Я жду, затаив дыхание, ожидая реакции Йена.

— Кажется, сегодня мы останемся здесь, — наконец, говорит он, когда свет медленно гаснет.

— Что? — спрашиваю смущенно.

— Ты слишком прекрасна, чтобы появляться на людях.

Он скользит пальцем вокруг выреза моей блузки, и мы оба смотрим, как он пальцем тянет ткань вниз, открывая мое левое плечо.

— Очевидно, мне нужно дать указания о том, что такое соответствующий наряд. Нет лифчика, Тайни?

Йен скользит пальцем по моей коже в каком-то порядке, известном только ему. Но этот маленький контакт заставляет меня пульсировать в других местах. Я двигаюсь ближе к нему, достаточно, чтобы почувствовать тонкую шерсть его брюк на своей голой ноге. Я хочу снять туфли и провести по всей длине его ноги.

— Нет, — хриплю. — Ты должен увидеть спину.

Я немного поворачиваюсь, чтобы он мог рассмотреть спину, расшитую только кружевом.

Йен поднимает мои волосы, чтобы открыть обзор на спину.

— Как твоя грудь без опоры? — спрашивает он, опуская руки на мои лопатки, а затем заводит их под мою грудь. Быстрым рывком я откидываюсь назад, прижимаясь еще ближе к его груди. Меня немного трясет от желания, чтобы на нем не было пиджака, рубашки и майки. Своим ртом Йен находит нежную кожу на изгибе моей шеи и сосет ее, доводя меня до крика.

— Боже, Йен, — я стону.

— Твоя грудь, — говорит он опять. — Скажи, какая она на ощупь.

Он опускает свои руки вниз и заводит их под мою блузку. Моя грудь льнет к нему, соски ноют от его прикосновений, но Йен не двигается и не будет, пока я не дам ему то, чего он хочет.

— Она набухшая. И ноет, — говорю я.

Он мягко прикусывает кожу:

— Хорошая девочка.

Я парю, когда Йен своими руками обхватывает мою грудь. Он проводит по ней, словно взвешивая, чтобы убедиться в том, что она достаточно набухшая.

— От чего же она ноет?

— Твои руки. — Я кладу свои руки на его, прижимая сильнее к груди. — Твои пальцы.

— Мой рот? — Йен слегка всасывает кожу на моей шее. Там будет засос, но меня это не волнует в данный момент.

— Твой рот, — соглашаюсь с придыханием. Пальцами он начинает щипать мои соски, посасывая при этом чувствительную кожу. Своим ртом он скользит ниже к моим плечам. Трусики становятся влажными, и я сжимаю бедра, чтобы увеличить трение и уменьшить боль, которая нарастает.

Я не понимаю, как он может так влиять на меня — завести так сильно, просто коснувшись моей груди или проведя своим ртом вдоль моей шеи и плеч. Я так возбуждена, что могла бы кончить, если было бы достаточно времени, ну и немного прикосновений его пальцев между ног. Я чувствую жесткую эрекцию, упирающуюся мне в задницу.