Всему виной внешнеполитическая активность Папской области. На фоне роста влияния протестантизма, папскому престолу пришлось не только смириться с резким снижением денежных поступлений, но и начать больше тратить денег на противостояние скверны реформистов. В итоге: более восьми миллионов папских скудо внешнего долга. И что самое обидное для католических понтификов, откупиться от долгов, к примеру, благословением, или индульгенциями, уже не получалось. Все требовали возврата в серебре или золоте.

А тут еще чуть ли не прямой конфликт в Венецией. Они, венецианские вольнодумцы, видите ли, принимают не те законы, не разрешают церковниками безнаказанно забирать столь дефицитные и дорогие для Венеции земли. Римский папа Павел V объявил Венеции интердикт, а они возьми, да проигнорируй его [интердикт — запрет на определенной территории справлять религиозные обряды]. В Венеции продолжили крестить детей, венчать молодоженов, отмечать церковные праздники. Подобное явление обнажило слабость Римского папы еще больше.

А ведь когда-то было время — короли, даже императоры, на коленях приползали к папам просить прощения, целовали грязные грибковые ноги понтификов. Нынче же все больше идет поворот от политики религиозности к национальным интересам. Да, религия все еще сильна, католик готов убивать протестанта, но не по призыву папы или для интересов папского престола, а для решения, скорее собственных задач, или по приказу заказчика.

И такие думы обуревали папу римского Павла V, который, по крайней мере уже три года на престоле. До того папы менялись чуть ли на год не по два. И, как и всякий человек, любящий власть, Павел хотел оставить после себя нечто, что запечатлеет его имя в истории.

— И что делать? Ты мне ответишь, Джироламо? — спросил Павел своего викария Джироламо Памфили.

— Монсеньер, мы уже примерились с Венецией, Франция становится нашим наиправёйшим союзником… — папа не дал договорить своему викарию.

— Венеция не отменила свои законы, нас вынудили пойти на уступки, лишь позволили сохранить лицо. Что касается Франции, то денег она не дает, солдат так же. Их политическая поддержка важна, это да, вот только нам нужны деньги, — продолжал сокрушаться Павел V. — Мне обещали, что после Литвы, к унии, или даже к истинной вере, вернутся московиты. Что на деле?

Подобные минуты самокопания и рефлексии у понтифика случались нередко и чередовались решительностью и большой работоспособностью. Но, как только папа придумает, как можно подправить свое положение, так появляются другие проблемы. Чтобы немного нивелировать сложную ситуацию, Павел даже закрывает глаза на все то непотребство, что твориться на самом верху церковной иерархии. Проститутки, мужеложство, интриги, вплоть до убийств — все есть, даже взятки и прямая покупка церковного сана, а денег все равно мало.

— Позволю себе напомнить, монсеньор, что уже более месяца аудиенции с вами ждет ортодокс из Москвы, прозывающийся Арсением Элласонским. Не желаете встретиться? Ходят слухи, что московиты не только смогли победить в войне с Польшей, но и улучшить свою экономику… — опасливо говорил Джироламо Памфили.

Слышать о московитах папа не любил, как, впрочем и об османах. Да, ортодоксы слабы, Константинопольский патриарх вообще потерял авторитет, а Александрийскому все еще его не хватает, чтобы стать главной силой в том, что называют «православием». Да и как патриархи ортодоксов могут возвеличиваться, если их паства под властью мусульман? И тут, в секретариат Папской области, начали приходить сведения о том, что православные патриархи решили встретиться и где… в Москве. Россия — единственная держава ортодоксов, где и правитель, и элиты православные. Эта страна победила поляков, разгромила ногайскую орду, судя по всему, имеет шансы вступить чуть ли не в союз усилившейся Персией, что сулит большие прибыли и возможности. Может получится из слабой Московской Тартарии, сильное государство, которое станет центром православия на фоне ослабления католицизма.

— Что может мне сказать этот ортодокс? И, впрочем, ты давно о нем не говорил, чем он занимается в Риме и других наших городах? — Павел явно заинтересовался.

Римский папа, вдруг, подумал, а он умел быстро анализировать информацию, что русские могут быть полезными. Что, если силами московитов попробовать решить проблемы с османами? Османская империя держит в напряжении практически все Средиземное море. Пиратство, похищение людей, перехват торговых путей — это далеко не весь список действий Порты, которые только ухудшают и без того не лучшую, финансовую ситуацию.

Блистательная Османская Порта в последние годы не такая уж и блистательная. Султан слабоват, относительно славы предшественников. В Анатолии восстания, курды волнуются, валахи устраивают партизанскую войну, крымский хан то ли в ссоре, то ли вовсе хочет отдалиться от Константинополя. Есть шанс повергнуть Османскую империю?

Нет, шансов нету, даже с участием германской империи, Венеции, Генуи, Польши. Потрепать османов, да, решить проблемы Папской области, вероятно, но слишком мощный это зверь — османы. Вот, если Рим станет посредником в составлении новой Священной Лиги против Османской империи, то и все проблемы с Венецией решаться.

— Франция… что с ней делать? — незаметно для себя, Павел стал размышлять вслух.

— Простите, монсеньор! Что Франция? — спросил викарий, не поняв, почему папа перебил его доклад о действиях московитов в Риме словами о Франции.

— Задумался. Так что там с московитами? — Павел улыбнулся, приходило хорошее настроение.

Викарий начал повторять свой доклад.

— Прибыв в Рим, русская делегация начала бурную деятельность. Там лишь четверть церковники, остальные миряне, или даже вовсе, протестанты, что на службе у русского царя… — сохраняя невозмутимость, Джироламо Памфили, повторял уже то, что только что рассказывал, когда папа пребывал в своих размышлениях.

Посольство от русского царя прибыло больше месяца назад, запросило разрешение на аудиенцию. Тогда папа римский решил, что не престало ему принимать ортодоксов лишь по первому их запросу. После и вовсе забыл о посольстве. А московиты не сидели в римских борделях, или трактирах.

Русские покупали множество книг. Все издания, как и рукописные, до которых только дотягивались русские руки, скупались. После они начали массовую вербовку рабочих и архитекторов для работы в России. Викарий хотел это дело остановить, но понял, что те, кто уезжает в далекую Тартарию-Московию, не пригождаются на родине. Так что, пусть едут, если им нечего, после строительства крепости в Арконе, предложить. Однако, была проведена работа с главами ремесленных цехов. Пусть цеха уже и отходили в прошлое, но все же власти у цеховых голов хватит, чтобы придержать ремесленников.

Но не только в Риме московиты занимались вербовкой людей, их представители, среди которых уже затесались и итальянцы, появились в Болонье, Арконе. Была информация, что русские отправлялись и во Флоренцию.

Кроме того, что московиты вербовали людей, прежде всего строительных специальностей, и скупки книг, они стали покупать и картины. При этом, за спорного качества картины Леонардо да Винчи, как и за его записи, предлагали неприлично большие деньги. Выкупали они и картины Джотто, беглеца-убийцы Караваджо и других художников.

— И что? Ничего не покупают из реликвий? Ни одного ослиного хвоста не купили? — удивлялся Павел, считавший ранее, что московиты достаточно глупы, чтобы покупать те же самые хвосты [продажа ложных реликвий в это время уже немного снизилась, но два-три засушенных хвоста, якобы, от осла, на котором Иисус Христос въезжал в Иерусалим, на рынках можно найти].

— Ни хвоста, ни одной щепы от креста, они вообще этим не интересуются. А вот книги, все скупают, — говорил викарий.

Павел задумался. А что ему стоит встретиться с этим ортодоксами, но есть одно важное «но»…

— Этот Арсений должен поцеловать мне руку и склониться, — выдал главное условие папа.