— Ты великолепна, дорогая. — произнесла Элис, помогая мне облачиться в алое платье, которое висело на позолоченных плечиках. Небрежным жестом она отогнала камеристку и затянула ленты корсета самолично.

— Ты так много помогаешь мне. — подметила я. — Спасибо.

— Пожалуйста. Все-таки мне не все равно, кого мой брат приводит в дом. Ты важна для него.

— Что? — эти слова странно тронули душу. Вспомнился сразу нежный цветок розы в саду и небесно-голубые глаза. Важна. — Это он сказал? — запнулась я. Почему-то ее мнение было значимым.

— Он носится с тобой, как курица с яйцом. — усмехнулась Элис. — Конечно, важна. Разве ты не видишь?

Не вижу. Кажется, я в своей голове не могла допустить такую мысль, что мы можем друг другу нравиться. Это все не вовремя, не удобно. Невозможно.

Я кинула взгляд на комод, в который спрятала лезвие и тут же нахмурилась. Мысль, что я обманываю человека, которому не безразлична предательски жгла грудь. Но ведь я не могу подвести Марко? Вряд ли господин Кан скажет что-то вроде: «Бывает. Прощаю. Живи». Эта мысль особенно насмешила.

— У тебя хорошее настроение, Таяна. Это чудесно. Что ж, все готово. — закончила она шнуровать. — Последний штрих. — она щелкнула пальцами и камеристка, ждавшая ее указаний у стены, принесла две коробки из плотного черного картона и одну бархатную. В коробках оказались маски: одна золотая, искрящая, мерцающими частицами и черная, на котором сверкала мельчайшая турмалиновая пыль. Последнюю она отдала мне.

— И в завершение. — она открыла бархатную коробочку, и я ахнула. Гроздями-каплями свисали кроваво-красные рубины, ослепляя алым блеском. — Тебе подойдет.

— Это твое? — Похоже Элис насмешило мое предположение и она, не дав моим мыслям разбежаться, объяснила: — Рим щедрый мужчина. — девушка подмигнула и, не слушая возражений, защелкнула ожерелье-чокер на моей шее. Я посмотрела в зеркало. Большие рубины-багеты сидели плотно закрывая практически всю шею, от них шли каплевидные более темные камни, красиво очерчивая грудь. Оно напоминало мне украшение жриц далекого юга, о которых когда-то рассказывал мне Джаред на своей малой родине.

Госпоже Рассел можно было отдать должное. Она действительно мастер своего дела. Ансабль выглядел безупречно. Платье без бретелек на корсете, облегающее силуэтом песочных часов. Черные длинные перчатки. Маска в контрасте с сочной алой помадой. Сверкающее колье и серьги-капли дополняли образ.

— Идеально. — прокомментировала Элис. — Идем?

Я ждала у огромного полотна, изображающего семейство Рассел во всем своем великолепии. Все были при параде. Похоже портрет рисовали не так давно. Не молодые родители стоят в центре торжественной залы. Крепкий мужчина с волевым лицом и еле тронутыми сединой волосами. Элегантная мать с благородной сеточкой морщин у глаз и сдержанной улыбкой. Элис практически такая, как я ее видела только что — в голубом платье с тиарой на голове с блеском в глазах. Два темноволосых брата. Ромул и… имени я не знала. Но у таинственного незнакомца был приколот символ Хранителей к груди, что меня удивило. Вампиры не обладают магией и редко, кто мог похвастаться подобным званием, если в жилах не течет колдовская кровь. Впрочем, на парадной сливочной форме Рима имелась лента-благодарность императора Дэрнии и россарийский символ почета — «Белый орел». Удивительно, что именно эти две страны имели отношения к Расселу.

Шаги раздались совсем рядом и, повернув голову, я увидела, как мужчина с картины разглядывает меня с не меньшим интересом своими светлыми как весеннее небо глазами. Пшеничные волосы смотрелись контрастно на черном идеально скроенном смокинге. Точно как и алая роза на его груди в районе сердца. Расстояние сократилось. И возникшая пауза показалась мне вечностью.

— Что-то не так? — я схватилась за подол, осматривая себя.

— Просто ты очень красива. — улыбнулся он мне мягкой улыбкой и подал локоть.

Я положила рук на крепкое предплечье и тронула рукой россыпь драгоценных камней на своей груди.

— Спасибо.

— Мелочи. Мне приятно. Тебе очень идет. — в его словах чувствовалась уверенность. Наверное, это в его стиле дарить столь баснословно дорогие вещи; Но у меня возникли сомнения. А стоит ли принимать? Это было слишком. Что он ждет взамен? Вопросы оставались открытыми.

— Погоди. — остановила его прямо перед дверьми, ведущими в зал, — Рим, это приятные слова, но я не могу принять такой подарок. После вечера я бы хотела вернуть украшение.

Движение бровей вверх говорило о том, что он удивлен моим словам, потом он усмехнулся чему-то.

— Что?

— Просто не ожидал услышать что-то подобное.

— Тебе не возвращали подарки?

— Никогда.

— Что ж, все бывает в первый раз. — вспомнила я любимую мной фразу. Ведь, когда что-то случается единожды — воспринимается более остро, чем в последующие.

— Ты можешь вернуть, только если останешься. В любом другом случае, я не приму. — улыбнулся он одновременно с открывающимися дверьми.

Я прищурилась, но не успела ответить, как на нас обрушились голоса гостей, музыка, свет разноцветных огней и звон бокалов. К Расселу тут же стали подходить знакомые в пестрых костюмах и остроносых масках бестиария. На фоне сказочных декораций — они выглядели интригующе. Я с удовольствием покрутила головой, разглядывая чудеса, которые претворили в жизнь. Во истину это было удивительное мероприятие. Художники и приглашенные маги иллюзии создали из зала целый фантастический лес. А на центральной стене возвели водопад. Экзотические птицы летали прямо под потолком огромной залы и дополняли льющуюся со всех сторон музыку. Причудливый цветок рядом со мной выплюнул череду мыльных пузырей с тонким звоном, лопающихся от прикосновения к предметам и гостям. Один такой завис прямо передо мной, и я не отказала себе в шалости коснуться тонкой пелены. Мыльный пузырь рассыпался нежной песней сирены, морским прибоем и пеной прибрежной волны. Я перевела на Рима восхищенный взгляд, а он закончил отвечать что-то распорядителю и внезапно переплел наши пальцы, отчего мое сердце пустилось вскачь. А подошедшая Элис не сдержала эмоции от увиденного и это были не мыльные пузыри.

— Смотрю у вас и правда все серьезно. — она шально улыбнулась и выгнула бровь.

— Не понимаю, о чем ты, Элис. — невозмутимо ответил он сестре, но и руки не выпустил. Хотя первым моим порывом было разорвать такой простой и одновременно волнующий жест.

— Конечно. — она взяла бокал с шампанским и подмигнула мне. — Просто пришла сказать тебе, дорогой брат, что приехал посол из Фарансии с каким-то историком.

— Эндрю здесь? — оживился Рассел.

— Если ты про этого зануду, которого привел лорд Анри, то да. Утомляет твоего старшего брата очередной теорией.

— Дамы, вы не против, если я ненадолго отлучусь?

— Разумеется.

— Иди-иди. Все равно ты всегда пропускаешь котильон. — Элис отпустила брата, который на прощание поцеловал мне руку. Вроде простой жест. Но столько было в нем обещания и нежности, что кажется я забыла, как дышать. Так и смотрела вслед удаляющейся фигуре в красивом смокинге, задержав дыхание, а в душе что-то зацветало. Может, и правда поддаться велению сердца и просто жить там, где складывается? Я вспомнила свой последний год и поняла, что во многом сама создавала себе трудности. Выбирала более сложный путь. Зачем мне все это, когда у меня есть Рим и я могу творить красивую магию? Почему же я хочу все это перечеркнуть?

— Рада за него. — от ее слов я стушевалась, сбившись с мысли, и отвела взгляд, утопив его в бокале, принесенном официантом. — Думаю, он нашел, что искал. — задумчиво проговорила она, рассматривая меня. От ее слов я стушевалась, но не успела как-то отреагировать, как она сменила настрой: — Что ж, давай я представлю тебя гостям. — Элис быстро вынырнула из задумчивого состояния и нырнула в гиперактивное. И, подцепив меня под локоток, повела знакомиться с невероятным количеством гостей. Леди Рассел была бойкая девушка с железной хваткой. Из разговоров я поняла, что дом мод — ее увлечение. А вот многие светские вопросы от лица семьи Рассел организовывала именно она. Это впечатляло, учитывая международный масштаб мероприятия и то, что оно входило в одно из самых значимых по посещаемости в светском обществе. Многие приезжали именно в это время, чтобы попасть на знаменитый Долменский маскарад. Его назвали «Свободной Ночью», когда можно было надеть маску и чувствовать себя более раскрепощенным. Я усмехнулась этой мысли, потому что мне приходилось то и дело менять маски последнее время. И да, в какой-то степени это помогает. И нет, это не лечит душу. Другим человеком ты не становишься.