Плыли долго. Темно, видно плохо, но гребцы как-то ориентировались, и вскоре мы уже швартовались к темнеющей в ночи туше огромного корабля.

Судя по тому что нам почти сразу скинули веревочную лестницу, о приближении лодки знали заранее и вскоре его благородие поднялся на борт, где его уже поджидал кто-то важный.

— Капитан Нестеров! — щелкнув подошвой, представился «благородие», протягивая «важному» небольшой пакет.

— Спасибо, капитан. — сухо поблагодарил тот, и подозвав какого-то матроса, приказал проводить гостя в рубку.

Шли недолго. Рубка корабля располагалась где-то почти по центру, и представляла собой вынесенный наверх «домик». Освещения на корабле не было, но силуэт «домика» хорошо выделялся на фоне сереющего неба.

Одна дверь, за ней сразу вторая. Внутри светло, горят лампы, но окна все завешаны полной тканью, светомаскировка.

В рубке трое, все в чёрной форме с золотыми погонами.

— Летчик? — обернулся один из них, лысоватый тип с некрасивым пятном от ожога на лице.

— Так точно! — подтвердил благородие.

— Хорошо, присядь пока. — кивнув на лавку, тип вернулся к своему занятию, нависанию над разложенной на столе картой.

Благородие молча сел.

— Думаю, всё же не стоит. Хорошо если эскадра на месте, тогда потери оправданы, но что если нет? Потерять десятки бомбардировщиков просто так? — негромко говорил один из офицеров, ни к кому конкретно не обращаясь.

— И что вы предлагаете? Не атаковать? Оставить как есть? — не поворачивая головы, возмутился тип со шрамом.

— При всем уважении, адмирал, у меня не так много самолетов чтобы бездумно кидать их на убой. Матвей Иванович верно говорит, хорошо если эскадра на месте, но что если её там нет? Вы хоть в курсе сколько зенитной артиллерии прикрывает бухту?

— Ну что ж. Тогда предложите что-то более осязаемое. У меня других вариантов нет. — сухо отчеканил оказавшийся адмиралом тип со шрамом.

— А что тут предлагать? Нужна разведка, в данном случае воздушная. — сказав это, третий офицер выразительно посмотрел на благородие.

— Не выйдет. Ночью зенитки собьют, а посветлу истребители не дадут приблизиться… Сколько раз уже пытались, вспомните? — покачал головой тот кого называли Матвеем Ивановичем.

— Всё равно, если есть хоть какой-то шанс, надо пробовать. Чем мы рискуем? Одним самолетом? Так это ничто перед возможностью потерять несколько бомбардировочных эскадрилий!

— Посылать лётчика на смерть?

— А как вы хотели? Это война. Любой солдат готов к смерти, не так ли, капитан? — третий офицер повернулся к благородию.

— Совершенно верно ваше высокопревосходительство! — с достоинством отвечал тот.

— Вот видите, адмирал, нам и искать никого не надо, вот он, герой способный отдать жизнь за отечество!

Адмиралу ответ явно не понравился, но спорить он не стал, посмотрел только пристально, и разделяя слова. спросил:

— Когда вы готовы лететь, капитан?

— В любое время, ваше высокопревосходительство! — незамедлительно отвечал тот.

— Хорошо. Тип Б-12 вам знаком?

— Знаком, ваше превосходительство!

— С палубы поднять сможешь?

— Смогу, ваше превосходительство!

— Вот, посмотри, что думаешь?

Благородие двинулся вперед и в два шага оказался перед картой.

— Надо попасть в эту точку и выяснить стоит в бухте эскадра, или её там нет. Проблема в том что ни с моря зайти, ни с материка не получается, такой плотности зенитных орудий нет ни на одном участке фронта… Ночью прожекторами подсвечивают, а днем ещё и истребители не дают приблизиться… Подумай как лучше сделать, может облететь как-нибудь, или в облаках спрятаться…

— Когда нужно?

— Не позднее завтрашнего вечера, а лучше вообще до обеда.

Судя по тому что я слышал, требовалось провести разведку с воздуха, и для этого нужен был доброволец, вероятность возвращения которого равнялась нулю. Честно сказать я даже на какое-то время забыл что это сон, настолько реальными были ощущения. И те вещи что видел вокруг, и люди, даже сам «донор» чьими глазами я смотрел, выглядели настолько правдивыми, насколько это вообще было возможно. Полное «погружение».

Обсудив детали операции, точнее получив задание, благородие отправился к самолёту.

Шёл недолго.

— Вот этот, ваше благородие… — сопровождающий остановился напротив хорошо заметного на фоне палубы биплана.

Глядя на то как благородие обошел вокруг самолета и как уверенно запрыгнул на крыло, техника была ему знакома.

— Готовьте к вылету. — спрыгнув на палубу, приказал он, и задумавшись на мгновение, торопливо добавил, — Топлива заправить половину бака, пулемёт снять, всё лишнее из второй кабины убрать!

Сопровождающий спорить не стал, кивнул, и растворился в темноте.

Благородие же подошёл к борту, достал из кармана сигару, и пощелкав бензиновой зажигалкой, неторопливо затянулся.

— Да поднимайся ты уже, соня! — рявкнуло над ухом, заставляя проснуться.

— Десять раз уже сказал, а ты всё дрыхнешь! — возмущался Андрей.

С трудом возвращаясь в реальность, кроме недоумения от необычного сна, я почувствовал дикую жажду, и нащупав рядом бутылку с водой, залпом выпил почти половину.

— Не кричи… Встал уже… Вот…

— Давай-давай… Ветер поднимается, надо успеть пока по холодку… — разворачивая парус, напарник пытался найти наилучшее для него положение, но ветер постоянно менял направление.

А у меня сон никак из головы не шёл. Настолько реальный, что казалось, закрой глаза и я снова окажусь на корабле. Вот куда отправляли лететь «благородие»? Непонятно. И ведь видел карту, но что на ней было, убей — не помню. А биплан? Точная копия тех что стояли на палубе потопленного авианосца, да и корабль вполне мог быть тем самым. На месте рубки дыра, но всё остальное точь в точь. Вот ведь блин, хоть опять спать ложись…

Кое-как совладав с парусом, собрали разложенные на траве тряпки, и навалившись, стронули тачку с места. Силы ветра на самостоятельное движение пока не хватало, поэтому толкали.

— Раз-два — левой! Левой! Левой! — помогая войти в ритм, негромко бормотал Андрей, а я перебирал ногами в такт его счёту.

Добирались мы ещё долго. Сначала ветер капризничал, потом на горизонте заметили длинную цепь всадников, пришлось резко убирать парус и пережидать пока они пройдут. Ждали порядочно, степь как стол плоская, видно далеко, а всадники никуда не спешили. Дождавшись когда они скроются, собрались продолжать путь, но ветер вдруг подул в противоположном направлении. Опять ждали, и долго, только кроме того что солнце ушло ночевать, ничего не изменилась, а к утру вообще штиль наступил, даже траву не колышет. Промаялись почти до обеда, и когда в воздухе пошли первые шевеления, подняли наконец парус. Слабый ветерок помогал плохо, но даже с таким подспорьем мы упрямо толкали нашу телегу.

— Сколько ещё, как думаешь? — утирая со лба пот, спросил Андрей. Обычно весьма словоохотливый, сегодня он больше молчал, наверняка обдумывая очередную теорию «сотворения мира».

— Немного осталось… Сейчас на горку поднимемся, потом по прямой километра три, и считай на месте…

— Понял. Дай то бог… — ответил он, и коротко посмотрев на небо, перекрестился. В отличии от своего оригинала, этот Андрей самого начала был какой неправильный. Да, я понимаю что воздействие на психику человека здесь запредельное, а у него ещё и семьей так вышло, но всё равно его повышенная богобоязнь выглядела весьма странно. Наверное будь он настолько верующим постоянно, ещё как-то укладывалось бы в рамки, но у него этот пунктик всплывал только время от времени. — Раздвоение личности?

Я хоть не и специалист по психам, но эта версия имела право на жизнь. Ну а что, встал по утру с левой ноги, — один человек, с правой — другой.

На горку поднялись, потом спустились и через какое-то время наконец впереди показалась массивная туша корабля.